Виктор Полищук - Лекции по культурологии

Ознакомительная версия.

4. Говоря о рождении культуры Нового времени в Европе, нужно отметить её преемственность по отношению к средневековью. В чём выразилась эта преемственность? Буржуазия Нового времени была прямой наследницей средневекового бюргерства, вела от него свою родословную. Этим она отличалась от феодального сословия, которое не являлось прямым наследником римской знати поздней Империи. Следовательно, буржуазная культура наследовала многие ценности культуры средневековой Европы. Возрождение восстановило связь между средневековьем и античностью, но преимущественно в духовной области. Античные образы и идеи были как бы семенами высокой духовности, которые на почве средневековой культуры, в сочетании с рационалистически понимаемым христианством, дали плоды светскости и просвещённости, практичности и предприимчивости, либерализма и индивидуализма, рационализма и техницизма. Эти характерные черты европейской культуры Нового времени нашли своё выражение в образах литературы XIX–XX вв.

Данный раздел будет совсем небольшим по объёму. Мы изложили проблемы познания культуры и показали её структуру (раздел I), рассмотрели возникновение культуры в отдельных регионах (раздел II). При анализе смысла культуры, перспектив её развития не хотелось бы перегружать курс обилием сведений. Напротив, желательно, чтобы у студентов возникло чувство духовного голода, поскольку он является единственным стимулом к самостоятельному познанию, к размышлению. Когда мы испытываем физический голод, мы никого не просим поесть вместо себя, а спешим сделать это сами. Так и в случае с голодом духовным: он испытывается реже, но удовлетворяется тоже лишь собственными усилиями. Мы подошли к вопросу, который требует самостоятельной умственной деятельности, поскольку то, какой будет культура, зависит не от «умных» книг и учебников, а от того, что каждый из нас думает о культуре. Поэтому не хочется давать каких-то схем и готовых ответов по вопросу о будущем культуры. Их в действительности и нет, они ещё только должны родиться в каждом из нас. В данном – итоговом – разделе предлагается лишь одно из возможных пониманий смысла культуры, её «тайной мудрости».

При рассмотрении данной темы ограничимся тремя вопросами: что является предпосылкой культуры? в чём она наиболее воплощена или выражена? что является следствием культуры?

В целях большей наглядности вопросы можно сформулировать так: что ниже культуры? что равно культуре? что выше культуры? Таковы исходные вопросы для выяснения смысла культуры. При ответе на них будем придерживаться следующего плана:

1) культура и природа;

2) культура и общество;

3) культура и человек.

Естественной предпосылкой культуры была живая природа. Вначале для человека была живой вся природа. Всюду его окружала жизнь. И сегодня биосферу Земли рассматривают как единый живой организм. Если какой-нибудь отдельный организм поместить вне биосферы, он погибнет. Отдельный организм – это частное проявление жизни, её частный вид. Вначале люди не знали, что значит «мёртвая природа». Естественно, что и понятия «живая природа» они тоже не знали. Чем же являлась для них природа? В 20-х гг. один мудрый человек решил узнать, что представляет собой нетронутая природа. Он на один год поселился в небольшом домике на выступе суши, омываемом Атлантическим океаном (юг штата Массачусетс). После он писал о главном своём впечатлении: «Ощущение непрерывности процесса созидания на земле; в наши дни творческие силы природы по-прежнему велики и активны, и завтрашнее утро будет таким же плодотворным, как любое утро в мире природы. Созидание здесь, с нами».149 Созидательные, животворящие силы природы были самым ранним объектом поклонения, или культом. Жизнь – это творчество, которое человеку не дано повторить, ему суждено лишь продолжать её либо копировать. Творить в собственном смысле слова человек может только неживое. Первое, что он сделал неживым, была сама жизнь, возведённая им в культ.

Благодаря культу человек старался удержать жизнь, как бы законсервировать её. Это выразилось в обряде захоронения предков, сородичей, о чём говорилось выше. Это были первые проблески религиозного культа, который стал не просто частью культуры, а основной частью, пронизывающей все виды культурной деятельности. Культ жизни превратился в культ предков. Но был и иной способ сохранения живого – жертвоприношения, в том числе и человеческие. Люди возвращали природе лучшее из того, чем пользовались, что брали у неё как бы взаймы. Жертвоприношения – это почтение к природе, но вместе с тем и самооправдание человека за приносимый им урон. Но в жертвенности скрыта гордыня, тайное ожидание награды человеку и жертвы, приносимой ему самому. Первобытные жертвоприношения – предвестие того, что в будущем вся природа станет жертвой для человека. Наконец, культ природы выразился в мифопоэтическом понимании, в изображении живого посредством линии, цвета, звука. Искреннее желание сохранить живое оборачивалось созданием его дубликатов. Свет в природе, природные ритмы, мера, гармония, которые человек ощущал в окружающем мире, становились средствами его понимания, но вместе с тем и фундаментальными основаниями культуры.

Ф.И. Тютчев писал:

Нет ничего более гибельного для природы, чем подобная её поэтизация и поклонение ей, потому что они – ложны. Ведь «строй» в природе далеко не во всём, а «созвучье» – отнюдь не полное. Писатель Ю. Трифонов говорил:

«Я просто не желаю природу боготворить. Я не хочу считать, что в природе всё благо, всё прекрасно. А, скажем, раковые клетки – не природа? А тайфуны, землетрясения, лесные пожары, смертоносная жара? А крысы, москиты, грызуны, скорпионы, ядовитые змеи, мухи це-це – не природа? Ведь природа не только берёзка у пруда. В ней много гадости и много страшного, и я повторяю старую истину о том, что человек царь природы. Царь в смысле метафорическом. Он венец природы и действительно мера всех вещей. А некоторые писатели стали вдруг мерить человека природой – сосной, волком, собакой. Я ведь природу тоже не отбрасываю. Я её люблю, но не делаю из неё фетиша».

Но если человек есть царственное дитя природы, то в нём должно быть всё, что есть в самой природе. И это действительно так, если рассматривать его с точки зрения физики или химии. Но более широкий взгляд на человека убеждает в том, что ему дано не всё, чем обладает природа. Выше отмечалось, что человеку не дано творить живое. В нём есть жизнь, есть способность к её продлению, но нет способности к её созданию. Природа в человеке созвучна с природой вне человека, но не является прямым продолжением последней. Немецкий естествоиспытатель, географ А. Гумбольдт писал в прошлом веке: «Всё, из чего составляется характер ландшафта: очертания гор, которые в туманной дали ограничивают горизонт, сумрак елового леса, лесной поток, с грохотом проносящийся между нависшими утёсами, – всё это находится в постоянной таинственной связи с внутренней жизнью человека». Аналогичны и мысли художника К. Петрова-Водкина в автобиографической повести: «С детства меня удивляла способность мужиков ощущать до любых делений участки суточного времени и соразмерение их с пространством и собственным движением. Это ощущение менялось с временами года и оставалось безошибочным… Зори, туманы, свойства облаков, узоры замёрзшего окна, вид растапливаемой печи, подъём теста – все эти бесконечного разнообразия явления говорили мужику о больших и малых наступающих явлениях в природе».

Человек созвучен, соразмерен природе, но лишь в своих мыслях и чувствах. Когда же он свои мысли и чувства начинает полагать как что-то отдельное от себя, у него получаются лишь мёртвые вещи, хотя и не лишённые света, ритма, гармонии. Человеческая природа заявила о себе уже в поклонении природе вне человека. С поклонения, с культа природы началось возвышение человека над ней. Животным не дано поклоняться, на это способен лишь человек. Ставя что-либо выше себя, человек и себя возвышает до собой же намеченного уровня. Возвышает, чтобы затем преодолеть объект своего поклонения. То, что сначала было целью, позже становится средством. Но каким образом человек преодолевает то, что считал выше себя? Он это делает путём уподобления себя объекту поклонения и подражания ему. Уподобление и подражание являются его собственным творчеством. Например, о японской культуре пишут, что её характерной и главной чертой является то, «что это культура природоподражательная, то есть построенная по образцу природы, и тем самым резко контрастирующая с культурой других азиатских стран, особенно Китая».150 Но японская культура – исключение из общего правила, суть которого в следующем: во всём видеть в конечном счёте только средство. В этой способности человека состоит его сверхприродность, которую он выразил в культуре.

Ознакомительная версия.