Ознакомительная версия.
Такое невероятное внимание к сказочному сюжету говорит об одном – новому времени была просто необходима новая сказка. И вот она явилась.
Газетные рецензии тут же окрестили ее «классово правильной сказкой». Впрочем, если вдуматься, никакой особой классовости на самом деле там нет. Ведь в тексте Олеши нет героев-рабочих или крестьян, даже героев-солдат и матросов там нет. Вернее, они имеются либо в упоминаниях, либо среди второстепенных персонажей. Главные герои этой сказки цирковые артисты из труппы дядюшки Бризака – юная гимнастка и танцовщица на проволоке Суок и молодой гимнаст Тибул. Цирковые мотивы в то время были очень привлекательны и распространены в искусстве. Вспомним, что герои манежа интересовали художников (например, «Девочка на шаре» Пикассо – чем не Суок?), театральную среду (Мейерхольд выстраивал свою актерскую методику на основе цирковой гимнастики), кинорежиссеров (самый яркий пример – появившийся чуть позже легендарный фильм Г. Александрова «Цирк» с Любовью Орловой в главной роли, кстати, тоже гимнастки, танцовщицы, певицы). В искусстве цирка, в героях манежа виделись отвага, ловкость и отточенное мастерство, молодость восприятия и сила духа. Эти люди, ежедневно рискующие жизнью на глазах у зрителей ради своего искусства, воспринимались бесстрашными и верными долгу. А их мир в разноцветных костюмах и блестках казался иным миром – волшебным, загадочным и очаровательным.
Правда, наряду с танцовщицей Суок и гимнастом Тибулом есть в сказке и третий герой – оружейник Просперо. Но и он не рабочий (в социальном смысле), а скорее уж мастеровой и даже творческий человек. И так уж получилось, что он герой «страдательный», который вечно попадает в лапы неприятеля, и его спасают наши циркачи. Ну а основной герой сказки – мальчик Тутти (который, как потом выясняется, брат-близнец гимнастки Суок) и вовсе воспитывается как наследник престола Трех толстяков. У них не было своих детей, и потому они подобрали найденыша, воспитывали его в строгости и жестокости и уверяли, что у него железное сердце. Да только любовь мальчишки к своей потерянной сестре осталась сильнее всех уверений и воспитания.
То есть что же мы видим в социальной и классовой сказке? Ее героями оказались творческие люди (циркачи, оружейник) и наследник Тутти – юный аристократ. Не слабо для сказки «о классовой борьбе»?..
Словом, при внимательном прочтении текста «Трех толстяков» выясняется, что никакая это не «классовая сказка», хотя, конечно, явно социальная, но и явно героическая, романтическая и таинственная, волшебный рассказ о вечной борьбе Добра и зла, хороших и злых людей – о той борьбе, что ведется в сказках изначально с незапамятных времен. Конечно, во время появления ЭТОЙ сказки, через десяток лет после социалистической революции, ВСЕ единодушно усматривали в ней только аллюзии классовой борьбы, но по прошествии века выяснилось, что сказка с увлечением читается и сейчас, а воспринимается как обычный сказочный сюжет безо всяких революционных аллюзий.
Вот только считал ли сам автор свой сюжет сказочным?
Вопрос для интеллектуалов
А кто помнит первые фразы сказки Олеши – с чего начинается текст?
Кто не знает – ни за что не поверит! Но ведь можно и проверить. Итак, открываем книгу:
«Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле. Все это выдумки и сказки для совсем маленьких детей».
Ну и как вам ТАКОЕ? Да еще и от Любимого Сказочника?!
Спокойно! Вспомним – на дворе 1928 год. Это еще НЭП (политика нового экономического развития, когда действует частная собственность). Но «чистка мозгов пролетарскими истинами» идет уже полным ходом – быстрее даже, чем социальное высмеивание частной собственности. Старая сказка объявлена «ненужными лохмотьями» литературы, «детскими глупостями». Празднование Нового года у елки-красавицы запрещено, как не отвечающее духу социалистических праздников. В самом деле, какой еще Новый год? Эдак и про Рождество вспомнится. Но ведь «религия» нового государства – атеизм. Даже игры в куклы запрещены для социалистических девочек, как классово чуждые. Знаете, что придумали ретивые классовые воспитатели? Вместо кукол стали давать детям в яслях и детсадах уродливые фигуры толстых попов. Считалось, что, увидев эдакие страшилища, дети навсегда отойдут от религии. Но произошло невероятное – девочки «усыновили» и таких страшилищ. Ведь любят же разных, не только красавцев. Нет других кукол – и «попы» стали ненаглядными в прямом смысле слова.
Волшебство и разные там чудеса оказались не ко двору и даже под запретом. Но как же тогда существовать сказке как жанру?! Олеша нашел парадоксальный выход – отказался от волшебников и чудес с первой строки «Трех толстяков». Но думаете, так-таки и отказался? Он же был не по годам мудр, насмешлив и парадоксален, этот черноволосый живчик, некогда перебравшийся в столицу Москву из славной Одессы. Никто никогда не скажет, что одессит когда-нибудь не смог найти выход из затруднительного положения!
И Олеша нашел. Да, написал он: время волшебников прошло, настало время ученых, знающих все и обо всем, таких как доктор Гаспар Арнери, с чьих приключений и начинается повествование. Да, старые сказки устарели, и не нужны больше волшебные традиции – но…
Если читать «Трех толстяков» – страницу за страницей, – ясно ощущается преемственность данной сказки, идущая от других:
– Начнем с того, что символично имя одного из главных героев – Просперо. Но это же персонаж великой драматической сказки-притчи Шекспира «Буря». И там Просперо – могущественный волшебник, как раз эту самую бурю и вызвавший. В сказке Олеши оружейник тоже вызвал бурю – поднял народ на восстание против Трех толстяков.
– Вспомним и черную пантеру, с которой выходит из зверинца Просперо (да это же Багира из «Маугли» Киплинга).
– Ну а переодевание Тибула в костюм восточного паши с длинным носом (тот самый костюм, в котором он играл в пантомиме «Поход в Каир») – это прямая отсылка к «Калифу-аисту» Гауфа, между прочим, любимого сказочника Олеши.
– И основополагающий символ для сказки – железное в жестокости сердце наследника Тутти (опять же отсылка к Гауфу с его пугающей сказкой о Каменном сердце).
Дж. Ромни. Иллюстрация к «Буре»
– Еще здесь идет перекличка с сюжетом «Грибуля» Жорж Санд: три толстяка, как и господин Шмель, не имеют собственных наследников и берут воспитанника, которого мечтают обратить в свою «веру в богатство». Но как и Грибуль, мальчик Тутти не желает становиться злым и подлым.
– Ну и конечно тема девочки-куклы, реального человека и его бездуховного двойника (это сказки Гофмана).
То есть вроде бы, отрицая «всякие чудеса» на волне времени, грустно смеющийся одессит Юрий Олеша на самом деле выстроил свой сказочный роман вполне в русле волшебной традиции предшественников-сказочников. Недаром потом он таки признается:
«Сказочная литература, прочитанная в детстве, произвела на меня могущественное впечатление. Роман «Три толстяка» я написал под влиянием этого впечатления… Сказка является отражением жизни общества. И люди, умеющие превратить сложный социальный процесс в мягкий прозрачный образ, являются для меня наиболее удивительными поэтами. Такими поэтами я считаю братьев Гримм, Перро, Андерсена, Гауфа, Гофмана».
Вот вам и «новая сказка»! Конечно, прямых чудес здесь нет. Тибул превращается в негра посредством краски и жженой пробки, продавец шаров летает не на ковре-самолете, а на связке воздушных шариков, куклу наследника Тутти создает мастер-ученый Туб, но… Сама атмосфера романа абсолютно волшебная – кукла растет, как реальная девочка, а живая девочка на время превращается к куклу. Иногда эта сказочность смешна, как в приключениях продавца воздушных шаров, которого чуть не съели вместе с тортом, в который он упал с высоты своего полета. Иногда жутковата, как в сцене встречи девочки Суок со старым ученым Тубом, который отказался поставить наследнику Тутти железное сердце и потому попал в страшное заключение в королевском зверинце, где и сам оброс шерстью и стал чудовищем.
Да и заканчивается сказка на странной грустно-недосказанной ноте, словно ее оборвали на признании этого самого ученого Туба, написавшего в своем предсмертом послании:
«Прости меня, Тутти, – что на языке обездоленных значит: «Разлученный». Прости меня, Суок, – что значит: «Вся жизнь»…»
Впрочем, в сказке Олеши, как и в «Грибуле» Жорж Санд, выявилось главное правило Добра и зла: Добро, пусть и загнанное в угол, как наследник Тутти, все равно «прорастет» – мальчик отринет зло и прорвется к миру ДОБРОТЫ. И Доброта эта умножится, как умножатся силы друзей, когда они все вместе и рядом. А вот зло всегда бесплодно. Как Три толстяка, как господин Шмель – у них нет собственных наследников, и они вынуждены искать воспитанников.
Ознакомительная версия.
