Измаилиты Горного старца отбирали в свои боевые группы физически сильных молодых людей. Предпочтение отдавалось сиротам, поскольку от фидаина требовалось навсегда порвать с семьей. После вступления в орден его жизнь всецело принадлежала Горному старцу, или, как его называли, Великому Владыке. Правда, в ордене измаилитов вступившие в него адепты не находили решения проблем социальной несправедливости, зато Горный старец гарантировал им вечное блаженство в райских садах взамен отданной реальной жизни.
Тайный орден, созданный Гассаном ибн Саббахом, имел, как и всякая орденская организация, строгое иерархическое построение. На самой низшей ступени орденской иерархии находились рядовые члены ордена — фидаины — исполнители смертных приговоров (и в ходе исполнения этих приговоров действительно нередко жертвующие собой). Фидаины действовали в духе слепого повиновения и, если умудрялись выжить, через несколько лет повышались до следующей степени — «рафика» (рефика), буквально «товарища», «старшего рядового» или «рядового проповедника». Следующей за степенью фидаина была степень «ласика» («причастного к тайне»). До этой степени непосредственно через «даисов» передавалась воля Горного старца. Следующей за степенью «ласика» в иерархической пирамиде ордена измаилитов была степень «дай» (даиса), или «старшего проповедника» («старшего миссионера»). Продолжая продвигаться по иерархической лестнице, теоретически можно было подняться и до статуса «дай (дай, даиса) аль-кирбаль», которые подчинялись только скрытому от посторонних глаз таинственному Горному старцу — Великому Владыке ордена измаилитов и главе низаритского орденского государства с центром в Аламуте — шейху Гассану ибн Саббаху. Эти семь «высших даисов», или «высших неизвестных», именовавшихся также «хранителями тайны» иди «хранителями учения», скрывали ото всех свои лица под белыми капюшонами с прорезями для глаз (что делало их похожими на членов Ку-Клукс-Клана, католических монашеских братств, членов ордена Нового Храма Йорга Ланца фон Либенфельза и кагуляров 30-х гг XX века). Выше Горного старца стоял (по крайней мере, теоретически) сам «скрытый (тайный, сокровенный) имам» — проводник и вершитель воли Аллаха на земле.
Нельзя не заметить, что орден низаритов своим примером вдохновил многие тайные общества и ордены Востока и Запада. Европейские военно-духовные ордены, тайные общества и братства подражали ордену измаилитов, перенимая у них методику жесткой дисциплины, принципы повышения в степени (градусе), принципы знаков отличия, эмблем и символов.
Нетрудно также заметить, что иерархическая внутренняя структура ордена низаритов Гассана ибн Саббаха была неразрывно связана с наличием в ней различных «степеней посвящения» («ступеней» или «градусов»), что было весьма характерно для всех измаилитских тайных лож, ячеек и общин того периода. Каждая новая ступень посвящения все дальше отдалялась от исламских догм, приобретая все больше чисто политическую окраску. Высшая степень посвящения почти не имела ничего общего с религией вообще (а не только с исламом). На этом этапе такие базисные понятия, как «священная цель» или «священная война», приобретали совершенно иной, диаметрально противоположный смысл. Оказывается, можно употреблять алкогольные напитки, нарушать исламские законы, ставить под сомнение святость пророка Мухаммеда и воспринимать его жизнь всего лишь как красивую поучительную легенду (или, проще говоря, сказку). На основании вышеизложенного можно прийти к выводу, что верхушка ордена измаилитов придерживалась тщательно скрываемого как от внешнего мира, так и от рядовых членов секты «религиозного нигилизма» или, если быть более точным, «религиозного прагматизма», посредством которого решались те или иные насущные политические задачи. Тайное учение измаилитов сводилось к теории полного нравственного безразличия, вседозволенности и к чистому атеизму. Однако во всей своей полноте оно открывалось лишь измаилитам, достигшим высших степеней посвящения в своем ордене, в то время как основная масса их приверженцев, принадлежавших к низшим степеням, посредством туманного мистического вероучения держалась в состоянии беспрекословного, слепого повиновения вышестоящим.
Владычество низаритов опиралось не на обширные земельные владения или огромные массы войск, а на безусловную преданность и фанатическое презрение к смерти массы рядовых приверженцев секты — фидаинов, этих «шахидов» — «борцов-мучеников за веру». Укрытиями и военными базами им служили отдельные неприступные крепости, разбросанные по Ирану, Ираку и Сирии.
Гассан ибн Саббах измыслил довольно простую, но чрезвычайно эффективную методику боевой (и одновременно идеологической) подготовки своих «фидаинов». Горный старец объявил свой дом «храмом первой ступени на пути в Рай». Итак, погруженного в глубокий наркотический сон (вызванный, по мнению ряда исследователей, не гашишем, как утверждали наиболее распространенные со времен Средневековья версии, а опиатами) будущего фидаина, привычного к суровой, полной постов и ограничений бедной жизни, переносили в искусственно созданный «райский сад», где его уже ожидали смазливые девы, реки вина и обильное угощение. Окружая растерянного юношу похотливыми ласками, девушки выдавали себя за райских девственниц-гурий, нашептывая будущему смертнику, что он сможет сюда вернуться, как только погибнет в бою с неверными. Спустя несколько часов ему опять давали наркотик и, после того как он вновь засыпал, переносили обратно. Проснувшись, адепт искренне верил в то, что побывал в настоящем раю. С первого мига пробуждения реальный мир терял для него какую-либо ценность. Все его мечты, надежды, помыслы были подчинены единственному желанию вновь оказаться в «райском саду», среди столь далеких и недоступных сейчас прекрасных дев и угощений.
Стоит заметить, что речь идет об XI веке, нравы которого были настолько суровы, что за прелюбодеяние могли просто-напросто забить камнями. А «горькая правда земли» (выражаясь словами поэта Сергея Есенина) заключалась в том, что для многих малоимущих мусульман, ввиду невозможности заплатить калым за невесту, женщины (или даже одна-единственная женщина) были прямо-таки недоступной роскошью (в отличие от вазиров, эмиров, султанов, улемов и прочих счастливых обладателей золотых динаров, серебряных дирхемов и многочисленных гаремов). Кстати сказать, аналогичная ситуация существовала еще в доисламском Иране при Сасанидах, вследствие чего тогдашний персидский революционер, упоминавшийся нами выше маг-мобед (зороастрийский жрец) Маздак — первый засвидетельствованный в истории проповедник уравнительного коммунизма — требовал введения «общности жен» (то есть, выражаясь более современным языком, социализации женщин). Но это так, к слову…
Одним из важнейших приобретений низаритов стала большая крепость Ламасар, которая контролировала соседнюю с Аламутской долину. Как всегда, Гассан ибн Саббах выждал нужную минуту и ударил без промаха.
По отношению к жителям Ламасарской долины Горный старец повел себя совсем не «толерантно». Дело в том, что в измаилизм низаритского толка местные хлеборобы, опасавшиеся впасть из правоверного ислама в ересь и тем навсегда погубить свои бессмертные души, переходить не спешили. И когда Горный старец приказал дехканам выйти на «орденский (коммунистический) субботник» — «добровольные» работы по ремонту крепости, — те «проявили несознательность» и наотрез отказались это делать. Разгневанный донельзя, Гассан ибн Саббах повелел всем жителям Ламасарской долины незамедлительно принять «спасительную» измаилитскую веру в ее низаритском варианте. Все хлеборобы, проявившие строптивость, были беспощадно перебиты. Эта операция была хорошей практикой для фидаинов — молодых террористов, которых Горный старец готовил в Аламуте.
Крепость Ламасар была превращена во вторую столицу ордена низаритов. Руками «сознательных низаритов» там были построены каменные здания и мельницы, разбиты сады, огород и даже устроены специальные ледники для хранения свежих продуктов питания.
Измаилит вообще, а в особенности низарит, не только имел право обманывать любого человека ради торжества святого дела, но и обязан был таиться, как мышь, лгать, лжесвидетельствовать и клеветать «к вящей славе Божией» (цель оправдывала средства, как впоследствии в католическом ордене иезуитов), но только не нарушать клятвы верности и послушания, данной главе своего тайного ордена. Но справедливости ради следует заметить, что в данном случае речь шла о распространенной не только среди низаритов и не только среди измаилитов, но и вообще среди шиитов практике, именуемой «такийя» («такыйя»). Ее принцип заключался в том, что внешне было необходимо придерживаться взглядов окружающего общества, но в действительности выражать полное доверие только своему лидеру (в данном случае — главе ордена). В дальнейшем этим же принципом руководствовались, в частности, члены римско-католического ордена иезуитов (даже переходившие в Китае в конфуцианство, а в Японии — в буддизм, лишь бы добиться целей, поставленных перед ними орденским руководством — все «к вящей славе Божией», ведь «цель оправдывает средства»).
