Ознакомительная версия.
Единственной точкой соприкосновения огромной страны с внешним миром на море отныне становился Архангельск – порт, в силу климатических условий открытый для навигации не более трёх-четырёх месяцев в году и находившийся вдали от экономически развитых районов России, расположенных вдоль Волги. В результате Столбовского мирного договора Россия неожиданно оказалась в экономической западне. Балтийское море на западе, откуда, кстати говоря, путь в Западную Европу был чуть ли не вдвое короче и во много раз дешевле, чем из Архангельска, и Чёрное море на юге были закрыты для внешней торговли. Возвращение стране выхода к этим морям стало задачей последующих русских царей.
Дело продвигалось неспешно; основным направлением внешнеполитической деятельности было избрано южное. В 1654 году, при царе Алексее Михайловиче, произошло воссоединение России с Украиной, чуть позже удалось возвратить исконно русские Смоленск и Чернигов; затем, при царе Фёдоре Алексеевиче, в 1681 году, было заключено двадцатилетнее перемирие с Турцией; и, наконец, в 1686 году правительница Софья подписала «вечный мир» с Польшей.
В 1696 году, после смерти единокровного брата Иоанна Алексеевича, единодержавным царём на Руси становится Пётр I. Он продолжил традиционную московскую политику, пытаясь завершить вновь начавшуюся в 1686 году войну с Турцией. Однако его знаменитые Азовские походы хоть и выдавались на Руси за победы, на самом деле закончились неудачей. Несмотря на взятие Азова, России не удалось выйти к Черному морю. А в 1711 году, согласно условиям вынужденного Прутского договора, Азов вообще был возвращен Турции. Главная внешнеполитическая задача – непосредственная связь с Европой по морю – решена не была.
Император Пётр I
Петр начинает понимать, что путь к решению этой проблемы следует искать на северо-западе. Похоже, другого выхода у России не было. В 1700 году Пётр I объявляет войну Швеции – войну за возвращение древних русских земель, войну за выход к Балтийскому морю. Правда, мифы и легенды аборигенов этого края утверждают, что война началась за обладание некой «волшебной мельницей Сампо – источником магических знаний и долголетия», которая, как рассказывали старики, была спрятана под землёй, на месте будущего Петербурга. Два могучих правителя Европы – русский и шведский – столкнулись в невиданном поединке. Казалось, все козыри были на руках шведского короля: и болото, которое поглощало всё построенное Петром; и море, которое посылало наводнение за наводнением.
Однако фольклор приписывает именно Петру «черты первопредка и мага». Согласно одной из легенд, Пётр использует «магический рожок», при звуках которого воды Ладоги поглощают шведское войско. Но и на этом волшебство и магия не кончаются. В одной из малоизвестных легенд рассказывается о бесславной смерти злейшего врага Петра, 26-летнего короля Швеции Карла XII. Оказывается, он погиб от обыкновенной пуговицы. Известно, что в Древней Руси пуговицы считались оберегами, слова «пуговица» и «пугать» – однокоренные. Шведский король якобы знал об этом, потому будто бы и велел срезать пуговицы с мундиров мертвых преображенцев и пришивать на свой мундир. После этого он считал себя заговорённым. Однако, согласно легендам, мог и погибнуть, но только от своей пуговицы. Один пленный русский солдат узнал об этом, каким-то образом добыл пуговицу с мундира Карла, залил её свинцом и использовал в качестве пыжа, когда шведский король неосторожно высунулся из траншеи при инспектировании норвежской крепости.
Война со Швецией продлится более двух десятилетий и закончится 30 августа 1721 года славным Ништадтским миром. Она войдет в историю Европы под названием Северной. Швеция, а за ней и весь мир, признает Россию как могучую морскую державу, с которой необходимо считаться.
Но это будет потом. Начало же войны, по мнению многих современников, не сулило ничего хорошего. Надежды обрести давно сложившиеся и хорошо оснащённые порты Риги, Таллина, Выборга не оправдывались, хотя Пётр и не терял надежды на это. Среди современных историков даже бытует легенда о том, что и началу войны якобы предшествовала странная просьба Петра отдать ему один из городов на Финском заливе – Нарву или Выборг. Карл XII просьбу проигнорировал. Существует легенда, что при осаде Выборга на скале, где находилась штаб-квартира Ф.М. Апраксина и откуда царь осматривал позиции шведов, им самолично были высечены собственный вензель и православный крест. Да, надежды он не терял. Кстати, в сражении под Выборгом получил боевое крещение лейб-гвардии Кексгольмский полк. Впоследствии в память об этом был учрежден специальный полковой знак. По форме он напоминал тот легендарный наскальный крест, выбитый якобы собственноручно императором.
Между тем русская армия терпела поражение за поражением. Только весной 1703 года, после ряда жестоких потерь, прижатый к восточному берегу Финского залива, к самому устью Невы, увязая в непроходимых болотах и теряясь в дремучих лесах, практически на одном энтузиазме да благодаря фанатической преданности немногих сподвижников, Пётр наконец одержал долгожданную викторию. 1 мая 1703 года войска под командованием генерал-адмирала Апраксина овладели шведской крепостью Ниеншанц. Неписаные законы войны требовали либо укрепить захваченную крепость, либо сравнять её с землёй. Пётр выбрал последнее. Ибо, как записано в его походном журнале, Ниеншанц «мал, далек от моря и место не гораздо крепко от натуры».
Через две недели, 16 мая 1703 года, почти в самом устье Невы, на удобно расположенном небольшом островке Енисаари Пётр заложил крепость, вскоре получившую название Санкт-Питербурх. Возле этой крепости, под её защитой, постепенно возник город, который через короткое время превращается сначала в морской торговый и военный порт, а затем и в новую столицу России.
Первые легенды о новом городе имели, как нам кажется, скорее официальное, нежели народное, происхождение. Их целью было идеологическое оправдание того факта, что древняя Москва, имевшая более чем пятисотлетнюю историю, лишалась столичного статуса. Столица евроазиатского государства переносилась на его западную окраину, в город, только вырастающий на гиблых ингерманландских болотах, в город без корней, без традиций, да и, как казалось тогда многим, не русский по своей сути.
Между тем, если верить легендам, о появлении здесь в далёком будущем столичного города было знамение ещё в I веке от Рождества Христова. Будто бы один из двенадцати апостолов, Андрей Первозванный, проповедуя христианство в восточных землях Европы, дошёл до самого острова Валаама и водрузил там крест. Путь его пролегал через будущий Петербург предположительно в районе современного Московского шоссе, там, где, по предложению скульптора Альберта Чаркина, собираются установить памятник апостолу. Вот как о путешествии Андрея Первозванного рассказывается в анонимном произведении XVIII века «О зачатии и здании царствующего града Санкт-Петербурга»: «По вознесении Господнем на небеса, апостол Христов святый Андрей Первозванный на пустых Киевских горах, где ныне град Киев, водрузил святый крест и предвозвестил о здании града Киева и о благочестии, а по пришествии в великий Славенск (Новгород), от великого Славенска святый апостол, следуя к стране Санктпетербургской, отошед около 60 верст <…> водрузил жезл свой в Друзино (Грузино). <…> От Друзина святый апостол Христов Андрей Первозванный имел шествие рекою Волховом и озером Невом и рекою Невою сквозь места царствующего града Санктпетербурга в Варяжское море, и в шествие оные места, где царствующий град Санктпетербург, не без благословлений его апостольского, были. Ибо <…> издревле на оных местах многажды видимо было света сияние».
Этот мистический сюжет через много веков получил неожиданное продолжение. Местные легенды утверждают, что в год начала Северной войны «чудесный свет, издревле игравший над островами невской дельты, необыкновенно усилился».
В сказочном созидании Петербурга роль Андрея Первозванного велика. Не случайно, по легенде, Пётр Великий обнаруживает мощи святого Андрея, который, согласно христианской традиции, мученически кончил свою жизнь в греческом городе Патры, где был распят на кресте, имевшем форму буквы «X» (так называемый Андреевский крест).
Через полтора тысячелетия после легендарного северного путешествия Андрея Первозванного французский астролог Мишель Нострадамус в своих знаменитых «Столетиях» якобы предсказал появление великого государя и его новой столицы:
Усилиями Аквилона дерзкого
И будет к океану дверь прорублена,
На острове же царство будет прибыльным,
Но Лондон задрожит, увидев парус их.
Современные толкователи Нострадамуса склонны видеть в этом известном катрене предсказание строительства сильного флота, чем и в самом деле всерьёз будет впоследствии обеспокоена Британия, и возникновения новой столицы («нового царства») на пустынных берегах Невы («на острове»).
Ознакомительная версия.
