расчленении великих империй. Югославия родилась как компромисс после 1918 года, когда распалась Австро-Венгрия, и было решено объединить в маленькой империи вокруг Сербской монархии различные народы, в большинстве своем славянские. За гегемонией сербов после второй мировой войны последовала коммунистическая империя Тито. Но эта мировая война породила в Югославии не только движение сопротивления против итальянских и немецких захватчиков, но и межэтнический конфликт между самими югославами. После войны и после фашистской оккупации итальянцы Истрии и Далмации (примерно 250.000 человек) должны были оставить земли, на которых они жили веками. Тысячи канули в бездну преследований Тито. После победы Италии в первой мировой войне эти земли отошли Италии и были итальянизированы (несмотря на разнообразие проживавших на них народностей); после поражения во второй мировой войне жившие там итальянцы дорого заплатили за эту политику.
На многие десятилетия национальная проблема была заключена в «клетку» династических или коммунистических монархий Югославии: это была «маленькая империя» южных славян, ставшая в коммунистическую эпоху лидером Движения неприсоединения. Конструкция эта рухнула под давлением националистических страстей, несмотря на умело созданную конституционную систему, унаследованную от Тито. С концом коммунистической идеологии возродились националистические чаяния народов, как более сильные в Хорватии и Словении, так и менее заметные, как у мусульман. Особенно ярко проявилось убеждение в невозможности жить вместе, каждой нации хотелось иметь свое государство. Вот уже более ста лет на Балканах и в Восточной Европе постоянно загораются национальные страсти. Часто происходят национальные конфликты, массовые убийства, перемещения народов. Рождаются новые государства.
Косово — древняя колыбель сербской нации, средоточие сербских святынь, сегодня населено в основном албанцами. В 1998 и в 1999 гг. под властью Милошевича албанцы пережили жестокое преследование со стороны сербов, многие погибли или были вынуждены покинуть свою землю. Это было последним актом в Югославской трагедии. Сегодня оставшееся сербское меньшинство, тоже пережив преследования и насилие, проживает под международным контролем и под защитой международных военных сил. Вчерашние угнетатели, сербы стали меньшинством, загнанным почти что в гетто. Ненависть велика. Совершенно справедливо написал Джонатан Сакс (Jonathan Sacks) — философ и богослов, главный раввин Британского содружества: «Вирус ненависти может казаться на какое-то время уснувшим, но он редко умирает. Друзья становятся врагами, соседи — антагонистами. Построить стену и разделить их кажется наименьшим злом, но стены редко прекращают конфликты». Такой стала история Югославии, когда соседи открывают, что не могут больше жить рядом.
Османское наследие: сосуществование и одиночество
Стена разделения представляется решением проблемы, когда жизнь вместе становится адом. Неважно, реальная это стена, как та, которую государство Израиль построило на границе с Палестинскими территориями, или же новая граница, или ввод (временный, но на долгие годы) международного военного контингента.
На Кипре греческая и турецкая части острова более тридцати лет разделены стеной. Кажется, многие годы и километры отделяют сельскохозяйственную турецкую часть от развитой греческой, хотя это части одного острова, разрезанного пополам границей, которая долгое время была на замке. Разделение произошло после того, как в 1974 году потерпел поражение режим сосуществования президента архиепископа Макариоса. Это была хитроумная система равновесия сил, выстроенная, чтобы греки и турки могли жить вместе. Она была свергнута греческими полковниками, а турки, с подозрением глядевшие на эллинистические стремления, не хотели больше признавать ее. Затем турецкое меньшинство усилилось эмиграцией из Анатолии. Смелость разделения кажется самым разумным решением. Может быть, иногда это так и есть. Но часто конкретная ситуация делает разделение крайне болезненным, слишком переплетены и взаимосвязаны бывают общины. На Кипре оно повлекло за собой перемещение населения и неестественный раздел острова между двумя государствами. Но это лишь один пример.
Балканские события — глава из истории одной бывшей империи: Османской, наследницы великой арабо-мусульманской экспансии, а также Византии, где тоже переплетались разные народности. Турки были рассеяны по всем контролируемым ими территориям, различные народности были обращены в ислам. Евреи жили везде.
В городах обитали самые разнообразные общины: от Стамбула, греческого, армянского, турецкого, еврейского, болгарского, левантийского… до Иерусалима, где жили арабы-мусульмане, арабы-христиане, евреи-иудеи, до Александрии, арабской, греческой, итальянской, еврейской. Верховная Порта царила в многонациональном и многорелигиозном мире. Государства-преемники Османской империи должны были считаться с этно-религиозными картами, не совпадавшими с национальными судьбами, провозглашенными для этих земель. Что в турецком Стамбуле делали грекам? Напоминали о былой мощи византийской империи? Что делали турки в Салониках, ставшим вторым по величине греческим городом?
В Османской империи все же сосуществовали разные народы, хотя и по-своему, на неравноправной основе. Конечно, деспотическая бюрократия контролировала все этнические и религиозные компоненты, во многих регионах царила атмосфера насилия. И главное — все это происходило в рамках исламского конфессионального государства. Султан был исламским халифом, наследником древнего установления, и обладал авторитетом в исламской умме. Упразднение халифата в 1924 году совпало с концом династии Османов, хотя отец новой Турции Кемаль Ататюрк в первое время, казалось, хотел оставить ей эту религиозную должность. За восемьдесят лет, несмотря на стремления того или иного правителя, на дебаты и конгрессы, суннитский ислам так и не обрел столь авторитетной и объединяющей фигуры, как халиф. Запад не понял всего значения этой проблемы, но она очень важна. Мусульмане всего мира (как могло констатировать британское правительство, наблюдая своих индийских подданных) были потрясены и растеряны концом халифата. Открылся вакуум власти в общине, и без того не имеющей иерархии. Сегодня об упразднении халифата как о трагической дате говорил в своих воззваниях Осама Бен Ладен, который хотел бы занять его место.
В Османской империи мусульманин и немусульманин (называемый дхимми, чтобы указать на его положение: зависимого и находящегося под защитой) не были равны. В рамках мусульманского авторитарного государства жили немусульманские общины, имевшие статус миллета, своего рода суб-государства. Православные (греки, арабы, славяне, румыны…), евреи, армяне, а также другие общины имели свои миллеты, «патриарх» которых обладал религиозной и гражданской властью. Это была оригинальная структура сосуществования людей различных религий. Нелишне напомнить об этом, в сравнении с Европой, где (как, например, в Испании в XV в.) еврейское меньшинство притеснялось, а мусульманское было уничтожено. И напротив, христианские общины (количественно уменьшившиеся везде и исчезнувшие в Северной Африке) выжили во многих регионах, завоеванных исламом. Восточные христиане до сих пор живут в этих землях.
Тяжелая жизнь угнетаемых немусульманских общин (хотя притеснялись и мусульмане), не должна затмевать реального, хотя и неравного, сосуществования. В Магрибе не было христианских общин, но было немало еврейских. В девятнадцатом веке проблемы для евреев, такие как обвинение в ритуальных убийствах, в Османской империи исходили больше от христиан, чем от мусульман. Сегодня еврейские общины
