Ознакомительная версия.
Принципом семантической приоритетности можно также объяснить и порядок слов в атрибутивных сочетаниях романских языков. Как известно, в романских языках определения, выраженные прилагательными, могут стоять в постпозиции и препозиции к определяемому существительному. При этом нейтральной считается постпозиция прилагательных, в отличие, например, от русского языка, за исключением ряда прилагательных с оценочными значениями. Как замечает Ш. Балли [Балли 1955: 254—255], французские прилагательные в постпозиции больше уточняют определяемое понятие, противопоставляя его другим понятиям (cheval Ыапс – «лошадь белая», cheval noir — «лошадь черная»), а прилагательные в препозиции больше концентрируют внимание на самом качестве, чем противопоставляют его другим качествам (magnifique tableau – «великолепная картина», brave enfant– «славный ребенок»). По сути дела, романские прилагательные в постпозиции напоминают несогласованные определения, а в препозиции – согласованные качественные определения в русском языке.
Следует отметить, что и в других знаковых системах начальная позиция используется как позиция знаковой приоритетности. Так, флаг Гвинеи состоит из красного– желтого—зеленого цветов, а флаг Мали – из зеленого– желтого—красного цветов; флаг Польши состоит из белого—красного цветов, а флаг Индонезии – из красного—белого. Вряд ли такой порядок следования цветов на флагах разных государств является немотивированным, случайным.
6.4.2. Принцип (25) семантико-синтаксической приоритетности. Он заключается в том, что в начальную позицию при нейтральном порядке слов выносится тот синтаксический компонент, который служит для говорящего исходным при конструировании выражаемого события. Выделяются следующие типы семантико-семантической исходности:
1. Постановка субъекта предложения в начальную позицию перед предикатом и другими членами предложения при презумпции его существования или контекстуальном выражении. Такой порядок следования членов предложения является отражением соответствующих эмпирических отношений между предметным компонентом и проявлением его признаков, в основе чего лежит первичность личной деятельности говорящего, перенесенная в область «ты» и «он», и обязательная первичная соотносительность объекта с субъектом, а не наоборот. Еще М.В. Ломоносов писал в своей «Российской грамматике»: «Вещь иметь должна прежде свое бытие, потом деяние. Того ради между речениями, речь составляющими, первое место иметь должно имя, вещь знаменующее, потом глагол, изъявляющий оное вещи деяние» [Ломоносов 1952: 418]. Видимо, поэтому в большинстве языков преобладает порядок членов предложения, при котором субъект предложения предшествует предикату. Так, по подсчетам Дж. Гринберга, из 30 исследованных языков разных семей и ареалов 13 языков имеет основной порядок членов предложения СПД, 11 языков – СДП и 6 языков – ПСД. Следовательно, из 30 языков 24 языка обычно располагают предикат после субъекта предложения (Гринберг 1970: 117—119]. Об этом свидетельствуют и наблюдения Дж. Хокинса, сделанные им на материале 336 языков: 51,7% языков имеют порядок СДГТ, 32% – СПД, т.е. всего с начальным С – около 84% языков, с начальным П – 15% и только 1,3% языков – порядок ДПС [Hawkins 1983]. Редкие порядки членов предложения требуют особых исследований и интерпретаций, поскольку с порядком слов связаны факторы тема-рематического членения предложений и закрепленности его за определенными синтаксическими типами предложений.
2. Постановка в составном предикате, содержащем инфинитив, в начальную позицию слов со значением интенциональной направленности субъекта к действию, обозначенному инфинитивом: типа хочу сказать, пошел обедать, должен ехать и под. Такой порядок следования составных элементов предиката также соответствует эмпирической первичности интенциональной установки субъекта и вторичности действия как объекта установки.
3. Постановка в начальную позицию экзистенциональных предикатов перед субъектом в интродуктивно-субъектных предложениях типа Жил-был король и было у него три сына... Раздался стук в дверь. Пошел дождь. Стояла зима 1941 года. Подобные предложения выражают введение существования или проявления субъекта предложения и отражают тем самым первичность восприятия бытийного проявления того, что обозначается субъектом предложения. Такой порядок главных членов предложения в бытийных предложениях характерен для многих языков. Например, в испанском языке выделяются следующие семантические группы бытийных предикатов, стоящих перед субъектом предложения: со значениями существования, отсутствия, начала, возникновения, пребывания, появления, прибытия того, что обозначается субъектом предложения [Васильева-Шведе, Степанов 1981: 195– 197].
6.4.3. Принцип (26) коммуникативно-тематической приоритетности. Этот принцип заключается в том, что в начальную позицию выносятся смысловые компоненты предложений, служащие исходными для введения новой информации при их актуальном членении. Причем в тематическую часть предложений могут входить и детерминанты субъектно-предикатного состава предложения, так или иначе известные партнеру по коммуникации и тем самым расширяющие семантическую рамку тематической части предложения: После чая дедушка /пошел спать. Для ребенка здесь /сыро. Для тебя этот костюм /широк.
6.4.4. Принцип (27) коммуникативно-рематической приоритетности. Он заключается в том, что в начальную позицию выносятся смысловые компоненты, служащие при актуальном членении предложения рематическими частями предложения: ср. Кто тебе звонил ? – Звонила Наташа (выражение коммуникативно-тематической приоритетности) и Наташа звонила (выражение коммуникативно-рематической приоритетности).
Примечание. Подробно о связи актуального членения предложений с порядком следования слов см. в разделе об информационно-актуализирующем эгоцентризме (п. 8.4.4).
Таким образом, порядок следования языковых единиц при их комбинаторике в целом определяется выбором разных, не пересекающихся точек отсчета в той или иной их линейной последовательности в речи.
7. Отражение в семантической системе языка антропоцентризма человеческого сознания
7.1. Отражение в семантической системе языка биосоциального антропоцентризма человеческого сознания
Биосоциальное выделение человека из окружающего его мира, осознание им особого места в нем в противопоставлении с «нечеловеческим», было длительным историческим процессом, прошедшим, видимо, несколько этапов. Как установили Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов [Гамкрелидзе, Иванов 1984, Ч. 2], наиболее ранние языковые данные свидетельствуют уже о том, что человек различал живое и неживое. К живому он относил животных и растительный мир (ср., например, в русском языке этимологически однокорневые слова жизнь, живой, животное, жито), среди живого выделял «одушевленные» и «неодушевленные» подклассы по признаку наличия/ отсутствия способности «дышать», а среди «одушевленного» мира противопоставлял животных и человека по признакам «говорящий/неговорящий», «разумный/неразумный», «двуногий/четвероногий», отличая говорящих земных, смертных от говорящих небесных, бессмертных [Там же: 465—481]. Таким образом, по данным общеиндоевропейского словаря, человек осознавал и выделял себя в противопоставлении другим существам по признакам «живое», «одушевленное», «говорящее (разумное)», «смертное (земное)», «двуногое» и др. Это выделение отразилось, например, на различном лексическом обозначении однородных реалий, относящихся к человеку и животным: ср., например, в русском языке лексемы лицо/ морда, рука/лапа, рот/пасть, горло/глотка, ногти/когти, умереть/сдохнуть, родить/окотиться, отелиться и др., пища/корм, ребенок/детеныш, муж и жена/самец и самка и др. Ср. также противопоставление местоименных лексем кто/что, в котором кто имеет в виду только человека и редко употребляется по отношению к животным (ср. Кто тебя укусил? – Комар или оса?). Русский язык связывает также некоторые синтаксические и морфологические явления только с лексемами, обозначающими лицо. Так, конструкции с предикативными наречиями типа «...холодно» выражают с дат. пад. синтаксического субъекта состояние лица, а с обстоятельственными наречиями – состояние окружающей среды: Мне холодно/На улице холодно; конструкции со страдательным залогом предполагают всегда только агентивное дополнение, таковы же неопределенно-личные и обобщенно-личные предложения, в которых синтаксический субъект выражен глагольной формой (По радио передают... Что посеешь, то и пожнешь). В суахили (и в других языках банту), по свидетельству Д. Лайонза [Лайонз 1978: 301—302], существительные классифицируются по меньшей мере на шесть родов, из которых первый род обозначает класс людей, а остальные – неодушевленные предметы (деревья, камни, абстрактные понятия).
Ознакомительная версия.
