Легенды приведенного выше типа являются исходными. Из них путем выпадения одних моментов и добавления других возникли предания остальных типов, причем в целом ряде случаев мы даже можем проследить, как это произошло. В некоторых легендах мы наблюдаем исчезновение одного из основных моментов — представления о стране женщин. В них сохраняется лишь мотив опасности, грозящей мужчине от первого сочетания с женщиной. Связь имеющих широкое распространение в мировом фольклоре сказок, содержащих этот мотив, с легендами амазонского типа раскрыта в работе В.Я.Проппа (1946, с.304–306).
Нужно отметить, что представление об опасности первого сочетания с женщиной не было лишь фольклорным мотивом. У многих народов этнографами было зафиксировано наличие живой веры в опасность первого сочетания, а также существование многочисленных обрядов, имеющих целью эту опасность нейтрализовать (Краулей, 1905, с.319–354; Westermark, 1925, И, р.496–542; Briffault, 1927, 111, р.239–243), (См. примечание 26).
В другой линии развития амазонских легенд мотив существования страны женщин сохраняется, но зато исчезает представление об опасности, грозящей мужчинам-чужеземцам. На первый план в таких легендах часто выступает мотив чудесного зачатия, который изредка встречается и в преданиях первого типа. Такого рода легенды можно найти в фольклоре чукчей, китайцев, японцев, туземцев Суматры и о-вов Ментавай, а также в старинных норвежских хрониках (Косвен, 1947, 2, с.47–48, 50–52; Хенниг, 1961, II, с.462). В других легендах этого типа момент чудесного зачатия отсутствует. В них речь идет лишь о далеких странах, населенных исключительно лишь женщинами. Такой характер носят буддийская тибетская легенда, бурятская, корейская (Косвен, 1947, 2, с.52; Пак, 1961, с. 124), а также старокельтское предание об острове, населенном прекрасными девушками, которое нашло свое развитие в ирландском эпосе в сагах „Плавание Брана, сына Фебала" и „Плавание Майль-Дуйна" („Ирландские саги", 1933, с.241–245,316 — 317).
Но наибольший интерес для нас представляет третья линия развития амазонских легенд, ибо в ней, должны мы сказать, забегая вперед, нашли отражение реальные сдвиги в отношениях между тотемистическими стадами, начало которым (отношениям) было положено оргиастическими нападениями. В этой линии развития наблюдается, во-первых, превращение случайных, эпизодических связей между первоначально совершенно чужими друг другу женщинами и мужчинами в прочные и постоянные, во-вторых, смягчение, а в дальнейшем и полное исчезновение опасности, грозящей мужчинам со стороны женщин.
В старинном индийском сказании „Махабхарата" имеется интересный рассказ о стране, населенной исключительно лишь женщинами. Когда мужчины-чужеземцы прибывают в эту страну, женщины становятся их женами. Но если мужчина оставался в стране больше месяца, его предавали смерти. Поэтому всякий мужчина убегал, если имел возможность, из этой страны через 20–25 дней (Косвен, 1947, 2, с.54). Сходная во всех основных моментах легенда была записана у папуасов Новой Гвинеи (Косвен, 1947, 2, с.57). Испанский монах де Мендоза, побывавший в Китае во второй половине XVI в., рассказывал, что недалеко от Японии открыты острова, населенные женщинами. Ежегодно в определенное время на эти острова прибывают из Японии суда с товарами. Мужчины, прибывшие на судах, ведут себя с местными жительницами как с женами, но лишь в течение определенного срока, после окончания которого они должны удалиться (Косвен, 1947, 2, с.53).
В последней легенде связи между мужчинами и женщинами продолжают носить эпизодический характер, но опасность исчезает, В некотором отношении обратную картину мы наблюдаем в легенде, содержащейся в апокрифическом „Послании пресвитера Иоанна", правителя баснословной страны, находящейся где-то на границе с Индией, к византийскому императору Мануилу Комнину (ХII в.). В ней рассказывается об амазонках, живущих на острове, окруженном со всех сторон водой. Мужья этих женщин не живут на острове и не осмеливаются на нем появиться под страхом немедленной смерти. Лишь в определенное время они приплывают на остров, живут со своими женами 10–15 дней, а затем удаляются (Косвен, 1947, 2, с.43).
Наконец, в следующих легендах говорится о существовании прочных связей между мужчинами и женщинами и ни слова об опасности, проистекающей из этих отношений. Характерным примером является рассказ Страбона (68 г. до н. э. — 20 г. н. э.) об амазонках, живущих на Кавказе рядом с народом гаргарейцев (по другим версиям, рядом с племенами гелов и легов). В течение большей части года амазонки ведут совершенно самостоятельное существование. Но у них имеется два месяца весной, когда они поднимаются на гору, отделяющую их от гаргарейцев. Последние также по древнему обычаю поднимаются на гору и вступают с амазонками в связь. Девочек, родившихся в результате этих отношений, амазонки оставляют у себя, мальчиков отдают гаргарейцам (Страбон, 1964, с.477–478). Вариант этого предания имеется в жизнеописании Помпея (Плутарх, 1963, 11, с.359). Сходное предание мы находим у Псевдо-Каллисфена („Известия древних писателей о Скифии и Кавказе", 1900, I, вып. З, с.902).
В „Книге Марко Поло" (1955, с.200) содержится рассказ о существующих в Аравийском море двух островах — мужском и женском. Ежегодно в марте мужчины отправляются на женский остров, где и остаются до конца мая. Остальные девять месяцев мужчины и женщины живут изолированно. Интересно объяснение причины изоляции мужчин от женщин, приводимое в итальянской версии Рамузио, относящейся к XVI в. „Это оттого, — говорится в указанном варианте „Книги Марко Поло", — что климат не позволяет мужчинам постоянно жить вместе с женщинами, так как они умерли бы" (с.332). Вряд ли можно расценить это объяснение иначе, как отголосок легенд первого типа, основным моментом которых является опасность, грозящая мужчинам.
Рассказ, почти во всех деталях тождественный содержащемуся в „Книге Марко Поло", приводит со слов туземцев-араваков Х.Колумб („Путешествия Христофора Колумба", 1952, с. 184–189). Подобного рода легенды конкистадоры и путешественники встретили у самых различных племен Центральной и Южной Америки (Косвен, 1947, 3, с.9— 14). Сходные рассказы мы находим в трудах арабского путешественника и географа XII в. Аль-Идриси, помещавшего мужской и женский острова в Северный океан, а также в описании Индии, принадлежащем церковному писателю Палладию, жившему в конце IV — начале V в. (Косвен, 1947, 8, с.46, 54). Наконец, сходные мотивы мы находим в мифах арунта (аранда), в которых рассказывается о существовании в эпоху альчера самостоятельных женских или мужских групп, имевших различные тотемы. Между представителями этих групп, обитавших недалеко друг от друга, существовали половые связи (Strehlow, 1947, р.92).
Интересно отметить, что в преданиях арунта мы встречаем намеки и на существование в былом оргиастических нападений мужчин. Так, например, в одном из мифов рассказывается о мужчине, принадлежащем к тотему дикой кошки, который шел от страны соленой воды на север и по пути насиловал и убивал женщин (Spencer and Gillen, 1899а, р.401, 416). В других мифах рассказывается о целых группах мужчин тотема дикой кошки, марширующих по стране. В полном противоречии с существовавшим в раннем и среднем альчера порядком, согласно которому мужчины жили с женщинами своего тотема, мужчины тотема дикой кошки вступали в сношения с женщинами других тотемов (1899а, р.416–420). „Сношения мужчин дикой кошки с женщинами других тотемов, — писали по этому вопросу Б.Смепсер и Ф.Гиллен (р.419), — может быть, имели своей основой насилие, практикуемое ими как группой завоевателей, и поэтому не подчинялись никаким ограничениям". Важно отметить, что путешествия мужчин тотема дикой кошки, следствием которых были их сношения с женщинами других тотемов, относятся к среднему альчера, т. е. ко времени, непосредственно предшествовавшему введению экзогамии и других брачных норм (р.420–422).
2. Возникновение дуально-стадной организации
Оргиастические нападения, носившие в своей исходной форме дикий и жестокий характер, не могли первоначально не привести к известному обострению отношений между первобытными коллективами, к возникновению вражды между ними, которая могла выливаться и в кровавых столкновениях[115]. Вполне понятно, что половые связи между членами разных коллективов не могли в такой обстановке не носить эпизодического, случайного характера. Ясно также, что оргиастические нападения совершались членами какого-либо стада не обязательно на членов какого-либо определенного другого стада. Они совершались на членов любого находившегося в соседстве коллектива.
В дальнейшем развитии характер отношений между тотемистическими стадами начал постепенно меняться, причем именно в том направлении, которое нашло отражение в третьей линии развития амазонских легенд. В основе изменения характера отношений между стадами лежало то обстоятельство, что в существовании половых отношений между представителями разных коллективов на данном этапе развития были заинтересованы в равной степени все тотемистические стада. Только нормализация отношений между стадами могла обеспечить удовлетворение подавляемого внутри каждого коллектива и рвущегося вовне его полового инстинкта, удовлетворение потребности в расширении полового общения между формирующимися людьми.
