Ознакомительная версия.
Таким образом, возрастную субкультуру можно определить как своего рода компромисс между потребностью воспроизводить и выражать свою автономность и отличие от родительской культуры (что касается детской, а в особенности молодежной субкультуры) или, признавая наличие субкультуры пожилых людей, от культуры более молодых поколений, и, с другой стороны, потребностью в поддержании идентификации с существующей общей культурой. Эти потребности реализуются в тех функциях, которыми обладают подобные субкультуры. Прежде всего, это функция самореализации, которая выражается в обретении социального статуса и ролевой идентификации. Они способствуют формированию идентичности вне той общности, которая предписана человеку его семейной и социальной средой. Таким образом, подобная субкультура оказывается некой альтернативной формой социальной реальности, которая опосредуется ближайшим окружением или несуществующей символической общиной, воспринимаемой через масс-медиа. Конечно, это особо важно для молодежи; в рамках детского сообщества на первый план выходит потребность в ролевой идентификации, в то время как для лиц пожилого возраста это становится средством сохранения привычного стиля жизни. Компенсаторная функция связана с отсутствием личной независимости и свободы в официальных структурах. Также выделяют инструментальную функцию, когда группа становится инструментом для достижения сознательных или неосознаваемых результатов. Латентная функция молодежной субкультуры заключается в выражении и решении, хотя бы на «магическом» уровне противоречий, которые сохраняются в скрытом виде в родительской культуре. Что, в целом, справедливо и для остальных возрастных субкультур. Указывают и на эвристическую функцию, которая выражает художественно-творческие и нравственные устремления и реализуется в социокультурной деятельности, а также на осуществление социально-культурной преемственности и диалога поколений.
Существование субкультуры, в том числе и организованной по возрастному принципу, нельзя оценить однозначно. С одной стороны, это положительное явление, обеспечивающее ребенку, молодому или пожилому человеку место в культурной жизни в соответствии с их потребностями и интересами, дающее возможность самореализации, способствующее самоидентификации личности и позволяющее ей чувствовать себя активным членом группы, причем в этой группе он получает тот статус и престиж, в которых ему отказано в рамках «официальной» социальной общности. Все это, особенно при отсутствии стабильности в обществе помогает преодолеть жизненные трудности, психологические конфликты с другими людьми и с самим собой. К тому же альтернативные формы культуры ведут к обогащению и омоложению всех существующих культур, и демократичная культура должна впитать, ассимилировать и переплавить эти ответвления. С другой стороны, существование возрастных субкультур, по мнению многих исследователей, определяется как обусловленное неизбежными различиями поколений. Подобные различия способны вызывать взаимное неприятие, которое, особенно в случае с наиболее активной – молодежной субкультурой – может приводить к ситуации межпоколенческого конфликта. Однако, по мнению Д. Аусубеля, несмотря на широко распространенное мнение о том, что культура взрослых и молодежная субкультура противоречат одна другой, на деле это не соответствует действительности (Ausubel 1968: 41). Согласно его точке зрения, взрослые вполне терпимо относятся к молодежной субкультуре, поскольку в конечном счете последняя, будучи субкультурой, является продуктом культуры взрослых, специфична для определенного слоя, гомогенна в социальном отношении и совпадает с нормами взрослых. Но нельзя отрицать, что развитие субкультур приводит к внутренней замкнутости, к ограничению культурных ценностей только рамками своей общности или группы, к отказу от ориентаций на ценности «общей», либо «высокой» культуры, что по сути и является одним из принципов существования субкультуры как таковой. Это лишает подобные объединения гибкости в восприятии новых ценностей, плодотворной динамики развития, поэтому подлинная культурная идентификация в рамках субкультуры возможна лишь в том случае, если она ассимилирует важнейшие культурные ценности нации, других поколений.
1. Ausubel D. P. Das Jugendalter. – München, 1968.
2. Jens W. Das kunstlerische Alterswerk // Altern braucht Zukunft. – Hamburg, 1996.
3. Rose A. M. The subculture of aging: A framework in social gerontology. In A. M. Rose & W. A. Peterson (Eds.), Older people in their social worlds. – Philadelphia: F. A. Davis, 1965.
4. Tenbruck F. N. Jugend und Gesellschaft. – Freiburg, 1962.
5. Альперович В. Д. Геронтология. Старость. Социокультурный портрет. – М., 1998.
6. Иванова Н. В. Особенности и значение детской субкультуры // Педагогика. – 2005. – № 4.
7. Левикова С. И. Молодежная субкультура. – М., 2004.
8. Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
9. Сикевич З. В. Молодежная культура: «за» и «против». Заметки социолога. – Л., 1990.
10. Стюарт-Гамильтон Я. Психология старения. – СПб., 2002.
Т. Н. Невская. Особенности развития рок-культуры как субкультуры
Понятие «субкультуры» стало применяться в науке во второй половине XX века в рамках классовой теории конфликтов, созданной мыслителями Р. Дарендорфом и М. Брейком. Особенности культурной деятельности были обусловлены новым положением молодежи в социальной структуре. Выступления молодежи в 1960-е годы способствовали выработке альтернативной основной системы ценностей и специфических моделей культурного поведения, что стало называться контркультурой. Средством институционального закрепления в культуре и обществе ценностей, выработанных в рамках молодежных субкультур и контркультуры, служили так называемые «новые социальные движения» переводящие культурную активность молодежи в политико-экономическую плоскость.
В этой связи возникшее в 60-е годы течение рок-музыки оказывается в центре внимания молодежи.
По мнению исследователя рок-музыки В. Н. Сырова, «на протяжении своей сорокалетней истории рок развертывается как культура антиномичная, в которой уживаются фольклорно-бардовское и профессиональное, легкожанровое и серьезное, массовое и элитарное, архаическое и романтическое». В самой природе рока, отмечает В. Н. Сыров, «заложено противоречие бунтарского и конформистского, индивидуального и коллективного». Эти факторы, по В. Н. Сырову, «поляризуют мир рока, делают его аудиторию пестрой и конфликтной, разделяют на враждующие группировки», зачастую протестного и экстремального характера.[38]
Выросший из недр джазовой музыки, рок черпает свои жанровые истоки в негритянском блюде и английской балладе, а его социальный контекст новой рок-музыки «составляет молодежная контркультура, андеграунд и психоделия».[39] Основными приметами этой контр культуры В. Н. Сыров считает «форсированную громкостную динамику». Рок, по мнению исследователя, «изначально – музыка запредельных децибел. Вызывающе громкое звучание позволяет молодым бунтарям возвести звуковые баррикады, отгородиться, таким образом, от «чужаков» (от старших, от родителей, что заставляет говорить о дисгармонии поколений), а также и от самих себя, от своего внутреннего «Я». И не случайно, основное русло этой музыки связано с так называемыми «тяжелыми» стилями: хард-рок, панк, хеви-металл с его многочисленными модификациями, но общей установкой на массированный саунд, экзальтированный вокал, «металлическую» атрибутику. Всему этому соответствует и особая атмосфера общения и коммуникации: чувство полного единения и растворения личностного в коллективном… сознательного – в бессознательном».[40]
В лучших образцах рок-музыки эти мощные социальные противоречия преодолеваются созидательной идей, которая объединяет небывалые динамические контрасты в рамках целостной драматургической концепции. В этой связи В. Н. Сыров выделяет процесс артизации, который, по мнению исследователя, «выводит рок из подполья, превращает из культуры маргинальной, психоделической, чисто молодежной – в культуру общечеловеческую». Такая культура, пишет В. Н. Сыров, «расширяет границы духовного мира и открывает свой путь к внутреннему самопознанию человека».[41]
Не всякому культурному явлению, стремительно ворвавшемуся в жизнь общества и поработившего умы молодежи, каковым была рок-музыка на первых порах, удавалось столь быстро превратиться в значимый элемент мировой художественной культуры.
По образному определению В. Н. Сырова, в недрах рока «идет противоборство «жизни» и «культуры»». Исследователь считает, что эта борьба «периодически приводит к перевесу одной из сторон, и тогда всплески молодой энергии сменяются периодами «окультуривания» и вниманием к тщательной отделке материала». В качестве примера можно привести смену бунтарского хард-рока конца 60-х годов к середине 70-х арт-роком, перерождение панка второй половины 70-х в артистичную «Новую волну» («New Wave»), оттеснение «тяжелого металла» середины 80-х в 90-е новыми формами, среди которых видное место занимает респектабельный пост-арт.
Ознакомительная версия.
