встала семья Цзи и ее последователи. Новая федерация состояла из племен, часть которых была турецкого происхождения и часть – тибетские группы. Сами чжоу, очевидно, были турками. Длительный симбиоз с царством Шан оказал на них сильное влияние. Они переняли многие обычаи Шан и даже язык; короче, они стали «цивилизованными», то есть отказались от пастушеского образа жизни и подчинились административной системе царства Шан.
Когда племена, сплоченные таким образом, стали достаточно сильны, они напали на царство Шан и вскоре всё его завоевали. Так они стали править всем Северным Китаем. В его центральной и южной частях жили другие, довольно примитивные, племена, пока что еще слабо поддававшиеся влиянию цивилизации Шан. Среди них были племена яо и тайцев.
И хотя чжоу теперь уже не были кочевниками, народ сохранил часть своего древнего турецкого наследия. Они умели организовывать, планировать, править. Более того, они привыкли к аристократической форме общественной организации, как и многие турки более поздних периодов.
Столкнувшись с необходимостью править новой империей, они решили принять феодальную форму правления, как это делали многие другие династии завоевателей до и после них. В странах без системы коммуникаций и денежной экономики более централизованные формы правления были невозможны. Так, правитель чжоу разделил завоеванную территорию на «владычества», или феодальные владения, которые раздал всем членам своей семьи, затем вождям союзных племен и т. д.
И здесь снова возникает наш особый интерес. Новые феодалы взяли своих соплеменников и отправились в свои новые владения. Разумеется, там они были совершенными чужаками. И хотя они уже говорили по-китайски, это был западный диалект, и они не могли понять диалект восточных племен. У них были другие обычаи и манеры, и завоеванные «туземцы» их презирали. Поэтому первое, что они сделали, – это построили хорошо укрепленный лагерь для своей защиты от местного населения. Так китайские города стали не торговыми и промышленными центрами, которыми они, как правило, прежде были, а гарнизонами и административными центрами. Вот почему китайские города, подобно древнеримским, всегда хорошо спланированы, имеют квадратную форму с прямыми улицами, высокими стенами и по крайней мере четырьмя городскими воротами.
Город давал защиту, но как его жители могли получать продовольствие? Чтобы решить эту проблему, завоеватели сделали то, что их предки-кочевники делали раньше и делают их современные родственники.
Они разделили год на две половинки, и переход из одной в другую отмечается обычаем, которому следовали центральноазиатские кочевники, которые, когда приходит весна и снег в горах начинает таять, укладывают свое имущество на верблюдов и лошадей (или тех животных, которые у них есть) и большим караваном поднимаются выше в горы в летний лагерь. На зеленых лугах они ставят палатки вблизи реки или другого источника воды, и у них начинается летняя жизнь. Все веселы. Даже животные выглядят довольными; теперь они могут снова нагуливать жир, утраченный в долгие зимние месяцы. У них рождаются детеныши, а у хозяев в больших количествах появляются молоко, сливочное масло, сыр, а также йогурты. Да и мяса много.
Когда приближается осень, палатки разбирают, и караван снова возвращается на равнины в зимний лагерь. Некоторые племена устанавливают свои палатки на равнине и остаются в них зимовать. Другие строят небольшие темные и грязные глиняные хижины и живут в них. Делать особенно нечего: кто-то торгует со своими соседями-аграриями, пока есть продукты питания, привезенные с гор. Другие остаются с животными на горных склонах, пока еще нет снега, и животные продолжают находить растительность для прокорма. Но в целом, зима – это время тьмы и время рассказывать истории. Даже в то время, когда эту двухфазную жизнь все еще ведут в регионах Центральной Азии, в сельскохозяйственной Турции население целых городов выезжает в свои «садовые домики» в горах. Эти хижины малы, примитивны и неудобны, да и на горных склонах на самом деле не прохладнее, чем на равнине, где городские дома с их толстыми глиняными или каменными стенами часто дают большую защиту от жары. Но факт остается фактом: раз в год люди становятся будто наэлектризованными и не думают больше ни о чем, кроме переселения в горы.
Аналогичным образом феодалы чжоу стали жить в зимнее время в городе. Как только приходила весна, они отправляли своих соплеменников из города, организовав их в группы по восемь семей. Их первой задачей было сжечь кустарник, чтобы расчистить место под поле, достаточно большое, чтобы оно прокормило восемь семей. Каждая семья обрабатывала один участок; девятый участок был для феодала, и его обрабатывали все семьи вместе.
День отъезда из города был праздничным днем, днем перехода из хорошо отлаженной городской жизни к беспечной жизни на природе. Конечно, как только они прибыли в свое летнее поселение, им пришлось зажечь новый огонь, чтобы жечь лес.
Теперь мы видим, откуда взялись и «холодная еда», и сожженный лес бедолаги Чже Цутуя. Огонь должен был быть «вызван», так как требовался, чтобы начать летние работы.
Изначально крестьяне-завоеватели оставались в своих полевых хижинах все лето, а осенью возвращались в город с собранным урожаем и долей их господина. Таким образом завоевателям было гарантировано снабжение продовольствием. Дань с покоренного местного населения была дополнительной роскошью для феодала.
И лишь позже произошла ассимиляция. Местные жители приходили в город, потому что в нем жили ремесленники феодала, которые производили много ценных и интересных орудий труда и других предметов. Городские купцы не только обеспечивали поселенцев дополнительными товарами, но и продавали городскую продукцию местному населению. Вскоре местные начали продавать свою землю, и с того времени мы уже видим два типа владения землей: поселения из восьми семей с общей собственностью, организованные на полувоенный манер, и крестьянские хозяйства, выкупленные городскими жителями у местного населения. Последние были частной собственностью. Вскоре коллективная собственность исчезла, уступив дорогу отдельным крестьянским хозяйствам, и появились землевладельцы и земельные арендаторы. Таким образом, мы видим, что ситуация, в настоящее время существующая в Китае, сложилась в тот далекий период не позднее 300 года до нашей эры.
В некоторых случаях только мужчины уходили из города и жили в полях, а женщины оставались в городе. Тогда разделение жизни на две половины было все еще отчетливо видно: лето было временем мужчин, а зима – временем семейной жизни и брака. Помолвки заключались до того, как молодые люди покидали города, а браки – по их возвращении.
В Древнем Китае начало периода «жизни на воздухе» было отмечено не только «холодной пищей» и огненными ритуалами: это был период любви и вседозволенности. Молодежь – юноши и девушки – покидали города и деревни и собирались на
