Высшей точки своего влияния хакеры достигли к концу 90-х годов. 19 мая 1998 года группа опытных хакеров из группировки L0ft предстала перед конгрессом США и предъявила нечто весьма напоминающее ультиматум. Один из членов группы заявил, что любой из них в состоянии за 30 минут уничтожить весь Интернет. Разумеется, хакеры тут же оговорились, что преследуют лишь самые благородные цели: стремятся предупредить общественность об опасности, которая может исходить от других – плохих – хакеров. В этом вопросе они получили полную поддержку со стороны официальной науки. Присутствовавший на слушаниях эксперт Питер Нойман тут же заявил, что оборонное ведомство и другие агентства должны выделять больше средств на развитие компьютерной безопасности.
Визит хакеров L0ft в конгресс сослужил интернет-экономике США неплохую службу: ассигнования на компьютерную оборону с тех пор растут год от года. И общественность против этого нисколько не возражает, поскольку с подачи СМИ боится хакеров почти так же, как международных террористов. Кстати, в том же 1998 году в Америке крутили 30-секундный ролик, в котором российские ракетчики обсуждали, откуда пришел приказ начать ядерную войну – из Кремля или от какого-нибудь хакера. В итоге военные решили, что приказ лучше на всякий случай выполнить, и нажали на кнопку.
Сегодня хакеры есть в каждой стране, «подключенной» к Интернету, а их общественный статус набирает вес так же стремительно, как растет зависимость мирового сообщества от Всемирной паутины. Параллельно увеличивается и количество денег, которые государства и частные компании тратят на компьютерную защиту. Сами же хакеры по-прежнему с возрастом предпочитают переходить в структуры, занятые борьбой с их вчерашними коллегами. В свою очередь, молодежь по-прежнему идет в хакеры. Два года назад кто-то из молодых взломал компьютер Митника и оставил сообщение: «Добро пожаловать на волю, мистер Кевин».
Владимир Гаков
От женщины до тоже человека
40 лет назад, 10 июня 1963 года, в США вступил в действие закон о равной оплате, запретивший дискриминацию по признаку пола в сфере оплаты труда. Это была самая серьезная экономическая победа американских феминисток. Однако «женская» революция, как и все прочие, набрав ход, не смогла вовремя остановиться, выродившись, по мнению многих – как мужчин, так и женщин, – в абсурд. Хотя даже в нынешней насквозь феминизированной Америке поправка к конституции, гарантирующая равенство прав по признаку пола, не ратифицирована.
Массовый «исход в феминизм» определили причины весьма приземленные
Оксфордский словарь английского языка определяет феминизм как «движение за уравнивание женщин в правах с мужчинами, основанное на идее изначального равенства полов». Что понимать под «правами» и под «равенством», остается предметом неутихающих споров, как и стратегия, идеология, достижения и издержки феминистской революции.
Например, один из интернет-сайтов дает целый спектр «феминизмов»: милитаристский, анархистский, культурный, сексуальный, экологический, расовый, индивидуалистический, либеральный, марксистский, экономический, умеренный, поп-феминизм, радикальный, сепаратистский. Посетителям сайта предлагается список продолжить.
Чтобы не утонуть в этом море «женских слез», пролитых за века доминирования мужской культуры, дальше речь пойдет в основном об экономическом и политическом феминизме, которые являются прямыми наследниками суфражистского (от suffrage – избирательное право) движения XIX – начала XX века в Западной Европе и Северной Америке.
Над неравным социальным положением женщины отдельные продвинутые представительницы прекрасного пола задумывались и до того. Например, англичанка Мэри Уоллстонкрафт (мать будущей писательницы Мэри Шелли – автора «Франкенштейна») писала об этом еще в конце XVIII века. Однако первые организованные волны освободительного женского движения прокатились по миру лишь столетие спустя, параллельно социальным революциям в Старом и Новом Свете (не миновав и Россию, где также было движение «равноправок»).
Так, отцы-основатели американской нации, положив в основу ее принцип равенства всех людей перед Богом, под «людьми» понимали лишь свободных мужчин. В 1776 году жена будущего второго президента США Джона Адамса написала мужу в Филадельфию, где тот принимал Декларацию независимости, и попросила, чтобы собравшиеся там мужчины «не забыли в тексте о своих дамах». Супруг отшутился в том духе, что дамам следует не забывать о доме и детях, однако вставил в текст декларации открывающую фразу-мину, взорвавшуюся два века спустя: «Все мужчины и женщины созданы равными».
Но и в XIX веке мысль о правовом равенстве полов звучала крамолой для ушей просвещенного американца. Потому что тогдашняя правовая система базировалась на заимствованном у англичан «обычном» (или прецедентном) праве, согласно которому «в браке муж и жена составляют единое целое».
Отсюда следовало, что жены не могут иметь политических или экономических интересов, отличных от интересов мужей, которые голосуют и ведут всю хозяйственную деятельность от имени жен и в интересах семьи. Как отмечали составительницы программного суфражистского документа – Декларации чувств и решений, принятой в 1848 году на первой конференции по правам женщин в Сенека-Фоллз, «с точки зрения гражданских прав и перед законом замужние женщины фактически приравнены к мертвым». Интересно, что текст этой «декларации независимости» подписали делегаты обоих полов: 68 женщин и 32 мужчины.
В дополнение к нормам обычного права американских женщин закабалял и введенный в XIX веке принцип различия социальных ролей мужчин и женщин (сейчас их называют гендерными ролями), допускающий применение норм конституции в соответствии с половой принадлежностью. С середины XIX века, когда на Верховный суд США были возложены функции конституционного, и вплоть до 1960-х годов этот орган в теории и на практике проводил линию, направленную на половую дискриминацию. Классическая формулировка ее прозвучала в 1873 году, когда Верховный суд поддержал закон штата Иллинойс, запрещавший женщинам заниматься адвокатской практикой, заявив: «Естественные биологические отличия делают женщин неприспособленными для определенных профессий в гражданской жизни. Их главной сферой деятельности остается домашнее хозяйство и материнство. Мужчина является или должен являться покровителем и защитником жен и матерей, в том числе будущих, от неженской работы».
Дело усложняла и терминологическая неразбериха в тексте 14-й поправки к конституции, принятой в 1868 году. Поправка гарантировала всем лицам (persons) с гражданством равную защиту на основе закона и запрещала законодательным органам штатов лишать американских граждан положенных им привилегий и льгот, но одновременно резервировала избирательное право лишь для граждан мужского пола (male citizens).
Все равны, но женщины равнее
Тем не менее в середине XIX века американские суфражистки, подхватив эстафету боевых подруг из Старого Света, начали планомерно расшатывать основы существующего социального порядка. На первых порах главными целями стали равные избирательные права и доступ к образованию.
В 1833 году колледж Оберлин первым из американских высших учебных заведений раскрыл двери перед абитуриентами в юбках, и спустя восемь лет там же получили ученые степени первые три американки, две из которых активно участвовали в движении суфражисток.
Спустя шесть лет штат Миссисипи первым принял закон о праве замужней женщины на собственность. А в 1866-м две знаменитые «бабушки американской революции» Элизабет Кэйди Стэнтон и Сьюзен Энтони создали Американскую ассоциацию за равные права. Любопытно, что одно из самых влиятельных лобби, противостоявших суфражисткам в эшелонах власти, составили виноторговцы, опасавшиеся, что «новый электорат» начнет с того, что поддержит кандидатов, выступающих за сухой закон.
Начало прошлого века принесло первые ощутимые победы. В 1915 году Нью-Йорк потрясла 40-тысячная демонстрация женщин в защиту равных избирательных прав. А спустя год первая дама заняла место в палате представителей конгресса, ею стала видная суфражистка и пацифистка Джанетт Ранкин, которая воспользовалась более прогрессивным, чем федеральный, избирательным законом штата Монтана (в 1941 году она единственная голосовала против объявления войны Японии). Правда, еще через год полиция арестовала полторы сотни суфражисток, пикетировавших Белый дом, но остановить прогресс уже было невозможно.
В 1919 году при поддержке президента Вильсона конгресс принял 19-ю поправку, давшую 26 млн американок право голоса. При ратификации в штатах судьбу ее решили голоса всего двух членов сената штата Теннесси (в конституции записано, что поправки должны быть ратифицированы тремя четвертями штатов, и Теннесси оказался искомым 36-м из тогдашних 48). Как подсчитала одна из видных суфражисток, победа далась дорогой ценой: 57 лет борьбы, 56 референдумов и сборов подписей, 480 обращений в сенаты штатов (и 277 – к руководству обеих ведущих партий), а также проталкивание поправки в повестку конгресса всех 19 созывов.
