Северный фасад Структуры II в Калакмуле. По своим размерам он превосходит пирамиды Тикаля
Как мы уже упоминали, после открытия в 1950-х годах Генрихом Берлином так называемых иероглифов-эмблем стало возможным более точное определение политической географии всей империи майя. Кроме того, ученым удалось проследить связи между отдельными городами. Иероглифы-эмблемы типичны для одной определенной местности и лишь изредка, в зависимости от активности контактов между регионами, встречаются в текстах другого города. Например, в долине Усу-масинты неподалеку от Йашчилана обнаружены два городка — Сак Тц’и и Мани — только лишь потому, что их эмблемы найдены у соседей. И все же несколько задокументированных эмблем-иероглифов исследователи до сих пор не могут «привязать» ни к одному из известных городов.
В 1970-х годах ученые заметили, что одна эмблема, изображающая голову змеи, сверх всякой меры распространена на всей территории юкатанской лесистой равнины. Мы знаем, что в позднеклассический период влияние некоторых городов было необычайно сильно, но какому именно городу соответствует «змеиная голова», долгое время оставалось непонятным. В 1973 году исследовательница Джойс Маркус предположила, что эта эмблема принадлежит Калакмулю.
Направообладание «змеиной головой» претендовали и другие города, но недавно в Калакмуле обнаружили текст, убедительно доказывающий, что именно местные, калакмульские правители присвоили себе титул «К’уль Кан Ахау», то есть «Священный Властитель Змей».
Если «змеиноголовая» проблема разрешилась успешно, то сохранность письмен, найденных в городе, оставляет желать лучшего. Ученым удалось почерпнуть весьма скудные сведения, особенно о раннеклассическом периоде. Историк-Саймон Мартин попытался сложить вместе фрагментарные обрывки известной нам истории города и получить ясную и верную хронологию династического правления, однако «белые пятна» в ней по-прежнему присутствуют.
Ваза с именами 19 правителей Калакмуля.
В ясный безоблачный день, взобравшись на самую вершину Структуры II в Калакмуле, можно увидеть величественные пирамиды Эль-Мирадора, отстоящего на 35 километров к югу. Калакмуль, согласно археологическим изысканиям, находился в очень тесных отношениях с Эль-Ми-радором. Об этом говорит сходство архитектурного стиля и традиций гончарного искусства — Калакмуль с энтузиазмом перенимал у Эль-Мирадора технологии. Характер более поздних отношений нам непонятен, но связи по-прежнему оставались тесными вплоть до падения Эль-Мирадора в 150 г. н. э. После этого Калакмуль стал превращаться в обширный и могущественный город. И хотя его строения и монументы уступают по красоте и величию любому майяскому архитектурному комплексу, Калакмуль готов потягаться с любым из городов империи в размерах занимаемой площади и масштабности построек. Похоже, в момент падения Эль-Мирадора Калакмуль принял массы мигрировавших на север жителей умирающего города. В раннеклассический период Калакмуль организовал военный блок, включавший города северного Петена и южного Кампече. В это же время Тикаль, одержавший верх над Вашактуном, вошел в военный союз с Теотиуаканом и распространил свое влияние на весь центральный Петен и далее на север до реки Рио-Асуль — и все это менее чем в сотне километрах от Калакмуля. Теперь можно только представить, в какую конфронтацию вылилось противостояние двух мощных городов-государств. Современные ученые убеждены, что борьба между Тикалем и Калакмулем предопределила весь ход политической истории равнинных майя в течение всего классического периода.
К сожалению, письменных подтверждений противостояния двух держав, высеченных на стелах или фасадах зданий, обнаружить не удается: калакмульские надписи нечитабельны из-за разрушения, а в Тикале все существенные письмена восходят к раннеклассическому периоду. Ключевые тексты обнаружены в других городах, которые к тому времени начали писать свою историю, но были захвачены противоборствующими державами в свои орбиты и стали состоять во враждебных друг другу альянсах. Исследователи Саймон Мартин и Николай Грубе прямо указывают на иероглифические фразы и слова, характеризующие подчиненность, доминирование и устоявшуюся субординацию между городами. Например, выражение «у-ахау», означающее правителя, или властелина, встречается в одном из текстов, посвященных Тикалю. Таким образом владыка одного из городов выражал свою подчиненность повелителю Тикаля — как раз в ту эпоху, когда влияние последнего распространилось на всем пространстве вокруг озера Петен-Ица. Подобного рода выражение встречается и в тексте, повествующем о воцарении другого вассального правителя, и звучит оно как «у-ка-ий» — то есть «под покровительством кого-либо». В комбинации с именем или иероглифом-эмблемой это выражение однозначно трактуется как «покровитель-вассал» и говорит о том, что восходившие на трон правители маленьких городов изначально признавали свою зависимость от более влиятельной силы.
Выражение «у-ка-ий» используется при описании воцарения новых правителей сразу в нескольких вассальных городах к востоку от Тикаля в середине VI в. Надписи на стеле в Наранхо, например, прямо указывают на то, что власть в этом городе в 546 году принял правитель, признававший покровительство Калакмуля. А через семь лет в Белизе, в городке Караколь, бразды правления принял на себя некий Властитель Воды, который описывает свои отношения с правителем Тикаля по имени Двойная Птица также выражением «у-ка-ий». Но затем, через три года, всякие отношения между Караколем и Тикалем были прерваны. Еще через год Двойная Птица, отметив очередную годовщину правления в Тикале, добросовестно увековечил это событие на стеле, после чего таких надписей в Тикале не появлялось в течение очень длительного периода.
Что же произошло? На Алтаре 21 в Караколе найдена запись о том, что некий победоносный правитель в 526 году предпринял военное нападение на Тикаль, которое увенчалось полным успехом. Вполне очевидно, что это столкновение закончилось для Тикаля катастрофой. Теперь вполне объяснимо, почему в течение почти полутора столетий (с 557 по 692 год) в великом городе не было возведено ни одного здания, ни одного монумента и ни одной стелы.
Сегодня мы довольно точно можем реконструировать события тех лет. В 526 году враги захватили Тикаль и разрушили там почти все здания, а монументы и стелы превратили в каменную пыль. Археологи обнаружили множество человеческих костей, осколков нефрита и глиняные черепки, в беспорядке разбросанные на всей территории Северного акрополя, либо наспех складированные в подземных погребальных помещениях. После вторжения врага былое могущество Тикаля сошло на нет, а Караколь, наоборот, очень скоро достиг высот своего бывшего угнетателя.
Раннеклассический период истории майя остается для нас крайне загадочной и мало изученной эпохой. Мы практически ничего не знаем о городах того периода, почти не имеем письменных свидетельств, поэтому вся надежда на археологов, тщательно исследующих культурные слои именно того периода. В результате успешных раскопок в Копане, Караколе, Калакмуле и, конечно, в Тикале нам известен общий ход политической истории майя того времени. В первой половине раннеклассического периода на равнинах Юкатана господствовал Тикаль, установивший военный союз с Теотиуаканом. Именно в Тикале развился институт династической передачи власти, а также достигла новых высот письменность и, прежде всего, традиция гравировки надписей и дат на монументах — так называемая «культура стел». Эти два явления получили широкое распространение во всей империи майя.
Невиданного расцвета в раннеклассический период достиг и другой город-государство — Калакмуль. Нам мало что известно об истории этого города, особенно в период до VI в. Мы даже не знаем точной даты, когда началось противостояние между Тикалем и Калакмулем, а точнее, между двумя блоками — альянсом Тикаля с Центральной Мексикой и более консервативной майяской осью во главе с Калакмулем. Очевидно лишь, что к середине VI в. могущество Тикаля пошатнулось из-за начавшегося упадка Теотиуакана, который уже не мог помочь своему союзнику ни в торговом, ни в военном отношении. Однако это еще не конец истории противостояний между двумя сверхдержавами майяского мира.
Глава 5
ПОЗДНЕКЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД
Если сравнить различные стадии развития цивилизации майя со стадиями роста кукурузы (что очень даже логично, учитывая, какое значение эта культура играла в жизни майя), то позднеклассический период соответствует стадии полного созревания початка, когда до сбора урожая остается совсем чуть-чуть. Два века (между 600-м и 800-м годами) стали в истории майя временем расцвета искусства и архитектуры. В эту же эпоху достигли своего окончательного совершенства религиозные отправления — обряды, празднества, ритуальные жертвоприношения и прочие проявления общественно-религиозной жизни. Империя майя — такая, какой ее обычно представляет пытливый обыватель, — ассоциируется у нас именно с достижениями этого периода — величественными храмами-пирамидами, таинственными иероглифами, барельефами и искусно расписанной керамикой. В те годы народ майя рос количественно и «качественно»: расцветали древние города и появлялись новые. И хотя большинство майя трудилось в сельском хозяйстве и жило в деревнях, нельзя не заметить взрывообразный рост городского населения. Городское общество невообразимо усложнилось. Появились сложные иерархические отношения, консолидировались прослойки, занимавшиеся исключительно каким-либо одним делом или профессией: служители искусств, религии, наук, администраторы и профессиональные торговцы, ремесленники и, конечно же, знать во главе с династическими правителями.
