я понял, что мои ноги сами идут к машине. На задворках моего сознания брат повторял мне: «Опасность, Уилл Робинсон [10], опасность!»
Заметив меня, хозяин быстро открыл дверь, скрывая беспокойство вымученной улыбкой. Фух… Дверь машины взлетела к небу – вертикально, словно противопоставляя себя двери обычной машины. Это выбило меня из колеи. Но я попытался сохранить самообладание, будто автомобили с футуристическими дверями были нормой. Вот она, моя возможность! И я ее использую!
«Простите, сэр, – сказал я нервно, надеясь, что он меня не проигнорирует. – Могу я спросить, чем вы зарабатываете себе на жизнь?»
Обрадовавшись, что я оказался не беспризорником, парень дружелюбно ответил: «Я предприниматель». Растерявшись, что его ответ не совпал с моими умозаключениями, я не смог задать заранее заготовленные вопросы. И это меня парализовало. Я завис, почувствовав себя таким же замороженным, как то мороженое, которое искал несколько минут назад. Понимая, что можно откланяться, молодой владелец «Ламборгини» запрыгнул на водительское место, закрыл дверь и завел двигатель. Громкий рев выхлопных газов прокатился по стоянке, предупреждая все формы жизни о грозном присутствии «Ламборгини». Хотел я того или нет, разговор был окончен.
Зная, что, возможно, пройдут годы, прежде чем я смогу насладиться подобным зрелищем, я мысленно провел инвентаризацию автомобильного единорога передо мной. Я ушел пробужденный и мотивированный, как будто в моем мозгу внезапно выстроился новый нейронный путь.
Освобождение от славы и таланта
Что изменилось в тот день? Мне открылась Скоростная полоса и новая истина. Что касается вкусняшек, я так и не дошел до магазина. Я развернулся и пошел домой со своей новой реальностью. Я не был спортивным, не умел петь, не умел играть, но я понял, что могу стать предпринимателем.
Именно с того момента все изменилось. Встреча с «Ламборгини» длилась 90 секунд, но открыла мне целую жизнь, полную новых убеждений, исследований и выборов. Я решил, что однажды стану владельцем «Ламборгини» и сделаю это еще молодым. Я не ждал следующего случайного свидания или постера: я хотел иметь эту машину. И да, я отправил швабру в отставку и поднял с кресла свою ленивую задницу.
Поиск Скоростной полосы миллионера
После встречи с «Ламборгини» я изучил биографии молодых миллионеров, которые не были знаменитостями или спортсменами. Меня не интересовали все миллионеры подряд – только те, что вели роскошный и экстравагантный образ жизни. Это исследование привело меня к ограниченной малоизвестной группе людей: небольшому сегменту миллионеров, отвечавших следующим критериям:
1. Они были богаты и вели соответствующий образ жизни. Меня не интересовали бережливые миллионеры, жившие «по соседству» со средним классом.
2. Они были относительно молоды (моложе 35 лет). Или быстро приобрели богатство. Меня не интересовали люди, которые копили деньги по 40 лет.
3. Они сделали себя сами. Я был нищим, поэтому рожденные с серебряной ложкой во рту счастливчики не приглашались в мою лабораторию.
4. Их богатство НЕ происходило от славы, физических способностей, любых профессиональных игр с мячом, актерского мастерства, пения или эстрады.
Я искал миллионеров, похожих на себя, – среднестатистического парня без особых умений или талантов. Учась в старшей школе и колледже, я с религиозным трепетом изучал таких миллионеров. Я читал журналы, книги, газеты и смотрел документальные фильмы про успешных бизнесменов. Я жадно впитывал все, что проливало хоть какой-то свет на эту малочисленную группу богачей.
К сожалению, эта попытка раскрыть секрет быстрого обогащения привела меня к разочарованиям. Я был ожившей мечтой продавца инфорекламы – доверчивый, жаждущий и вооруженный кредитной карточкой. Я покупался на бесчисленные возможности – «от одного крошечного секретного объявления» до азиатского магната недвижимости и его сексуальных лисиц в бикини на яхтах. Никто из них не помогал реально достичь богатства. Несмотря на хитрые объявления и обещания, пышногрудые модели не становились реальностью.
Пока я разжигал свой аппетит и терпел одну унылую работу за другой, мне открылся некий любопытный общий знаменатель. Я был уверен, что знаю все составляющие, которые приведут меня на Скоростную полосу миллионера. Я был полон решимости разбогатеть молодым. Мое путешествие к этому должно было начаться сразу после выпускного в колледже. Но я мало знал о том, что ждало меня впереди, – дорожные препятствия, объездные пути и ошибки.
Сопротивление заурядности
Я окончил Университет Северного Иллинойса с двумя степенями [11] в области бизнеса. Колледж показался мне пятилетней программой по корпоративному усреднению сотрудников. Никто не говорил о предпринимательстве. От преподавателей я слышал только: «когда вас возьмут на работу» и «когда вы получите работу». Как будто идея начать свой бизнес была грязной. Я сопротивлялся, а мои друзья нет. Они устроились в отличный найм и хвастали этим:
«Я работаю на „Моторолу“».
«Я получил работу в „Нортвестерн Иншуранс“ [12]!»
«„Хертц Рентал Карз“ [13] наняла меня тренинг-менеджером!»
Пока я радовался за них, они покупались на ложь, которую я с нежностью называю «Медленная полоса». Что касается меня, то я избегал ее как чумы, потому что хотел разбогатеть быстро.
Дорожные препятствия, объездные дороги и депрессия
Несмотря на всю мою уверенность, пара следующих лет прошла впустую. Я жил с матерью, пока меня кидало от одной «возможности» к другой. А успеха все не было. Каждый месяц я занимался новым бизнесом: витамины, ювелирные украшения, программа «по автоматическому сбору данных» для маркетинга, которую я откопал на последних страницах делового издания, или дурацкая дистанционная работа в области сетевого маркетинга.
Несмотря на тяжелый труд, число моих провалов росло – так же, как и число долгов. Годы шли. Безумие нарастало. Мне пришлось взяться за целую серию работ, калечащих эго, которые больше подошли бы неандертальцу: мойщик посуды в китайском ресторане (да, на кухне, там есть тараканы), разнорабочий в чикагских трущобах, разносчик утренней газеты «Чикаго трибьюн», продавец в ресторане быстрого питания «Сабвэй» (какого хрена?), складской клерк в «Сирс» [14] (в долбаном отделе текстиля), собиратель пожертвований на благотворительность и маляр.
Есть что-нибудь хуже, чем эти гребаные работы и их оплата? Часы работы! Большинство из них начинались… в 3–4 часа утра… Пять лет колледжа. И все для того, чтобы жить как молочный фермер. Черт возьми, с деньгами было так туго, что я продался женщине старше себя, чтобы купить подарок на свадьбу своего лучшего друга.
В это же время мои друзья строили карьеру: каждый год их зарплата росла на 3 %. Они покупали «Мустанги» и «Акуры» и дома на 1200 квадратных футов. Они казались довольными и жили стандартно. Они были нормальными. А я нет.
В 26 лет я впал в депрессию. Мои бизнесы так и
