Михаэль Майер - Образование из Прасущности Народа

Фундамент нашей воспитательной системы построен на культуре материализма. Но, как и все самое существенное, идеи и ценности, которые направляют воспитание и образование, должны исходить из глубин народной души. Напротив, то, что мы видим, это воспитание, которое руководствуется принципами экономики и навязывает воспитуемым иго рабской используемости. Поэтому цель нового образования должна звучать так: преодоление рационального индивидуализма и присоединение подрастающего поколения к народной общности путем принятия обязательной системы мира, которая одновременно ведет как к свободе, так и к народно-национальному единству.

Цели воспитания, к которым стремится сегодня большинство государственных, а также частных учреждений, называются карьера и потребление. В будущем те, которым удастся вскарабкаться на эти ступени, оказываются в положении, позволяющем им удовлетворять свои как будто высоко-выращенные системой желания за счет общности. Но для этого, прежде всего, должны быть приняты соответствующие предпосылки экономики, т. е. программы, с которыми конструируется потребительская действительность. Чтобы достичь этого, подрастающее поколение как можно раньше с помощью ориентированных на прибыль средств массовой информации, таких как телевидение и газеты, но также и благодаря усилиям многих педагогических учреждений, знакомится с различными формами потребления и возможностями его достижения.

Так молодые люди подвергаются длительному раздражению. То, что при этом может дойти и часто доходит до «коротких замыканий», подтверждается чрезмерным увеличением количества психических нарушений у детей и молодых людей: тот, кто не принимает успешного участия в различных программах, тот становится аутсайдером, «лузером» — система его отсортировывает. Но настоящее образование никогда не может быть передано в рамках этого основанного на интересах прибыли взаимодействия. Потому что образование и воспитание должно быть чем-то большим, чем только сначала вызывать, а затем удовлетворять желания хорошо оплачиваемого положения и дорогих товаров. В большей степени воспитательный процесс должен был бы стать метафизической основной функцией народа, а не рациональным оформлением действительности в соответствии с экономическими интересами. Совершенно не достаточно того, чтобы хорошо разбираться в своей профессии и уважать и соблюдать законы, насколько это возможно. Скорее нужно преодолеть рациональный индивидуализм и восстановить чувство народно-национальной (в оригинале использовано слово volkisch) связной целостности.

Истоки современного убожества нашего народного образования кроются в рационализме, который начал расцветать в семнадцатом веке. Согласно этому воззрению все существующее в природе может быть объяснено с помощью познаваемых закономерностей. Рационализм получил свое самое чистое воплощение в науке и ее применении к технике. Когда экономика начала руководить целями народа, рационализм распространил свою силу также и на народное образование. Теперь воспитание и образование работают непосредственно на экономику. Только в этой связи нельзя забывать, что проблемы жизни, это значит: переданные природой человеку задачи и обязанности, нельзя решить с помощью математически-механистического мышления. Принципы воспитания и образования не могут отбираться исключительно исходя из практического интереса.

«Целью воспитания является зрелость и совершенство человечества», писал педагог Эрнст Крик. Под этим понимается не только совершенное законченное развитие органов, но и совершеннолетие личности в общности. Порядки и ценности общности должны приниматься человеком. Воспитание — это возможное формирование человека общностью. Таким образом, люди, составляющие нашу общность, большей частью всегда представляют собой результат соответствующего общественного устройства. И это общество растворяется все больше, его порядок разрушается.

Воспитание должно было означать, что между рождением и завершающим окончанием школы культура народа расплавляется в личности, и при этом у личности пробуждается желание познания. К этому относятся нравственное и научное образование, а также обучение тела. Также упражнения с оружием и правильный пищевой режим (диета) должны были учитываться при воспитании. Нельзя пренебрегать и эстетическим образованием, а также воспитанием душ, которое должно было состоять в особенной религиозной практике; в конечном счете, нужно также приобретать знания языков, текстов и литературы, что частично должно было опираться на достижения древних греков. Однако, прежде всего, нельзя забывать, что на переднем плане передачи знаний должны стоять культурные достижения собственного народа. Чужое право, чужие обычаи, чужой культурный вкус не могут навязываться собственному народу, чтобы собственной культуре, собственному народному ощущению при этом не был бы причинен вред. Если это, тем не менее, происходит, то культурная дегенерация приводит к извращению. В тех местах, где из-за этих процессов уже возникли повреждения, они в какой-то мере могут быть путем хирургического вмешательства снова извлечены из народного тела. В остальном, немецкий народ сам произвел бесценные ценности во множестве областей: Так, нет ни одного другого известного языка, который обладал бы столь могущественной выразительной силой как немецкий язык, произведения не только Гёте, Канта и Шиллера доказывают это.

Неоценимы также те ценности, которые произвели немецкая музыка, поэзия и философия. Бессознательная народная душа выражается как раз в этих пробивающихся наружу из самых ее глубинных основ силах. Поэтому языковая форма тоже связывает вместе членов народа и ведет их к общему мировоззрению. Важное должно исходить из тела собственного народа. Если в той или иной области еще нет в наличии подходящего, то следует искать это внутри народной души. Упражнения, воспитание, показ на примерах, руководство и нормирование представляют собой подходящие методы для учебных занятий. В двух словах, речь идет о требовании благородных качеств. Но и это не все, так как в случае того, что рассматривалось выше, речь идет о бескровной и вместе с тем бесполезной педагогике: слишком мало лишь функционально передавать культуру народа; желания и обязанности народа должны вливаться в новую педагогику. Воспитание означает также это послание, эту миссию: твой жизненный путь заранее задан судьбоносной связью с твоим народом.

Эта надличностная точка зрения должна стать исходным пунктом и целью образования. Это как раз та умственная форма, которая находится в полной противоположности с мировоззрением рационализма, как оно было выражено в эпоху Просвещения. Как раз недостаточно того, если «Я» и «Ты» только механически связаны друг с другом, в куда большей мере тут должно быть взаимодействие между членами общества. Все должны подчиняться более высокому чувству общности посредством того, что они связаны с более глубокими сферами народной души. Народ будет народом только в той мере, насколько он беспрерывно наполняется определенной силой, придающей ему его стиль. Таким образом, у каждого народа есть свой собственный вид, свой собственный характер. Эта сила стремится из народа высоко вверх и старается придать форму подрастающему поколению. Все эпохи образуются этими силами. Этот описанный национальный дух — это принцип жизни, результат создающих формы сил природы. Хотя никакой народ и не сотворил все важные культурные вещи сам, однако, все дело — в обращении с полученным. Так, например, китайцы, которые хоть и трудолюбивы, усердны, и задолго до нас уже держали в своих руках бумагу, все же, не смогли породить никого, кто написал бы на этой бумаге что-либо разумное; они владели компасом и не предпринимали исследовательских путешествий; у них был порох, но их побеждали самые маленькие народы.

Эти мысли ведут от понятия воспитания непосредственно к понятию по существу биологически унаследованной идентичности, расы. Раса составляет не только своеобразную особенность народа, но также и своеобразную особенность человека; она неизменна, она ведет к культуре и формирует воспитание. Раса, это также неосознанные силы из глубин народной души, которые ищут оформления, ищут форму. Однако эти силы можно сгибать также и в других направлениях. Все, что принимает вид «магической формы», становится интересным для молодых людей, так как в этой фазе они связаны со стихийными силами еще сильнее, чем взрослые. В этой точке и начинают действовать программы экономики: Они все дальше оттесняют неосознанные, инстинктивные силы и одновременно трансформируют сознательное во что-то вроде вычислительной машины. Теперь все растворяется в числах, нужных для того, чтобы оценивать вещи и вследствие этого смочь приобретать их. Не всеобщее благо, а жажда обладания оказывается на первом месте. Вместе с тем подрастающее поколение втягивается в порядки, целью которых является прибыль. Также школы, университеты и другие педагогические учреждения охвачены этим «духом». Почти все содержание и методы обучения настроены на экономический рост и личную карьеру, на власть, славу и уважение. Таким образом, воспитательные функции переплетаются уже не с корнями народа, а с экономическими предпосылками.