В качестве примера такого критического пути следует обратиться к серии исследований середины 70-х гг., позже получившей известность как «Проект на 1980-е годы», опубликованный нью-йоркским Советом по международным отношениям. В этом случае последовательность критических ситуаций выбора — критический путь в формировании политической стратегии — была разработана для кандидата на пост Президента США от Трехсторонней Комиссии, Джимми Картера. Последующие события показали, что варианты выбора, разработанные Трехсторонней комиссией еще в 1975-76 годах, были разрушительны до грани безумия, но они продолжают влиять на формирование американской и мировой политики действиями олигархии Уолл-стрита вплоть до настоящего времени.
В вышеупомянутой серии исследований, подготовленных под руководством будущего картеровского Госсекретаря Сайруса Вэнса, будущего советника президента по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского и других, в 1975-76 гг., детально излагался план введения мировой политики «контролируемой дезинтеграции экономики». Спустя четыре года Поль Волькер внедрил подобные меры уже под этим названием. Эта политика не только привела к управляемой дезинтеграции экономики США и других стран, но и получила продолжение, усилиями Волькера и Алана Гринспена, вплоть до настоящего момента, описываемого мною сегодня, — четверть века спустя после принятия этого политического проекта вступившей во власть картеровской администрацией.
Тот метод, который использовала традиционная братия Уолл-стритовских банкиров и юристов, был пагубным, даже злонамеренным, но эти деятели, по крайней мере, имели представление о последовательности культурно мотивированных изменений в естестве США и мирового сообщества, которые они собирались внедрить на последующие десятилетия. Причины, в силу которых эти круги так часто одерживают верх в нынешней истории, состоят не столько в обладании властью, сколько в том, что они делают расчеты на будущее, в то время как большинство рядовых граждан ведет себя безрассудно, будучи озабочено только тем, как бы выклянчить лучшие условия лично для себя или для удовлетворения нелепых узкогрупповых и семейных интересов, заглядывая в будущее самое большое на один-два года. Эти несчастные неразумные граждане говорят: «Мне следует думать о проблемах своей семьи и своего микрорайона». В результате, большинство населения в большинстве так называемых демократических стран обманывает себя практически постоянно.
Изучив поведение влиятельных центров власти и политической стратегии, и приняв во внимание разнообразные провалы и удачи в определении путей новейшей истории, мы должны уяснить, что при всех попытках долговременного прогнозирования, в расчете на период от десятилетий до поколений вперед, присутствуют некоторые познаваемые факторы, определяющие пусть не точное, но по крайне мере приблизительное время наступления событий, как и в прогнозировании исхода любого физического процесса, определяющие факторы которого нам еще не полностью известны.
Обычно временные параметры могут вводиться только в широком диапазоне — так, как мне в 1959-60 гг. удалось верно предсказать серию валютных кризисов второй половины 1960-х гг. и последующий распад традиционной формы Бреттонвудской системы, проистекающий из такой серии валютных кризисов. При этом я не только не предсказал, но и не думал о том, чтобы предсказать точное время наступления валютных кризисов ноября 1967 года и марта 1968 года, как и разрушения системы именно в середине 1971 года. Однако мои приблизительные временные оценки, высказанные более чем за десятилетие до кризиса августа 1971 года, оказались верными и настолько точными, насколько подобные события могут быть прогнозируемы.
Таким образом, функция экономического прогнозирования не представляет собой формальное математическое предсказание точных дат специфических событий будущего из «башни из слоновой кости». Компетентный прогнозист отказывается отвечать на вопрос: «Какого именно числа я должен уйти с этого рынка?» Компетентное долговременное прогнозирование в основном представляет собой руководство к принятию политических решений на средние и длительные сроки; его задача состоит в том, чтобы определить, какой выбор должен быть сделан между доступными вариантами коррекции политики, и приблизительно в каком временном масштабе должен быть сделан выбор, когда в действительности будет достигнута критическая точка. Долговременное прогнозирование показывает нам, какую политику нам стоит поддерживать, а какую следует отвергать, хотя бы из соображений простого благоразумия. Цель прогнозирования состоит не в том, чтобы точно рассчитать способ выжимания последней капли спекулятивной наживы за мгновение до наступления коллапса финансового рынка.
Накануне конца этой системы
Сейчас мы подошли к моменту, когда ближайшее будущее нынешней мировой экономики можно успешно предсказать в рамках тех условий, которые я только что обобщил. Итак, мы можем надежно прогнозировать обреченность нынешней формы мировой валютно-финансовой системы в условиях нынешней экономической и связанной с ней политики. Когда именно наступит дезинтеграция системы, пока еще нельзя точно предсказать, поскольку политический выбор, который определит, какой из трех доступных вариантов будет предпочтен, еще не решен окончательно. Тем не менее, то, что можно и нужно знать о факторах определения времени, уже вполне доступно тем из нас, кто занимался делом. Сегодня у нас остается все меньше и меньше времени.
Вообще говоря, имеются только три возможных варианта приближающейся гибели нынешней системы МВФ и связанных с ним глобальных систем.
До вашингтонской конференции октября 1998 года наиболее вероятным сценарием исхода тогдашней политики был дефляционный коллапс типа 1929-31 гг., или биржевого кризиса типа 1987 года в США. В настоящее время, когда политические деятели временно преуспели во внедрении гиперинфляционистских мер по финансовому накачиванию, с целью откладывания неизбежного в противном случае дефляционного коллапса мировой финансовой системы, эти деятели также задействовали новую угрозу, даже более опасную, чем дефляционный коллапс: ныне мы устремляемся навстречу гиперинфляционному взрыву, по принципу инфляционного раскручивания германской рейхсмарки в интервале с марта по октябрь 1923 года, но в данном случае в общемировом масштабе. Эта нынешняя, угрожающая нам сегодня глобальная альтернатива дефляционному коллапсу предполагает не только опустошительные дефляционные потери: она может привести к исчезновению целых валютных систем.
В настоящее время, когда мировая денежно-финансовая система изнутри сжата тисками этих двух ныне взаимозависимых, но также противоположных альтернативных тенденций, каждая из них с каждой неделей становится все опаснее: система выдерживает усиливающееся давление дефляционного коллапса только за счет того, что руководство правительств и международных финансовых институтов позволяет наращивать темп, с которым гиперинфляционные инфузии финансового роста раскручивают скрытую под ними спираль инфляции. Сейчас темпы роста финансовой инфляции устремлены на самом деле не вверх, не в небеса, а напротив, в преисподнюю — в ад, который наступит как только накопленная финансовая инфляция обернется инфляцией цен на товары. При сохранении прежней англо-американской политики, отсроченные проявления этой скрыто раскручиваемой гиперинфляции взорвется по модели, аналогичной германской валюте в марте-октябре 1923 года, но на этот раз в мировом масштабе.
Таким образом, при сложившихся ныне условиях, все более точное прогнозирование, если еще не предсказание, к сожалению, становится все более возможным с каждой неделей. Соотношение двух синхронно развивающихся валютно-финансовых процессов, на фоне сужающейся базы физической экономики, определяет кривую самораскручивающейся нестабильности, наподобие римановской модели генерации сверхзвуковой ударной волны. Набор параметров приближается к критическому. Тенденция последних месяцев к все более дикой сверхнестабильности колебаний финансовых рынков отражает приближение к этому граничному условию, создавая подобие усилий пожарника, который пытается затушить пожар все возрастающими количествами холодного, как лед, бензина.
В этой картине огненной эпохи, председатель Федерального резерва Алан Гринспен напоминает Сенеку, в последний раз принимавшего ванну, а министр финансов США Ларри Саммерс — Нерона, пиликавшего на скрипке, когда горел Рим.
Итак, у нынешней системы в наличии два пути к самоуничтожению, которое неизбежно, если не вмешается третья альтернатива. Рационально лишь единственное осуществимое решение: оно состоит в реорганизации нынешней системы через банкротство самостоятельными, но скоординированными решениями правительств наций-государств, что позволит практически одновременно создать новую систему, основанную прежде всего на принципах модели, которая действовала в 1945-58 г. в период послевоенной Бреттонвудской системы.
