Р.Ш. Джарылгасинова
Предлагаемая читателям книга является продолжением вышедших изданий «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год» (М., 1985), «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл» (М., 1989), «Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл» (М.,1993), подготовленных Институтом этнографии АН СССР — ныне Институт этнологии и антропологии РАН.
Две из названных книг посвящены календарным обычаям и обрядам новогоднего цикла, а также праздникам годового цикла пяти народов Восточной Азии — китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. В третьей книге рассматривались календарные обычаи и обряды, народные праздники года народов Юго-Восточной Азии — вьетов, лао, кхмеров, таи, бирманцев, малайцев, яванцев, балийцев и тагалов.
Данная книга рассказывает о календарных обычаях и обрядах, праздниках годового цикла народов Передней Азии — персов, курдов, турок, арабов, евреев. Работа над этой монографией осуществлялась при финансовой поддержке в 1994 г. Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), а в 1995–1997 гг. — Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) (Исследовательский проект № 94-06-19212).
Книга, с которой вам предстоит познакомиться, как и ранее опубликованные монографии по народам Восточной и Юго-Восточной Азии (Календарные обычаи, 1985; Календарные обычаи, 1989, Календарные обычаи, 1993), составляет часть многолетнего фундаментального исследования о календарных обычаях и обрядах народов зарубежной Азии, которое осуществляется коллективом Отдела зарубежной Азии и Океании (ныне Отдел Азиатско-тихоокеанских исследований) Института этнологии и антропологии РАН.
Изучение календарных обычаев и обрядов, праздников годового цикла народов зарубежной Азии, как мы уже не раз отмечали, явилось своеобразным откликом на труды о календарно-праздничной обрядности народов зарубежной Европы (Календарные обряды, 1973; Календарные обряды, 1977; Календарные обряды, 1978; Календарные обряды, 1983), подготовленные большим коллективом советских этнографов под руководством С.А. Токарева. В целом необходимо отметить, что появление подобного сериала по календарно-праздничной культуре народов зарубежной Европы и Азии не имеет аналогов в мировой науке.
Обращение к изучению календарных обычаев и обрядов, народных праздников годового цикла народов зарубежной Азии имеет не только научно-теоретическое значение. Оно было актуализировано к жизни также тем огромным интересом, который сложился в конце 70-х — начале 80-х годов в нашем обществе в культуре народов Азии: своеобразию восточных календарей, неповторимым обычаям и обрядам, отдельным реалиям и атрибутам праздников. Причины и истоки этого интереса пока недостаточно изучены. Но, несомненно, он имел огромный положительный эффект — расширял знания о других народах (в данном случае о народах зарубежной Азии), создавал, формировал их положительные стереотипы.
Сегодня мы должны вспомнить и подчеркнуть, что изучение истории, культуры, этнографии стран Востока всегда было приоритетным направлением в отечественной науке. О понимании российским обществом важности изучения языков и культуры народов Востока в начале XIX в. свидетельствуют такие факты. В 1804 г. был принят Устав о преподавании в Казанском и Московском университетах арабского и персидского языков. В 1818 г. состоялось открытие в Главном педагогическом институте (будущий Санкт-Петербургский университет) кафедры восточных языков. На открытии кафедры выступил президент императорской Академии наук С.С. Уваров, который в своей речи отметил, что «из Азии проистекали все религии, все науки, вся философия. Она одна сохранила чудесный дар производить все большие явления морального мира; там находили мы истинный, единственный источник всеобщего просвещения, и кто мог бы не гореть желанием созерцать вблизи богатства сего неисчерпаемого рудника ума человеческого». И далее он подчеркнул, что изучение восточных языков необходимо потому, что Россия «повелевает целою третью сего пространственного края» и находится «в непрерывных сношениях с Турцией, Китаем, Персиею» (цит. по: [Новикова, 1974, с. 7]). Думается, что сказанное С.С. Уваровым более 180 лет назад по-прежнему актуально и важно.
Несомненно, что изучение, воссоздание, понимание этнокультурного облика народов зарубежной Азии невозможны без всестороннего исследования их календарно-праздничной культуры.
Как мы уже отмечали, три основные идеи вдохновляли авторов и определили их поиск в исследовании пока еще малоизвестной области, широко именуемой «календарные обычаи и обряды народов зарубежной Азии». Это идея Н.Н. Чебоксарова о неповторимости культурного облика каждого народа, проходящая через все труды ученого. Это опыт сравнительно-типологического анализа праздничной обрядности народов мира, реализованный С.А. Токаревым на материале народов зарубежной Европы. И наконец, глубоко гуманистическая система взглядов Н.И. Конрада об исторической и типологической близости культур Запада и Востока. Все эти идеи сегодня уже звучат по-новому, более широко и значимо.
Народы, календарная обрядность и праздники годового цикла, которые будут рассмотрены в данной книге, живут в огромном историко-этнографическом регионе — Передняя Азия, этнический состав которого отличается большой сложностью и пестротой. Для данного исследования выбраны пять народов: персы, курды, турки, арабы, евреи. Это определялось наличием источников и литературы, традиций в изучении этнографии народов этого региона.
Под термином «Передняя Азия» в этнографической науке обычно понимают юго-западную часть Азиатского материка, выступающего далеко на запад и вклинивающегося между Европой и Африкой. К Передней Азии с географической точки зрения относится та часть Азии, которая образуется полуостровами Анатолийским и Аравийским, областями, лежащими между ними, а также западной частью Иранского Нагорья. К Передней Азии относятся лежащие далее к востоку Восточный Иран и Афганистан. В этих границах Передняя Азия в основном совпадает с понятием «Ближний и Средний Восток». Географическое же положение — на стыке трех материков Старого Света — Азии, Африки и Европы — сыграло положительную роль в истории этих народов.
Для этого региона характерно богатство природных условий: мощные горные системы соседствуют с приморскими равнинами, обширные пустыни и полупустыни — с плодородными оазисами, занимающими значительно меньшую площадь. Здесь произрастают в диком виде полезные растения, отсюда ведут свое начало многие важнейшие сельскохозяйственные культуры, например, пшеница и рожь. Не случайно Н.И. Вавилов выделил Переднеазиатский регион как один из важнейших и древнейших центров происхождения культурных растений. Наряду со Средиземноморьем Передняя Азия является родиной пшеницы, ячменя, ржи и овса [Вавилов, 1960, с. 29–57].
В глубокой древности (конец IV — начало III тысячелетия до н. э.) почти одновременно с возникновением древнеегипетской цивилизации в Двуречье, в долинах Тигра и Евфрата, а позднее в Южной Аравии и других областях возникает плужное земледелие [Шнирельман, 1989 (1)]. Это был хозяйственно-культурный тип (ХКТ) пашенных земледельцев засушливой зоны с развитой ирригационной системой. Характеристику этого ХКТ
