Под одним из обширных фундаментов в Каминальуйю археологи нашли два величественных надгробия, при одном взгляде на которые становилось ясно: они изготовлены для представителей знатного рода. Художественные изображения усопших правителей, как и сама традиция их увековечения на каменных стелах, пришли к майя от их соседей по пространству и времени — ольмеков.
Одним из значительнейших событий раннего доклассического периода в высокогорье стало распространение письменности, хотя справедливости ради стоит отметить, что изобрели ее в Месоамерике не майя. Нам мало известно о письменности ольмеков, но, несомненно, она имеет отношение к становлению письменности майя, тексты которых содержат примитивные элементы, характерные именно для ольмекского письма.
Приблизительно на рубеже 400 г. до н. э. на территории современных мексиканских штатов Веракрус и Чьяпас, а также в майяском высокогорье возникло несколько глифических систем. До сих пор они не поддаются дешифровке, и даже неизвестно, каким народам эти письменные системы принадлежат.
Уже к I в. н. э. во многих майяских поселениях южного высокогорья и тихоокеанского побережья появляются письмена, представляющие собой связанные тексты с обилием различных дат. Например, в Такалик-Абах ученые нашли стелы, украшенные, помимо человеческих фигур, письменами. Одна из надписей повествует о передаче власти от одного правителя к другому. Ученым удалось распознать данные, относящиеся к долгому счету — майяской календарной системе, что и позволило установить абсолютно точную дату сообщения — 126 г. до н. э. Подобная стела найдена в Эль-Бауле, расположенном в сотне километров к юго-востоку от Такалик-Абах.
Стела 1, Эль-Бауль
На стеле изображена фигура правителя, сжимающего в руке длинный предмет, похожий на скипетр. Часть иероглифов стерлась, однако дату, к которой относятся письмена, ученые установили -36 г. н. э. Что характерно, надпись сделана не на языке майя, а, вероятно, на одном из наречий языковой семьи мише-сокеан, распространенных в ту эпоху на побережье Мексиканского залива. Вполне возможно, на этих языках говорили ольмеки.
К началу нашей эры цивилизация майя в основном приобрела очертания, характерные для нее и в классический период, то есть в эпоху ее наивысшего расцвета. Однако что-то произошло с этой цивилизацией в 100–200 гг. н. э., что заставило Эль-Мирадор, процветающий город с населением несколько десятков тысяч человек, кануть в небытие. Совсем недавно археологи отыскали следы кровопролитного насилия, случившегося в самом центре города. Кто разбил стелы и монументы? Враги? В чем причина тотального исхода многотысячного населения, руководимого крепкой властью? Сегодня мы имеем возможность ознакомиться с версиями ученых-климатологов и почвоведов относительно исчезновения Эль-Мирадора. Главная из них — быстрое исчезновение окрестных лесов в результате стремительно разрастающегося города. Леса вырубались под сельхозугодья, для отопления, обжига глиняной посуды и огромного количества изделий из известняка, изготовляемых для облицовки дорог, тротуаров и зданий. Тотальная вырубка лесов совпала с глобальным потеплением, начавшимся приблизительно в 100 г. н. э. и длившимся около четырехсот лет. Летом окрестности Эль-Мирадора превращались в выжженную пустыню, а в период дождей ливни смывали плодородный слой почвы с полей и террас, лишая жителей возможности собрать хороший урожай. По всей видимости, нечто подобное произошло со всей империей майя в конце классического периода, когда лишенные растительности низины Юкатана превратились в одно сплошное болото. Условия существования городов, как и всей цивилизации майя, оказались под угрозой.
Современные ученые установили, что люди, покидавшие Эль-Мирадор, устремлялись на север, пополняя ряды жителей города Калакмуль. Именно этому городу вскоре предстояло подхватить от Эль-Мирадора эстафету «столицы» империи майя той эпохи. Более мелкие города в Петене, такие как Тикаль и Вашактун, похоже, убереглись от экологической и климатической катастрофы, разразившейся в конце позднего доклассического периода. В высокогорье события развивались по более драматическому сценарию. Города и селения обезлюдели, жители покидали эти места, и лишь некоторым оплотам цивилизации, таким как Каминальуйю, после кратковременного упадка удалось встать на путь развития. Еще одной причиной, повлиявшей на климат и судьбу древних майяских городов, стало длительное и мощное извержение вулкана Илопанго, находящегося на территории современного Сальвадора.
В III в. н. э. центр тяжести политической и экономической жизни майяского общества переместился на равнины Юкатана, в густые тропические леса, где вскоре засверкала всеми своими гранями блестящая цивилизация майя эпохи классического периода.
Любая цивилизация накануне своего расцвета испытывает подъем, а перед ним — подготовительную фазу, когда все элементы нарождающейся цивилизации собираются воедино и как бы «притираются» друг к другу. Естественно, все выдающиеся достижения майя не появились из ниоткуда; последние археологические открытия показали, насколько сложным и удивительным был процесс становления этой великой цивилизации. Отправной точкой здесь является 250 г. н. э., начало классического периода. Сами майя пишут, что именно в эту эпоху возникли их великие правящие династии, сопоставимые с династиями фараонов Древнего Египта либо великими императорскими династиями Древнего Китая.
Итак, перейдем с туманного додинастического этапа развития майя к настоящей истории, наполненной реальными персонажами.
«Иероглифы объясняют все, но… они совершенно непонятны. Кто сможет прочитать их?» Лишь через 150 лет после того как Джон Ллойд Стефенс задет этот вопрос, иероглифы майя, действительно, начали что-то объяснять — они, наконец, заговорили. Сегодня профессиональные дешифровщики по-прежнему чрезвычайно занятой народ, снующий между пыльными запасниками музеев и полевыми лагерями археологов, развернутыми в самой чаще центрально-американской сельвы.
Иногда кажется, что полная расшифровка такой сложной, запутанной, часто нелогичной письменной системы майя не будет закончена никогда. Процесс этот долгий и кропотливый. Малейшее продвижение вперед, ничтожная зацепка, единичный успех — и дешифратор тотчас бросается уточнять тысячи предыдущих текстов, прошедших через его пытливый ум и взор. Зачастую такая работа требует коллективного взаимодействия — тексты анализируются одновременно несколькими лингвистами, после чего результаты исследований приводятся к общему знаменателю (не всегда правильному). Ежегодно тайнам письменности майя посвящается множество семинаров и конференций. Семя, брошенное на почву познания в начале XX в. Форстеманом, дало обильные, но довольно однообразные всходы лишь к 1950-м годам. К этому моменту были расшифрованы почти все письмена, относящиеся к астрономии и календарной системе.
Остальные, «некалендарные» иероглифы по-прежнему оставались тайной за семью печатями. Прекрасным наглядным примером служит Плита 21 из Йашчилана. Этот образец показывает, чего достигли, а чего нет лингвисты к середине XX в.
Всякий, кто не знаком с письменной системой майя, бросив взгляд на рисунок, даже не поймет, где, собственно, начинается сам текст. При более внимательном рассмотрении можно разобрать некоторые вполне реалистичные элементы: головы людей и животных, черепа, раскрытые ладони, скрещенные ноги и даже фигурки маленьких птичек. Иероглифы, которые нельзя интерпретировать моментально, вполне могут навеять вольные и даже фантастические образы. Теперь неудивительно, что некоторые исследователи (например, Вальдек) увидели среди иероглифов слонов, экзотические музыкальные инструменты и многое другое, чего попросту не могло быть.
Плита 21 из Йашчилана. На заштрихованных участках — переведенные фрагменты текста, относящиеся к календарю майя. На незаштрихованных участках — иероглифы, которые не относятся к календарю и были дешифрованы совсем недавно
Базовые элементы майяской письменности — индивидуальные знаки, или глифы. Часто они сгруппированы в очень тесные группы, так называемые блоки, имеющие вид квадратов или прямоугольников. Блоки, или иероглифы, читаются слева направо и сверху вниз сначала в первой паре колонок, затем во второй и т. д. Среди исследователей-дешифраторов с давних пор укоренилась традиция обозначать колонки и ряды подобно тому, как это делается на шахматной доске. Таким образом, на Плите 21 иероглифы читаются так: А1, В1, А2, В2, АЗ, ВЗ и так далее до В8. Затем мы переходим к следующим двум колонкам и читаем иероглифы так: Cl, Dl, С2, D2, СЗ, D3… и до D8.
