на (високосный) 1840 год» [11]. В обязанности известного критика, сотрудника журнала «Отечественные записки» входило рецензирование, кроме всего прочего, и такой литературы. Однако простым описанием Белинский не ограничился, высказав идею о необходимости сопоставить издания петровских месяцесловов с современными ему календарями. Идея прогресса в культуре и обществе казалась критику привлекательной, и сравнение современных изданий с календарями прошлого должно было сделать ее убедительной (развитие статистики, рост грамотности и русской культуры).
Кодификация календаря как церковного и правительственного издания мешала печатному делу и распространению календарной продукции в России. Только с 1867 года частным лицам было предоставлено право издавать календари, досмотренные в цензурном комитете, после чего на российский книжный рынок хлынуло множество календарей, издаваемых как в столицах, так и в провинции [12].
Первые печатные календари изготовлялись в государственных типографиях и литографических мастерских небольшими тиражами в расчете на представителей образованных сословий, затем стали массово печататься для широкой публики в частных типографиях, а к началу XX века оказались самым востребованным типом издательской продукции. Календари столичных издателей ценились за высокий уровень печати и содержательность. Пушкин, находясь в Михайловском в 1824 году, просил младшего брата прислать ему «всевозможных календарей, кроме Придворного и Академического» (последние были в дворянских домах соседей Пушкина, с которыми поэт водил знакомство), а другие виды календарей в провинции были мало доступны.
Со временем печатные календари стали выпускать в губернских типографиях крупных городов. Провинциальные издания, часто не блиставшие оформлением, имели свои преимущества: материал, в них размещенный, был дан с учетом местных астрономических и природных реалий, которые заметно различались на пространной территории Российской империи. С развитием статистики в календарях провинциальных издательств появились справочные отделы с указанием адресов жителей города, информацией о магазинах, фирмах и службах [13].
Календарная продукция, выпущенная в национальных центрах, отражала культуру народа, на языке которого был издан календарь (например, татарские печатные календари, появившиеся в России в эпоху либеральных реформ второй половины XIX века) [14].
К концу XIX века выпуском печатных календарей в России занимались больше сотни частных типографий. На самого широкого потребителя был рассчитан «Общеполезный календарь» Ивана Сытина (выходил с 1889 по 1918 год). Культурная публика предпочитала «Крестный календарь» (выходил с 1865 по 1918 год) Алексея Гатцука, писателя и ученого, или «Русский календарь» (выходил с 1872 по 1916 год) талантливого журналиста Алексея Суворина. «Современный календарь» (с 1889 по 1909 год) Алексея Ступина предлагался менее взыскательным читателям, а «Всеобщий календарь» Германа Гоппе исходил из интересов городской публики (выходил с 1868 по 1899 год). «Календарь для всех», выходивший с 1907 по 1917 год под редакцией Ивана Горбунова-Посадова, известного народолюбца и последователя Льва Толстого, был адресован интеллигентным людям (то есть тем, кто радеет о судьбе народа). Людям деловым адресовались календарные издания Отто Кирхнера, основавшего в последней трети XIX века полиграфическую фабрику в Петербурге (там печатались календари, ежедневники, записные книжки).
Роль издателя была очень велика: он определял круг потребителей своей календарной продукции, учитывал их вкусы и соблюдал интересы, потакал во всем публике или, наоборот, убеждал ее и перевоспитывал. Некоторые издатели (например, Суворин или Гоппе) самолично составляли рубрики календаря, что требовало образованности во многих областях знаний. Неудивительно, что календари различались не по названиям (как правило, типовым), а по именам издателей («календарь Вольфа», «суворинский календарь», «календарь Гатцука»). С календарей начинали свой путь предприимчивые издатели, будущие акулы журналистики и книжной торговли, получавшие коммерческий опыт, выпуская и продавая популярную продукцию (конкуренция в календарном деле была очень велика). Для некоторых он оказался неудачным; зато такие мастера издательского дела, как Сытин, выпускали ежегодно по нескольку типов различных календарей – каждому читателю по вкусу и кошельку [15].
Коммерческий интерес при выпуске календарей стоял далеко не на первом месте (издатели указывали, что продажная стоимость календарной продукции едва покрывала производственные затраты). Деятельность издателей, взявшихся за календарное дело, рассматривалась как значимая для общества и государства, и для такой оценки были основания [16]. Многотиражный печатный календарь был рассчитан на широкие слои населения без сословных, возрастных и гендерных ограничений (на это указывали названия календарей «всеобщий», «русский», «для всех»). Календарь объединял жителей страны едиными интересами – общественными, хозяйственными, бытовыми. Государственные символы и святыни, популярные достопримечательности, почитаемые личности, изображенные на страницах календарей, подчеркивали социальную значимость этих изданий для всех граждан Российской империи.
Печатные календари создавались профессиональным трудом гравера, литографа, художника, составителя текстов и справочных таблиц, а также специалистов в разных областях знаний и практик (врачей, географов, историков, агрономов). Как правило, эта деятельность была анонимна (авторство большинства текстов и рисунков в календарях не указывалось). Такая скромность объясняется вторичностью материала, обычно используемого в календарях. Переработанный и упрощенный текст с броскими картинками и портретами почитаемых людей сделал календарь общенародным изданием. По убеждению Сытина, издателя самого массового календаря в России, материал в календаре должен быть по потребностям читателя, а не по вкусам писателя, и такая позиция оправдала себя в издательской практике [17].
Образцы календарей и календарных стенок. «Иллюстрированный каталог на 1915 год издательства календарей „Отто Кирхнер“ в Петрограде»
Участие в выпусках календарей известных деятелей (Льва Толстого в качестве составителя «календаря пословиц», Антона Чехова в роли специалиста по вопросам медицины, историка Николая Костомарова для составления хронологических таблиц) не отменяло главного – стиль и содержание диктовал календарь, а не автор, даже если это был известный писатель или опытный специалист. Поэтому для работы в календаре лучше всего годились беллетристы второго-третьего ряда. Они правили бал в беллетристических разделах, сочиняя короткие тексты в жанре биографии, наставления, нравоучительного примера, разговора, юморески или сентенции [18]. От календарных беллетристов требовалось умение писать быстро, выражаться кратко и не иметь претензий на литературное имя. Показательно, что любимым жанром календаря, особенно отрывного, стал анекдот (на историческую или злободневную тему), всегда анонимный. Писателям же, имевшим литературную известность, отводилась в календаре роль почетных гостей: их имена сопровождались хвалебными эпитетами, в которых подчеркивалось общенародное значение их творчества. Календарь никогда не имел дела с непризнанными гениями, дожидаясь, пока они станут всеобщими любимцами (в такой роли могли оказаться и второсортные авторы, вскоре забытые публикой). Похвала живым классикам и уважительный перечень их имен создавали гражданский и культурный имидж издателю и одновременно рекламировали его календарную продукцию. Тексты о писателях и книжных новинках помещались рядом с рекламой разнообразных товаров и коммерческих услуг. Крупные производители (бумажно-беловых товаров, парфюмерии, кондитерских изделий) выпускали собственные календари, рекламируя свою продукцию. Количество рекламы росло одновременно с популярностью и демократизацией календарей, и потребителей такое содружество календаря и рекламы вполне устраивало.
Анонимность календарной продукции сохранялась и
