Что же в действительности происходило со зданием? Мощные пилоны, приговоренные комиссией ЛПИ к разрушению, более ста лет несли огромную тяжесть в 30 тысяч тонн, следовательно, они вполне жизнеспособны, чтобы нести и дальше привычный для них груз и сберечь собор от внезапных разрушений. Если допустить, что собор находится в аварийном состоянии, которое длится еще с 1970 г., то, следовательно, он стоит чудом, но таких чудес, как известно, не бывает.
Утверждение о недолговечности пилонов могло быть опровергнуто только в результате исследований причин возникших внутри пилонов трещин, если трещины действительно были и если они сквозные. Впервые такая работа в период с 1965 по 1966 г. проводилась лабораторией ЛенЗНИИЭПа — были обследованы пилоны, а также осуществлен сплошной контроль за состоянием главных и пристенных пилонов с помощью неразрушающих методов. В практике испытаний материалов и конструкций таких сооружений, как Исаакиевский собор, широко применяются акустические методы, в частности импульсный и вибрационный. В основе импульсного акустического метода лежат законы распространения упругих волн в структуре неоднородной вязкопластической среды. Испытания кирпичной кладки пилонов производили в наиболее напряженных сечениях, местах опирания подкупольных арок и в нишах пилонов, при этом плотность определялась радиометрическим методом, а прочность — прозвучиванием кладки, как правило, по обе стороны прокладных рядов. В большинстве случаев глубина трещин колебалась в пределах от 28 до 100 сантиметров, причем достигала 100 сантиметров в швах прокладных рядов, где выветрился раствор.
На основании данных обследования и испытаний комиссия заключила, что прочность кирпичной кладки пилонов на уровне камер и ниш обеспечивает надежность дальнейшей эксплуатации здания. Прочность кладки превышала ее напряженное состояние, определенное компенсационным методом. Стабилизацию деформации подтвердило состояние старых маяков, установленных в местах расположения трещин, оно свидетельствовало об отсутствии разрушения кладки. В заключении комиссии говорилось, что «трещины, обнаруженные в кладке, в местах прозвучивания, не обладают сквозным характером и на глубине 100 сантиметров от поверхности пропадают». Далее были определены характер и причины появления трещин: «Вероятно, трещины возникли в результате физико-механических свойств кирпичной кладки и гранитных прокладных рядов, а также тепловлажностного режима в здании».
Сквозное прозвучивание подтвердило мнение ленинградской общественной экспертизы о монолитности пилонов и опровергло гипотезу о наличии сквозных трещин: «…пилоны здания представляют собой конструкцию, прочность которой сравнительно постоянна в различных точках».
Такое заключение не давало повода успокоиться. Отказавшись от реконструкции, предложенной двумя институтами, специалисты-реставраторы разработали методику проведения наиболее полного и тщательного ремонта, аналогично тому, как это было осуществлено в соборе св. Павла в Лондоне в 1932 г. Прежде всего необходимо было произвести инъецирование трещин. Метод инъецирования трещин в сводах Исаакиевского собора частично применялся еще в 1939 г. и дал блестящие результаты, так же как при укреплении стен звонницы собора Богоявленского монастыря и стен в одностолпной палате трапезной Андроникова монастыря в Москве в 1946–1949 гг.
Несмотря на то что комиссии двух институтов не представили практически приемлемых методов ликвидации повреждений в несущих конструкциях здания, проведенные исследования позволили определить прочность основания и фундаментов, установить прекращение осадки здания, наличие вибрации здания и получить нивелировочные данные отклонения колонн от вертикали. Таким образом, работа комиссий способствовала продолжению исследований трещин в пилонах с помощью неразрушающих методов и подтвердила предположение об отсутствии сквозных трещин в пилонах.
При всех недостатках заключений обеих комиссий их материалы можно считать ценным вкладом в науку, так как проблемы прочности здания собора еще не раз будут волновать будущие поколения специалистов и исследователей.
* * *
Как уже отмечалось, реставрационные работы в соборе, начало которых относится к 1840-м гг., в течение XIX и начала XX в. были связаны главным образом с обследованием и укреплением основных несущих конструкций. Что касается фасадов и интерьера, то их последовательная научная реставрация стала производиться лишь в конце 1920-х гг., после того как здание в результате использования не по прямому назначению и отсутствия надлежащих охранных мер пришло в запустение. Превращение его с 1931 г. в Государственный антирелигиозный музей, а с 1937 г. в Историко-художественный музей способствовало проведению в нем научных исследований и реставрационных работ [9, с. 132].
Тяжелым испытанием для здания, как и для многих архитектурных памятников города, явилась Великая Отечественная война. В период, предшествовавший наступлению ленинградской блокады, принимались неотложные меры по сохранению архитектурных и художественных ценностей Ленинграда. В июле начались маскировочные работы по укрытию высотных элементов в панораме города. Пять куполов Исаакиевского собора получили защитную окраску, под которой была надежно скрыта позолота. Собор стал местом хранения художественных ценностей и музейных экспонатов, вывезенных из пригородных дворцов-музеев в Ленинград, где они хранились до окончания войны. Поэтому задача защиты и сохранения здания становилась еще более ответственной.
Несмотря на принятые меры здание собора значительно пострадало от бомбежек, артиллерийских обстрелов, сырости и холода. Был нанесен ущерб как внешнему состоянию собора, так и его интерьеру. Первые повреждения появились уже в первые месяцы войны. 29 октября 1941 г. у северо-западного угла здания Исаакиевского собора разорвался снаряд. Осколки его повредили мраморную облицовку северного фасада и гранитные колонны портика на глубину 10–15 сантиметров, взрывной волной были выбиты стекла в окнах. 14 мая 1942 г. снаряд пробил медную кровлю и разорвался на своде малого юго-западного купола. 25 января 1943 г, у здания разорвалась авиабомба и взрывной волной выбило стекла уникального витража в алтарном окне. Осколки бомб и снарядов повредили медную кровлю, через пробоины в кровле внутрь здания проникли атмосферные осадки.
Отопительная система собора бездействовала с начала войны. От сырости и холода сохранность многих элементов декоративного убранства интерьера собора оказалась в тяжелом состоянии: на мраморной облицовке стен и пилонов образовалась сеть крупных и волосных трещин, появилось множество раковин и выбоин; зеркально полированный мрамор покрылся глубоко въевшейся грязью и копотью; от сырости и протечек погибла часть золоченой лепки на сводах собора, а на сохранившейся лепке позолота ссыпалась вместе с левкасом; разрушилась облицовка из искусственного мрамора внутри барабана купола и на стенах выше карниза. В особенно тяжелом состоянии находились росписи на стенах и сводах, исполненные маслом по сухой штукатурке, нанесенной на кирпичную кладку: красочный слой повсеместно шелушился и осыпался; на тех участках, где были сильные протечки, штукатурка обваливалась вместе с живописью. Так погибли росписи «Иосиф Аримофейский» и «Иосиф Обручник» в парусах малого северо-восточного купола, некоторые фрагменты плафона «Страшный суд» работы Ф. А. Бруни. На стенах главного алтаря штукатурка от сырости утратила сцепление с кирпичной кладкой, отошла от стены и могла в любой момент обрушиться вместе с нанесенной на нее живописью [10, с. 262].
Панорама города с видом на Исаакиевский собор
Реставрация интерьера собора началась в первые послевоенные годы. В 1946 г. из собора вывозят экспонаты центрального хранилища и Специальные научно-реставрационные производственные мастерские Главного архитектурно-планировочного управления приступили к восстановительным работам в здании. Возглавил работу архитектор А. Л. Ротач, посвятивший этому памятнику многие годы напряженного творческого труда. Проблем и сложностей в решении исследовательских, проектных и практических задач было много.
Первоочередные восстановительные работы начались со снятия маскировочной защитной окраски золоченых куполов собора и реставрации южного фасада здания, купола и кровли. Очищенную золоченую поверхность необходимо было промыть спиртовой эмульсией и протереть сукном и войлоком. В повторном золочении купол не нуждался, так как сделанная «через огонь» первоначальная позолота оказалась достаточно прочной.
При ремонте поврежденной осколками бомб и снарядов кровли листы покрытия частично заменили новыми медными листами, которые соединили между собой методом аргонодуговой сварки, обеспечивающим высокую прочность сварочного шва.
