Ознакомительная версия.
• способность к сохранению текстов. Казалось бы, бумага того времени – материал такой же легко портящийся, горючий и хрупкий, как и используемый в допечатную эпоху, однако после появления печати возможности и эффективность сохранения текстов многократно возросли. Томас Джефферсон высказал основной принцип этого сохранения.[143] По его замечанию, чем больше тексты запирать в шкафах и прятать от публики, тем больше вероятность того, что они потеряются. И наоборот, чем больше множить тексты и давать их в свободный доступ, тем меньше вероятность их потери. Именно массовый характер печати, таким образом, даст возможность сформировать литературные языки стран Европы, тогда как при отсутствии массовой печати такое было бы вряд ли возможно (языки были бы все равно локальными в связи с незначительным тиражированием книг, что, в свою очередь, было связано с несовершенством носителя (точнее, способа его воспроизводства)). Возможность сохранять тексты будет также способствовать поощрению личного признания в связи с персонализацией авторства книги. Отныне не тот, кто диктует, становится автором книги и не переписчик, а подлинный автор рукописи. Фактически с возникновением книгопечатания появляется и полноценный титульный лист книги, на котором указывается автор.
Безусловно, не одно столетие после появления печатного станка устная и печатная культуры коммуникации тесно переплетались: зачастую книги в деревнях читались вслух грамотными людьми, а затем пересказывались. В то же время появление печатного дела в значительной степени способствовало обособлению индивидов. Отныне они могли участвовать в публичной жизни, не выходя на улицу. Значение индивида стало выше, чем значение социальной группы, к которой он относился, что способствовало социальному лифту, то есть перемещению индивидов из одних социальных слоев в другие. Когнитивное участие граждан в отдаленных событиях (въезды монархов в города и др.) увеличилось, потому что жителям массово были доступны тексты об этих событиях, в том числе и облик монархов (отныне лицо короля или властителя той или иной территории стало знакомо жителям).
Однако два фундаментальных социальных изменения, которые повлекло за собой появление книгопечатания, по мнению Элизабет Эйзенштейн, связаны с массовостью распространения двух коренных реформ того периода – духовной, предложившей альтернативную католической трактовку христианства (известна как Реформация и распространение протестантизма), и культурной, положившей начало новому направлению в культуре Нового времени – эпохе Возрождения.
До сих пор реформы средневековой культуры проходили незамеченными и им не удавалось кардинально изменить ход европейской культуры. Но Возрождение стало именно кардинальной трансформацией характера всей культуры в связи с возможностью массового тиражирования, благодаря печатному типографскому промыслу, наследия Античности, что, в свою очередь, привело к росту интереса к культуре античного периода. В эпоху Средневековья возвращение к античной культуре имело циклический характер, в нем были свои взлеты и падения. Однако Возрождение характеризуется тем, что отныне на культуру Античности стали смотреть с фиксированного расстояния, поскольку печатное дело дало возможность окончательно атрибутировать тексты античных авторов, понять, как хранить документы, книги, унифицировать исторические данные. В самом деле, на заре Возрождения любители искусства не могли отличить античную статую V в. до н. э. от скульптуры Микеланджело, так как в целом представления о периодах распространения и циклах культуры не существовало в обобщенном виде. И лишь через сто лет после появления печатного дела возник всеобщий, обобщенный взгляд на Античность, свойственный рационализаторам. Именно после появления станка Гутенберга достижения Ренессанса приобретают массовое значение, и вполне вероятно, что без Гутенберга значение таких авторов раннего Возрождения, как Петрарка, было бы другим.
То же самое можно сказать о переходе с готического шрифта на романский, что часто характеризовали как отказ от культуры Средневековья и переход к монументальному Возрождению. На самом деле вопрос можно было бы поставить и по-другому: а не произошел ли этот переход всего лишь потому, что романский шрифт Возрождения употреблялся в печатных книгах?
Аналогичный взгляд существует и на роль книгопечатания в религиозном расколе католиков и лютеран. Было бы ошибкой утверждать, что не существовало иных, альтернативных католичеству учений на территории Европы в допечатную эпоху. Однако в силу их узости и небольшой массовости эти учения редко когда выходили за рамки обычной ереси, с которой боролась инквизиция. Зачастую утверждается, что Реформация (лютеранство) было первым религиозным движением, использовавшим печатное дело для своих нужд. На самом деле впервые христианская религия прибегла к этому инструменту во время Крестового похода против турок. Католичество называло книгопечатание «божьим даром» или «божественным искусством». Вместе с тем Реформацию можно по праву назвать первым религиозным движением, которое в полной мере воспользовалось потенциалом книгопечатания для прозелитизма (то есть для религиозной пропаганды).
В очень схожей ситуации развивалась другая крупная религиозная схизма – раскол между старообрядчеством и новообрядчеством в Православной церкви. Патриарх Никон ввел и утвердил на Московском соборе 1654 г. «книжную справу», то есть масштабное исправление и перепечатывание религиозных книг на основе старославянских и греческих источников. Специальная комиссия зафиксировала существенные расхождения в обрядах между московским православием и греческим каноном: отличались тексты молитв, а также ряд других канонов, по которым проводилась служба. В Псалтири было велено опустить статьи о двуперстном крестном знамении и о 16 земных поклонах на «Господи и Владыко живота моего». Исправление книг по греческим источникам вполне согласовалось с амбициями тогдашнего царя Алексея Михайловича стать царем всех православных христиан, включая греков.[144] Массовое тиражирование новых канонических книг привело к масштабному расколу, репрессиям внутри церкви, в ходе которых был сожжен заживо один из самых яростных противников реформ Никона – протопоп Аввакум. Раскол продолжался вплоть до начала XX в., когда старообрядцы и новообрядцы были окончательно уравнены в правах. Старообрядцы противопоставляли продукции Московского печатного двора (Никон фактически распоряжался Печатным двором) собственные типографии, зачастую в землях, расположенных за пределами княжества Московского (например, в Литовском княжестве), и в этом смысле ситуация сильно напоминала раскол католиков и лютеран.
Парадокс заключается в том, что и Ватикан, и православные иерархи очень радушно приняли книгопечатание, и церковь была первым и главным заказчиком книг. Вместе с тем церковь была и первой институцией, которая ввела списки запрещенных книг и иные инструменты контроля. Как уже отмечалось, использование протестантизмом книгопечатания дало толчок развитию литературы на национальных языках, что способствовало возникновению национальных государств в Европе. Национализм в европейских странах возрастал пропорционально повышению уровня грамотности населения.
Важно отметить еще одну социальную трансформацию, которую приносит с собой печатная книга: если до книгопечатания книжный промысел был частью корпорации, а следовательно, был ориентирован на заказы со стороны университета, то отныне типографский промысел – рыночное предприятие, которое предлагало книги открытому рынку (даже если типографы при этом еще несколько веков формально входили в состав корпораций университетов). Таким образом, сам по себе капитализм и частная инициатива, для которых догматика Реформации была питательной духовной средой, активно развивались именно в рамках книгопечатного промысла. Книжное издательство стало одним из первых видов капиталистических предприятий, основанных на принципе разделения труда.
Наконец, книгопечатание дает толчок развитию науки, и происходит это в первую очередь в результате классификации и называния природных явлений единым образом. Не было единых стандартов, как называть бабочек, растения, животных, звезды. В этом смысле заслуга Коперника состоит в том, что он взял много от предыдущих астрономов, объединив их тексты. Прежде всего от Птолемея. Астрономия со времен Средних веков не получила нового инструмента наблюдения, но получила то, что называется «инструмент хранения наблюдений», каковым была печать.
§ 3. Изобретение телеграфа и система государственных монополий на средства связи
Получив достаточно современный носитель письменности – бумагу – и современную форму предоставления информации – книгу, средства коммуникации стали совершенствоваться, развиваясь в сторону дистантной связи, то есть способности передавать письменную информацию на расстояние. И таким носителем дистантной связи становится телеграф (вначале оптический, а затем электрический). Изобретение этой коммуникации полностью совпало с эпохой Великой французской революции и теми коммуникативными задачами, которые стояли перед молодой республикой.
Ознакомительная версия.
