Олбриттон был первым блоггером, который обратился к читателям с просьбой о деньгах, хотя мог бы с таким же успехом собрать деньги на поездку с помощью «фандрайзинга» вне сети. Ясно одно: он определенно не был последним.
В январе 2004 года Джошуа Мика Маршалл, автор блестящего политического блога Talking Points Memo, попросил читателей помочь ему отправиться в Нью-Хэмпшир для освещения президентской предвыборной кампании. Ему послали более 4000 долларов, и его репортажи с места событий были одними из лучших. Маршалл не живет за счет заработанных на блоге средств, он пишет в различные издания, в том числе ведет колонку в Hill, специализированном издании для политической элиты Вашингтона. Но если вас занимают политические игры или хоть как-то интересует политика, блог Маршалла — обязательное чтение, к которому быстро привыкаешь.
Не думаю, что вскоре появятся богатые блоггеры или процветающие независимые медиа-фирмы, если, конечно, у них нет трастовых фондов, состоятельных меценатов или других источников дохода. Однако мы находимся на пороге нового времени, когда люди могут предлагать обществу серьезные альтернативы и получать деньги за то, что они делают. Решать в конечном счете будет общественность. Успех постигнет те разработки и исследования, которые превратятся в обязательный материал для чтения, прослушивания или просматривания. Так мир функционировал всегда, будет функционировать и далее.
Перевод с английского Алены Бочаровой
Плацдарм единения. Екатерина Алябьева о социальных смыслах Живого Журнала
ЖЖ, русифицированный вариант сайта LiveJournal.com, появился на свет в 2001 году. Тогда о его существовании знала лишь горстка избранных, а избранные — хорошо знали друг друга. Два года назад количество русскоязычных пользователей сайта перевалило за сто тысяч, и тем не менее встретить слово “жэжэ” по-прежнему можно было только в виртуальных дискуссиях среди читателей Русского Журнала, в “богемных” кабаках и в коридорах двух-трех вузов. ЖЖ был интеллектуальным подпольем. Его не индексировали поисковики; попасть в него человеку, у которого не было знакомых ЖЖ-авторов, не было практически никакой возможности. В конце 2005 года все резко изменилось. Глянцевые и деловые издания (“Русский Newsweek”, “Афиша”, “Эксперт-Вещь”) отнесли ЖЖ к числу кодовых понятий года. Телеканал “Культура” посвятил одну из программ обсуждению ЖЖ (апрель 2006 года). Ленты информационных агентств стали ссылаться на ЖЖ как источник, и более того — ЖЖ сам спровоцировал несколько громких новостных поводов (например, отчисление студентки из петербургского Университета Профсоюзов за ругательства в адрес декана, размещенные в ЖЖ-блоге). Лексикон, сложившийся в ЖЖ (язык “Превед” и язык Падонкафф), получил коммерческое применение в рекламе, рассчитанной на молодежь. Реклама услуг Интернет-провайдера в журнале для светской молодежи теперь выглядит как страничка типичного блога, распечатанная на хорошем принтере.
Упоминая в широкой компании людей до сорока пяти лет, имеющих высшее образование, о чьем-нибудь ЖЖ, сейчас уже, как правило, не нужно пояснять, что есть такой сайт в Интернете, где можно вести свой открытый дневник и читать чужие, где нет запретных для обсуждения тем и персонажей. Писатели, ведущие телепрограмм, публицисты (галеристы, фотографы, правозащитники etc.) уже имеют готовое объяснение, почему они ведут/не ведут блог (позицию “по вопросу ЖЖ”), которое озвучивают под давлением общественности. Откуда этот бум ЖЖ? Неужели тысячам взрослых, работающих и учащихся людей больше нечем заняться, кроме как строчить разнообразные истории о себе и о ком угодно, перекидываться едкими репликами в адрес “исхалтурившихся” писателей, политиков-тугодумов, художников-шарлатанов?
Же-Жесть
Отчасти своей популярностью сайт обязан появлению в крупных городах России относительно дешевого Интернета и наплыву в сеть тинейджеров, случившемуся в последние годы. Малоизвестные чаты и форумы по интересам, развлекательные ресурсы, куда любой мог выложить для обсуждения свои “забавные” картинки, анекдоты и случаи из жизни, логичным образом преобразовались в ЖЖ-комьюнити: сообщества, составившие субкультуру “подростково-молодежного ЖЖ”, говорящего “по-падонкаффски”, хамящего посредством искаженных матюгов, обожающего черный юмор и абсурдность повседневной жизни. Блоги — это для них лишь удобная утилита, позволяющая реализовать свой творческий потенциал в сообществе, способном его оценить. Но не все так просто: Падонки ярки, но не о них беспокоятся редакторы журналов, директоры аналитических групп, администраторы чиновничьих подразделений, блокируя подчиненным доступ к ЖЖ с рабочего места и отслеживая их “домашние” записи. Оставим на время эту молодежно-развлекательную часть ЖЖ, появившуюся недавно, и разберемся прежде в техническом устройстве.
Создатели русской версии ЖЖ не только перевели с английского пользовательский интерфейс сайта, они нашли этому интерфейсу совершенно новое применение. Если “журналы” американцев, англичан, израильтян — как правило, разрозненные личные дневники, сгруппированные по 20—30 по специфическим интересам, русскоязычные журналы — это театр со своими сценой и зрительным залом. На сцене — десятки публично активных персонажей, на журналы которых подписаны по тысяче-две читателей (и вокруг них в свою очередь тоже возникают локальные кружки). Тысячи пользователей ЖЖ обсуждают информационные поводы, поступающие из “ядра”, ссорятся из-за идей и создают политические коалиции. Можно проследить каналы, по которым в сетях ЖЖ циркулируют слухи, сплетни, новости, не сложно обнаружить “лидеров мнений” (opinion leaders), влияющих на мнения других людей.
Объяснение, которое мы находим российскому успеху ЖЖ, до пошлости банально: в России, в отличие от развитых стран, нет офф-лайнового гражданского общества и связанного с ним публичного пространства, но, как и в этих странах, есть свободный доступ к технологии виртуальных сетей. Пивные и кофейни играли роль публичного пространства для узких компаний, величина внимающей аудитории которых определялась длиной стола. Публичные лекции? — Едва ли. Ток-шоу? — Помилуйте. ЖЖ? — pourquoi pas…
Красивый и в то же время очевидный ход — рассказать о роли ЖЖ с помощью теории совещательной демократии (deliberative democracy), предложенной представителем франкфуртской критической школы социологии Юргеном Хабермасом, с ее понятиями публичной сферы (public sphere) и коммуникативной рациональности (communicative rationality). В обществе, где легитимно правят бал стремления людей к власти и деньгам, личные интересы, ангажированность препятствуют достижению общего блага, установлению оптимальных правил жизни, не ущемляющих никого. Единственная возможность для дискуссии и надежда на построение лучших институтов — это так называемая публичная сфера, где каждый может открыто высказывать свое мнение, провоцируя диалог равных, побуждая к размышлению вслух. И если в споре рождается истина, то истина парламентаризма рождалась в английских пабах, идеалы Просвещения формировались в парижских салонах, шкалы культурных ценностей складывались и в масонских ложах, и в спортивных клубах, и в литературных кружках.
Захватывая “жизненный мир” чем дальше, тем больше, рыночная идеология превращает добровольные объединения, коммуникацию людей, не имеющую утилитарного смысла, в единственную лакуну для вымещения своих гражданских чаяний и самовыражения. Поэтому, по мысли Хабермаса, в публичной сфере произвольная “трепотня” на общие темы будто бы на уровне хобби или отдыха от повседневных дел в действительности имеет для личности значение много большее, чем просто развлечение. Перед нами пример не просто “общения ради общения”, — этот термин немецкий социолог Георг Зиммель использовал для описания светских “беспредметных” диалогов, — а общение ради 1) общения, то есть поддержания коммуникационного пространства в принципе, 2) приобретения веса в глазах того самого светского круга, 3) чувства удовлетворения от борьбы с собой в стремлении “быть тем, кем ты хочешь казаться”. Обо всем по порядку.
Гаджет для civil society
ЖЖ технически много удобнее офф-лайновых каналов публичной коммуникации. Возможно, не для интимной переписки и поиска верных друзей, но для обсуждения книг и авторского кино — вполне: не надо повторять одному, что тебе сказал другой о чем-то, что слышал от кого-то третий. Здесь можно грамотно поставить гиперссылки на источники, вовремя освежить устаревшую информацию, можно обсуждать один вопрос с десятками собеседников одновременно. ЖЖ не заменил старые формы публичного общения, но явно повлиял на них. Важно, что диалог двух всегда потенциально известен многим. Спорят двое — читают многие. Не всегда известно (и даже чаще не известно), кто именно читает. Как выразился один из завсегдатаев ЖЖ, “жаль, что здесь нельзя, как в библиотеке, взять написанную тобой книжку и посмотреть по формуляру, кто ее брал”. Но все же круг читающих (а публичная сфера — это всегда какой-то круг, публика определенного типа, это сеть знакомств, которая может быть шире или уже, плотнее или реже) реально ограничен: ограничен социальной средой. Анонимность каждого — и авторов, и читателей — здесь условна, и только новички, которыми сеть постоянно обрастает, ведутся на бонусы этой анонимности.
