Дж. Тайсаев - Этногенез народов Кавказа

Ознакомительная версия.

© Дж. Тайсаев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кавказ не случайно привлекает внимание многих исследователей, в том числе археологов, этнологов, историков, культурологов. И это не случайно: именно здесь были сосредоточены многие узловые точки распространения этнических общностей и культур. Поэтому в решении проблем этногенеза некоторых народов может таиться в том числе и решение проблем формирования и многих других народов, которые казалось бы при первом ознакомлении никак не связаны с данным регионом.

Что представляют собой народы Кавказа? Даже если брать сугубо автохтонных ее представителей, ответ на данный вопрос будет весьма сложен. И не только по той простой причине, что истоки этих в большинстве своем чрезвычайно древних народов теряются в прошлом, но также еще и потому, что сама общность эта неоднозначная. Даже если брать только лишь Северный Кавказ, то и тогда выделить критерии генеалогической общности будет чрезвычайно трудно. Вместе с тем, общность культурная очевидна. Часто по данному критерию отмечается сходство с некоренными народами Северного Кавказа, проживающими здесь достаточно долго. Например, терские и кубанские казаки и адыги. Именно по этой причине, вопрос представляется достаточно сложным, поскольку часто бывает невозможно определить, связано ли наличие отдельных элементов культуры с общим их генезисом, либо это следствие частичной аккультурации.

Другой весьма существенной проблемой является субъективный характер исследований в области этнических процессов. И это вполне естественно: когда изучаешь свой народ, трудно оставаться безучастным, сторонним наблюдателем. Такой, чаще всего, неосознанный конструктивизм приводит к увеличению этнического возраста, героизации прошлого и даже приписыванию несуществующих открытий и побед. Такие «факты» приходится перепроверять из независимых источников, что также далеко не всегда дает положительные результаты, поскольку исследование изнутри чаще бывает значительно более эффективным.

И все же, несмотря на все трудности выявления таких критериев, решение этого вопроса имеет несомненное как теоретическое, так и практическое значение. В том числе и для решения такой проблемы, как цивилизационный статус народов Кавказа, и Северного Кавказа в частности.

В данной работе основное внимание уделено не описанию исторических фактов и культур, а только тех фактов, которые так или иначе способны пролить свет на этногенез и эволюцию автохтонных народов Кавказа. Это, прежде всего, описание древних доцивилизационных культур Кавказа, антропологии народов Кавказа и языковых связей.

Кроме того, там, где это может хоть как-то пролить свет, в работе приводятся данные по частотам встречаемости гаплогрупп, преимущественно по Y-хромосоме. И это не случайно, поскольку культурная преемственность на Кавказе традиционно шла по отцовской линии и потому Y-генеалогия более адекватно отражает этническую преемственную связь, нежели генеалогия по митохондриальной ДНК.

В работе не рассматриваются исторические факты, которые происходили позже формирования рассматриваемых этносов, основное внимание уделено именно древнейшей истории, которая так или иначе способствовала формированию нынешней этнической картины Кавказа. Основная направленность в работе связана с Северным Кавказом, этнические культуры Закавказья рассматриваются лишь кратко, поскольку основное внимание уделяется именно Северному Кавказу, а невозможно рассматривать этногенез северокавказских культур в отрыве от закавказских.

Что каждый человек вкладывает в это понятие? На уровне обыденного знания представителем собственной этнической группы человек воспринимает того, кто выглядит, как он, ведет себя, как он, и говорит на том же языке, что и он. Для научного понимания этого явно недостаточно, тем более что даже и на бытовом уровне данные критерии не всегда работают. И неудивительно, что при взгляде на представителя своего этноса мы часто ошибаемся в его идентификации. Мы знаем, насколько биологически полиморфны могут быть представители одной народности. Даже на бытовом уровне мы понимаем, что человек – это прежде всего носитель сознания, а уж потом определенного комплекса анатомических особенностей. И поэтому мы отказываемся считать своим того, кто ведет себя не так, как мы, даже если он и выглядит похоже, и наоборот, без труда принимаем чуждого по внешности, но близкого по духу соотечественника. Но если биологический критерий здесь не имеет первостепенного значения, то тогда какой?

Может быть, язык? Далеко не всегда. Многие языки распространились далеко за пределы ареала обитания того этноса, который считает его родным (английский, испанский, португальский, русский, французский и др.). При этом многие этносы имеют в своем составе людей, не знающих родного языка. Например, российскими немцами и российскими евреями был практически утерян родной язык, но они не потеряли чувства собственной этнонациональной идентичности. По мнению ряда исследователей, «малые» языки (языки национальных меньшинств) постепенно замещаются «мировыми» языками либо языками доминирующего в нации этноса. Однако в последние годы эта точка зрения опровергается нарастающими процессами ревитализации утраченных языков. Показателен пример с ирландцами, которые до сих пор говорили практически только на английском, но в последнее время начали реанимировать свой, уже практически утерянный язык. А разве американцы, говорящие на английском, считают себя англичанами? Часто наблюдается обратная картина, когда народ имеет свой уникальный язык, но не причисляет себя к этносу, тождественному этому языку. В графстве Нортумберленд (Англия) живет народ, говорящий на норвежском языке, но они считают себя англичанами. К тому же известны случаи, когда разные народы говорят на одном языке. На французском языке кроме французов говорят еще франко-бельгийцы, франко-швейцарцы и франко-канадцы, французами себя не считающие. На немецком языке кроме немцев говорят еще австрийцы и часть швейцарцев. Шотландцы, уэльсцы и англичане говорят на английском языке, и это одна нация, но разные этносы. Многие латиноамериканские этносы говорят на испанском языке: аргентинцы, мексиканцы, перуанцы. Особенно часто такие языковые коллизии мы наблюдаем в малых этносах, поскольку в микроэтногенезе (см. ниже) этническая дивергенция может происходить настолько быстро, что их языки не успевают столь же дивергировать дальше уровня диалектов. Многие этносы говорят на диалектах настолько близких, что не всегда можно уловить четкую разницу между ними (балкарцы и карачаевцы, чеченцы и ингуши), однако это самостоятельные этносы. Об этом свидетельствует эндогамность, уникальные этнонимы и этническое самосознание (осознание собственной особости).

Известны и прямо противоположные случаи, когда один народ имеет несколько родных языков. Во Франции представители французского этноса говорят на нескольких языках, как, например: французский, провансальский, кельтский (бретонский) и иберийский (гасконский). Народ мордвы говорит на двух языках: эрзя и мокша. Известно и множество других подобных примеров, как, например: идиш и иврит у евреев, дигорский и иронский языки у осетин. Все еще больше усложняется наличием так называемых сословных языков. Например, русское дворянство конца XVIII – начала XIX в. говорило в основном на французском языке, и только события войны 1812 года, всколыхнув патриотические чувства русского дворянства, вернули русскому языку первостепенную роль. Известно и много других примеров, когда высшее сословие говорило преимущественно на чуждом собственному этносу языке: в Парфии на греческом во II—I вв. до н.э., в Персии на арабском в VII—

XI вв., в Англии на французском в XII—XIII вв., однако это не привело к выделению высшего сословия в особый этнос.

Может, основным свойством этнической идентичности являются культурные особенности этноса: культура, нравы и обычаи? Да, это чрезвычайно важный критерий, но не определяющий. Обычаи забываются, а культура ассимилируется культурой доминирующего этноса, если не будет внутреннего стремления к поддержанию собственной этнической самобытности. К тому же этнокультурный портрет народа в разные исторические эпохи часто различается даже больше, чем между многими этносами одной эпохи. Не менее значительными бывают культурные различия различных социальных слоев этноса. Что, например, заставляет казака, одетого в черкеску, считать своим русского предводителя уездного дворянства, а не гораздо больше на него похожего кавказского горца.

Ознакомительная версия.