Америка – страна максимально стратифицированная, разделенная на мириады небольших страт, внутри которых живут разного рода американцы. Безусловно, эти страты объединяет немало общих интересов и ценностей, делающих их комбинацию тем, что называется Соединенными Штатами Америки. Однако внутри них есть свои особенности, отражающие интересы и ценности только той группы людей, которые в них живут. Другими словами, в США почти каждый живет в окружении близких ему социально, экономически и политически людей. Чего еще желать от жизни в большой стране? Только одного: что собственное родное государство не будет учить меня жить и не станет «стричь всех под одну гребенку». В Америке этого как раз и не происходит.
Другими словами, Америка – это страна, где есть консенсус по всем основным ценностям – от абсолюта частной собственности и широкого либерализма в экономике до психологии индивидуализма и политического плюрализма. Однако между социальными группами, составляющими эту страну, есть огромные различия в ценностях и целях, жизненных ориентирах и культурном восприятии. Но эти различия существуют как бы внутри. Они не подрывают общего единства, даже парадоксальным образом сильно укрепляют его. Надо отметить, что эти различия между социальными группами делают США в целом страной очень устойчивой, гибкой и способной к быстрым изменениям, к адаптации к новой ситуации, страной политически, экономически и социально весьма стабильной и всегда готовой к развитию. Это же, в числе других вещей, делает Америку демократической страной. Так уж она устроена. Но в то же время именно эта коренная особенность США не дает, к примеру, решить проблему выравнивания уровня средних школ в стране и дистанцирования школ или больниц от тупых показателей объема налоговых сборов в том или ином регионе. Эта особенность не дала, к примеру, решить знаменитую еще недавно проблему банкротства города Детройта, бывшей столицы автомобильной промышленности страны. Проблемы города Детройта были и всегда будут для США проблемами города Детройта, и никому тут в голову не придет «по-братски» взять их решение на себя. Опора на свои силы и свои возможности – от школы до кладбища – была, есть и остается основным мотто Соединенных Штатов. Главной максимой всего американского образа жизни и мышления.
Но вернемся к школьным ценностям Америки. Проблема школьно-тюремного трубопровода непосредственно связана с так называемой политикой «нулевой терпимости» (zero-tolerance policies), которая была широко принята школами по всей Америке сразу после трагического расстрела в школе «Колумбайн» в 1999 году. Подход характеризуется нетерпимостью к малейшим нарушениям школьных правил, результатом чего становится повышение строгости наказания и быстрое отчисление из школы. Эта политика привела к появлению полицейских в школьных зданиях (немыслимая еще недавно для Америки вещь), вследствие чего учеников стали все чаще арестовывать за нарушения дисциплины, с которыми раньше разбиралась сама школа – например, за драки или ношение перочинного ножа. В последние годы было несколько совершенно абсурдных случаев, когда детей наказывали или арестовывали за то, что они, скажем, запустили бумажный самолетик или демонстративно громко рыгали в классе, приносили с собой пластмассовый ножик в упакованном ланче или имели в кармане 200 долларов наличными. В феврале 2015 года произошел особенно позорный инцидент в обычной техасской школе. Пятнадцатилетний школьник-мусульманин, мечтающий стать инженером, самостоятельно сделал дома маленькие электронные часы и принес их в школу, чтобы похвалиться и показать своей учительнице. Подростка немедленно арестовали, заподозрив в намерении соорудить бомбу с часовым механизмом и пронести ее по частям в школу.
Кстати, первыми жертвами такого рода дисциплинарных методов вновь чаще всего становятся афроамериканские и латиноамериканские школьники. Так, по данным Министерства юстиции США, афроамериканских студентов временно исключали или вообще выгоняли из школ в три раза чаще, чем белых студентов. Более того, в 70 % случаев школы вызывали наряды полиции именно в результате своих подозрений в адрес афроамериканских и латиноамериканских школьников. Надо признать, что главная внутренняя проблема США – расовая – остается одной из важнейших характеристик образовательной системы в стране. Именно в школе дети из разных этнических и расовых групп сталкиваются с ней, и этот урок остается с ними навсегда.
Неудивительно, что среди студентов, отчисленных из школы за один – любой – учебный год, примерно 40 % являются афроамериканцами, при том что афроамериканцы составляют всего 12 % населения США. Неудивительно также, что афроамериканцы и латиноамериканцы заканчивают школу в два раза реже, чем белые школьники. Тем более что в стране нет законов, заставляющих их завершить школьное образование. И уж совсем неудивительно, что среди заключенных-мужчин в федеральных тюрьмах США почти 70 % не закончили высшую школу. Школьно-тюремный трубопровод США не дает заметных сбоев, невзирая на то, что восемь лет во главе страны стоял афроамериканец. Образовательная система уверенно и настойчиво продолжает политику криминализации плохого поведения в школах, которая лишь способствует превращению учащихся в настоящих, взрослых преступников и питает поток молодых людей, попадающих в американскую тюремную систему. В которой, заметим к слову, и так содержится самое большее количество заключенных в мире – больше, чем 2,2 млн, содержание которых стоит американским налогоплательщикам баснословных 70 млрд долларов в год.
Нельзя сказать, что эта проблема не волнует американцев. Американские школы, конечно, активно ищут решение проблемы, связанной с широким применением откровенно дискриминирующих методов укрепления школьной дисциплины. Руководители ряда школьных округов (они, напомню, в США являются достаточно независимыми чиновниками в системе местной власти и, как правило, избираются населением соответствующих округов на основе прямых выборов) вместе со школьными администраторами начали в последние годы применять разнообразные новые методы для того, чтобы исправить нынешнюю ужасную ситуацию. Особенно это касается города Вашингтона, в котором всего 59 % учеников оканчивают старшую школу в срок, то есть через четыре года после ее начала, – это намного ниже среднего уровня по стране, составляющего и так отнюдь не фантастический 81 %. Но данные по столице США выглядят попросту позорно для самой богатой и развитой страны мира.
Теперь вместо политики «нулевой толерантности» администраторы самых проблемных школ в Вашингтоне начали применять так называемый метод «восстановительной юстиции». Вместо того чтобы сразу наказывать ребенка, учителя или школьные психологи остаются с ним после завершения школьного дня, чтобы обсудить причины плохого поведения и возможные пути его исправления. Учителям также рекомендуется встретиться с родителями каждого ребенка в классе в начале школьного года, чтобы лучше понимать, в какой обстановке живет ученик. Этот подход уже показал некоторые позитивные результаты. Однако он не может быть внедрен на городском уровне, так как у местных властей нет легальных способов заставить школы ему следовать, и каждая школа должна решать эту проблему сама.
Вышеупомянутые тренды отражают традиционную американскую амбивалентность по вопросу о том, где находится граница между свободой и персональной ответственностью, между дисциплиной и наказанием. Как говорят противники «нулевой толерантности», полицейские не могут научить дисциплине детей в школе. За это ответственны преподаватели, школьные психологи и другие сотрудники. Не говоря уже о родителях. Однако в американских школах, как, впрочем, в стране в целом, применение полицейской силы, суда и тюремной системы считается обычным дисциплинарным методом, к которому Америка прибегает сразу и немедленно, вместо того чтобы оставлять их на крайний случай, дав людям возможность извлечь уроки из случившегося и, может быть, исправиться.
В США большинство уверено, что намного легче удалить – хотя бы на время – проблемного человека из общества, чем тратить время и деньги на его исправление, тем более что такой подход не обязательно даст желаемые результаты. Знаменитая пословица, пришедшая в жизнь из культового фильма «Баретта» с Робертом Блейком: «Don’t do the crime, if you can’t do the time», – то есть что-то вроде «Не совершай преступления, если не готов за него ответить», – очень точно отразила американское отношение к исправлению преступника. Сам совершил преступление сам… Все тот же злостный нарушитель американской политкорректности юморист Джордж Карлин однажды даже пошутил так: «Знаете, в чем большой плюс всех этих смертных казней в Техасе? Меньше техасцев…».
Известно, что Америка – страна политической корректности и толерантности, выходящих, как считают некоторые критики, далеко за пределы разумного. В Америке действительно принято проявлять немалое терпение и толерантность к согражданам, их интересам и ценностям, желаниям и действиям, взглядам и верованиям. Но, как ни парадоксально, когда дело касается людей, которые каким-то образом нарушают спокойствие в обществе, в том числе в школьном коллективе, и мешают другим двигаться к собственному счастью – как говорят в России, «мешают другим жить», – терпение американцев моментально иссякает, и от таких людей они стараются побыстрее избавиться. Это находит свое выражение не только в общественных настроениях или психологии людей, но и в законах, которые при всем их разнообразии от штата к штату и от графства к графству примерно одинаково нетерпимы, жестки и иногда даже, на мой взгляд, просто жестоки к нарушителям. Но логика за ними одна: все, что ты делаешь, – это твой личный выбор, ты сам несешь ответственность за свои поступки. Роль социальной среды, о которой так любили говорить в СССР, ситуация в семье, городе, стране и даже в мире не является для тебя оправданием. Иначе говоря, американцы не верят в «вину окружения» или «вину обстоятельств», считая, что человек сам принимает любые решения, – верят, если хотите, в свободу воли. В самом прямом значении этого слова.
