Изучать его еще предстоит, и здесь исследователей ждет множество интересных открытий.
(По материалам книг: «Золотая книга эмиграции. Первая треть XX в.». — М., 1997; Российская диаспора в Африке. — М., 2001; Художники русского зарубежья (1917–1939). — М., 1999.)
Триколор над алжирскими песками
Передо мной фотография, которую сделал H.H. Степанов, бывший когда-то корреспондентом АПН в Алжире. На обелиске высечены звезда и надпись: «И. Остапченко — советский солдат 1943-го». Кто он, советский солдат, похороненный на военном английском кладбище Дели-Ибрахим? До сих пор не было сведений о том, что в составе 8-й английской армии во время североафриканской кампании против Роммеля сражались советские солдаты!
Правда, еще в начале 1950-х гг. советский писатель Сергей Александрович Борзенко, работая корреспондентом «Правды», случайно узнал, что в 1942 г. против полчищ Роммеля бок о бок с англичанами сражались советские бойцы. Они бежали из немецкого плена в первые годы войны, участвовали во французском Сопротивлении и попали в Англию, каким-то образом переправившись через Ла-Манш.
Работая в Индии, Борзенко неоднократно встречался с английским отставным генералом Клодом Охинленом, бывшим командующим 8-й армией в Египте. Из рассказов генерала стало ясно: русские и английские армии — не миф, а крепко забытая правда.
В октябре 1965 г. писатель побывал в Англии. Во время встреч с ветеранами войны ему удалось установить новые факты, которые весьма подробно освещали знаменитую битву под Эль-Аламейном. Англичане хорошо помнили, как они вместе с поляками, чехами, индийцами… русскими несколько дней удерживали крепость Тобрук, сковывая войска Роммеля. Преждевременная смерть помешала С. А. Борзенко довести дело до конца… Может, найдутся родственники или друзья И. Остапченко — советского солдата, могила которого находится в Алжире на английском военном кладбище Дели-Ибрахим?
Битва за Эль-Аламейн
Этот и некоторые другие подобные факты послужили поводом для долгого историко-публицистического поиска, который привел к удивительным, порой ошарашивающим результатам. Оказывается, наши соотечественники играли немаловажную роль в истории самых различных африканских государств! Итак, Алжир.
Вряд ли найдется исследователь, который рискнет заняться выявлением конкретных обстоятельств и точных дат установления первых исторических контактов между народами России и Магриба, а тем более Алжира. Нам остается лишь предположить, что истоки их восходят ко времени становления самой российской государственности, к периоду походов первых Рюриковичей к Хвалынскому, или Хорезмскому, т. е. к Каспийскому морю в первой половине X в.
Можно также допустить, что как эти, так и последующие военные столкновения у границ православного и христианского мира дали последнему немало пленных русичей, очутившихся затем по воле судеб в разных городах и весях халифата.
Уже к IX–XI вв. относятся первые упоминания о русах арабскими историками, географами и путешественниками (Ибн Хордабех, Ибн Фадлан, аль-Масуди, Ибн Хаукаль и др.). Можно с уверенностью сказать, что уровень и темпы культурного и информационного обмена в пределах огромного халифата примерно в этот же период сделали эти сведения о далеком северном народе достоянием читателя-мусульманина и на западе мусульманского мира — Магрибе и на Иберийском полуострове. К тому же североафриканские авторы внесли и собственный вклад в развитие средневековой географии. Около 1068 г. был завершен известный путеводитель с традиционным названием «Китаб аль-мамалик ва-ль-масалик…» («Книга царств и путей…») аль-Бекри, а около 1154 г. другой выходец с арабского Запада, Абу Абдаллах Мухаммед аль-Идриси, составил один из полнейших географических сводов своего времени «Китаб на-зхат аль-муштак фи-хтирак аль-афак» («Книга услады истомленного в дальних странствиях»), в котором описал для своего сюзерена короля Сицилии Роджера II, известного своими симпатиями к культуре арабов, Магриб, Андалусию и многие европейские страны.
Эрвин Ойген Йоханнес Роммель, немецкий генерал-фельдмаршал и командующий войсками Оси в Северной Африке. Фотография 1942 г.
В саму же Россию первые известия о Северной Африке стали попадать лишь с началом «хождений» русских паломников в Святую землю, в Палестину, на Синай, а также в Египет. Первые личные впечатления русских о Египте дошли до нас благодаря путешествиям, предпринятым в середине XV в. иноками Зосимой и Варсонофием, а позже, в XVI–XVII вв., купцами В. Позняковым, Т. Коробейниковым, В. Гагарой и другими.
К особому разряду контактов между Россией и странами Магриба можно отнести пребывание на службе турецкой администрации или в янычарских оджаках многочисленных выходцев из России, преимущественно из малороссийских областей, попавших в плен либо в эпоху Золотой Орды, либо позже, в период войн, которые Россия долгие годы вела против Крымского ханства и Османской империи. Роль же мамлюков — кыпчаков-половцев, а также черкесов, как в мусульманском мире называли практически всех выходцев с Северного Кавказа, в истории Египта, да и других, в том числе магрибинских провинций Османской империи, достаточно широко известна.
Важной особенностью социально-политической эволюции стран Магриба, начиная уже с античности и вплоть до нового времени, оставался пиратский промысел, служивший средством политического господства многих поколений местных правителей — от суфетов Карфагена и римских проконсулов до султанов Марокко, алжирских деев и беев Туниса и Триполи. Пиратство служило и орудием «джихада на море» от арабских завоеваний в VII–VIII вв. до войн эпохи реконсисты в XII–XV столетиях. В позднее же Средневековье оно все больше превращается из формы религиозно-политического сопротивления западного мусульманства европейской экспансии в весьма доходную отрасль хозяйствования — торговлю христианскими пленниками, в том числе и с целью оказания политического давления на западные державы, которые все активнее включались в развернувшееся на пороге нового времени соперничество за сферы влияния в Средиземноморье.
Так, невольники, наемники и даже «авантюристы-пираты» из разных областей государства Российского издревле попадали на далекие североафриканские берега, разнообразя и без того пестрый этнокультурный фон, на котором писалась история далекого от их родины Магриба.
Систематическое научное изучение мусульманского мира, языка, культуры и истории арабов началось в России с эпохи петровских преобразований, когда был заложен подлинный фундамент отечественного академического и университетского востоковедения.
Во многом подобный всплеск интереса к Ближнему Востоку и Северной Африке объяснялся перипетиями русско-турецких войн 1768–1774 и 1787–1791 гг. и активными действиями русских эскадр на Черном и Средиземном морях. Признанный авторитет по истории отечественных ближневосточных штудий Б. М. Данциг отмечал в свое время стремительный рост интереса в России конца XVIII в. к различным сторонам жизни Османской империи. На страницах многих научно-популярных работ, в периодической печати все чаще появлялись всевозможные очерки, статьи и заметки о Египте, Сирии, Алжире и т. д.
Победе России в войне с Турцией 1768–1774 гг. в немалой мере способствовали действия первой так называемой Архипелагской экспедиции, отправившейся из Балтики в Средиземное море с целью отвлечения турецких сил с придунайского и черноморского театра военных действий. Одним из важных следствий этой экспедиции было, по существу, рождение новой для России военно-исторической литературы, содержавшей, в частности, богатейшие сведения об отдаленных средиземно-морских провинциях Османской империи.
Первым русским исследователем, свободно посетившим и изучавшим Алжир, был уже известный нам капитан М. Г. Коковцов, прадед известного русского семитолога П. К. Коковцова и участника бурных событий последней четверти XVIII в.
Выходец из старинной дворянской семьи, давшей России несколько крупных администраторов и ученых, Матвей Григорьевич Коковцов родился в 1745 г. В 1761 г., по окончании Морского корпуса, началась его служба на Балтике. В 1765–1798 гг. мичман Коковцов, «плавая волонтером на мальтийских галерах», а в 1769 г. уже лейтенантом, снова пришел на Средиземное море с одной из балтийских эскадр, посланных против турок.
«Г. Коковцов был на каждом из описываемых им островов, может почесться вероятным (т. е. заслуживающим доверия) писателем, яко свидетель очевидный». Так писал в 1786 г. Ф. О. Тумавский, член-корреспондент Российской академии наук, видный издатель и переводчик второй половины XVIII в., выпустивший в свет обе книги «флота капитана, что ныне бригадир я кавалер» Матвея Григорьевича Коковцова.
