реалиях напрямую связаны с научными исследованиями и наоборот, поскольку в России факультеты, отделения и кафедры журналистики, где готовятся будущие медиапрофессионалы, остаются главными центрами медиаисследований (От теории журналистики к теории медиа, 2019).
Современная журналистика, существующая в условиях усиления развлекательности содержания, погони за сенсациями, гибридизации экономических моделей, сокращения рекламного рынка, гонки за рейтингами, конвертируемыми в доходы, очевидно меняется. Меняется по многим причинам: и потому, что в цифровом обществе у журналиста появляются новые конкуренты — поисковые системы, активные в медиасреде непрофессионалы-блогеры (Fenton, 2009), и потому, что информационная избыточность и зависимость от технологического фактора ведут к снижению критичности аудитории и дискредитации редакционного профессионализма, и потому, что вопросы журналистской этики в борьбе за внимание аудитории отходят на задний план (Pasti, 2010). Завтрашним журналистам придется не только работать в этих новых условиях, но и создавать новую журналистику, новую культуру общения с аудиторией, которая станет для них, будем надеяться, уважаемым и близким другом, собеседником (Доктор, 2013).
Перед исследователями и преподавателями журналистики сейчас стоит задача не только предвидеть будущее, о чем шла речь в первой главе настоящей книги, но и приблизить его. Поэтому важно упомянуть три новых вектора, которые могут помочь современной журналистике найти свое место в будущем. Это:
• общественная поддержка экономики журналистики,
• активное движение в сторону актуальных тем и технологий создания журналистских материалов,
• новое видение профессии, которое должно найти прочное место в журналистском образовании, научно фундированном теорией медиа.
Рассмотрим несколько подробнее каждый из названных векторов. Во-первых, общество должно задуматься о том, как гарантировать журналистике независимую финансовую модель. Опыт последних двух с половиной десятилетий показал: рынок может предложить массмедиа успешную бизнес-модель, реклама — дать большие инвестиции в СМИ, но в этом случае возможны профессиональные, ценностные и культурные отклонения от этического стандарта, дегуманизация медиапространства.
Видимо, общество должно вмешаться в этот процесс. Формы вовлечения могут быть самыми разными — от участия в государственной законотворческой деятельности до формирования более широкой медиаполитики в результате общественного обсуждения, от выступлений в пользу антимонопольной политики до участия в финансовой поддержке конкретных медиапроектов. И современные финансовые проблемы качественной журналистики, не опирающейся на рекламную модель развлекательных медиа, стимулируют нас к поиску новых решений.
Если общество финансирует музеи, образование и ряд других общественных институтов, создающих общественное благо, то ему следует думать, как помочь журналистике. Без качественной аналитической журналистики сегодня не обойтись, и для современного человека голый поток новостей, без акцентов и информационных приоритетов, без предысторий и прогнозов недостаточен. Общество должно понимать, что в нем происходит. И для него должны работать профессионалы — репортеры, интервьюеры, очеркисты, публицисты, способные создать неза-ангажированную и широкую картину дня. Поэтому независимая — от политики и бизнеса — финансовая модель социально ответственной журналистики нуждается в оригинальном подходе, поиске реалистических прагматических форм и их дальнейшей реализации. Нужно перестроить прежнюю коммерческую бизнес-модель. Как считает В. Иваницкий, в России необходимы достройка отрасли СМИ, включающая создание ее регулятивного комплекса, выход журналистики из «институциональной ловушки» и создание системы общественных СМИ с особым финансированием по типу целевого капитала (Иваницкий, 2010: 316–323).
Во-вторых, профессиональные подходы, темы и жанры. Когда американская журналистика в 1970 гг. искала свое новое измерение, в глянцевых интеллектуальных журналах типа «Нью-Йоркер» возникло течение нового журнализма, через которое в прессу пришла новая — рассуждающая, эссеистическая, в определенном смысле элитарная и близкая к публицистике — журналистика (Вулф, 2008). Новый журнализм, используя литературные приемы и опираясь на ярко выраженную авторскую позицию, вернул интеллектуальные дискуссии на страницы прессы.
Поэтому когда мы сегодня говорим о том, что российская журналистика должна построить свое будущее, нужно помнить: необходимо уйти от шаблонов и рецептов коммерческого успеха, найти то, что интересно молодой аудитории. Позитивный образ будущего в журналистике — это, несомненно, инвестиции в человеческий капитал. Поэтому главными темами сегодня должны стать: человек, социальная сфера, образование, наука, просвещение, знание, культура. Нужно поддерживать тех журналистов, которые пишут о молодых ученых, об успешных карьерах молодых лидеров. Именно такими материалами журналистика может помочь молодым людям приблизить их будущее (Фролова, 2014: 59–66).
И, наконец, в-третьих. Идеальная журналистская теория должна заострять свое внимание на успешной формуле журналистского образования. У него, на наш взгляд, есть три составные части успеха: фундаментальные знания, технологические навыки, социальная ответственность. И те ценности, которые должно прививать журналистское образование, необходимо, в свою очередь, осмысливать и развивать в теории журналистики.
Трудно сказать, возможен ли успех в этом непростом деле. Но чем больше не только медиапрофессионалов, но и самых разных людей будут говорить о профессиональных ценностях и социальной ответственности, тем легче будет перестроиться и самой журналистике.
2.7. Концептуальные основы медиаобразования
Цифровые медиакоммуникации занимают сегодня важное место в общественных процессах. Медийно опосредованная реальность — социальные процессы, институты, субъекты, формирующие содержание медиакоммуникаций, влияет на общественную коммуникацию и в последнее десятилетие становится все более частым предметом исследования (Кульчицкая, 2018; От теории журналистики к теории медиа, 2019). И это не удивительно, ведь значительную часть информации, важной для принятия профессиональных, политических, бытовых решений, люди получают из традиционных (пресса, телевидение, радио) и новых (социальные сети, поисковые системы, мессенджеры) медиа, которые производят и распространяют огромные массивы медиапродуктов и медиауслуг, что в дальнейшем определяет политические и культурные процессы в обществе, формы познания людьми окружающей действительности (Deuze, 2004; Mosco, 2017).
В новой цифровой реальности особую роль начинает играть аудитория, которая включается в процесс создания и распространения контента на правах почти профессионалов (Дунас, Вартанов, Кульчицкая, Салихова и др., 2019). Усложняющийся характер медиакоммуникации определяет различную степень вовлеченности разных сегментов аудитории в интерактивную медиасреду в зависимости от цифровой медийной грамотности и уровня мотивации пользователей (Шевченко, 2014). Тогда как наиболее активная и продвинутая часть аудитории приближается по своим навыкам к профессионалам медиарынка (Самарцев, 2017), другая, более значительная, сохраняет традиционные привычки пассивного медиапотребления, характерного для аналоговой медиасреды, особенно для традиционного телевидения, причем водораздел проходит как по традиционным признакам (доход, образование), так и по новым (поколенческие культуры) (Аникина, 2013, 2014). Все это требует как нового теоретического понимания цифровой медиасреды, так и более четкого представления среди широкого круга пользователей, аудитории в целом, о ее природе, возможностях и опасностях.
Медиатизация как один из мегапроцессов современности, определяющий информационно-коммуникационные аспекты функционирования общества, оказывает влияние и на различные сферы и институты общества, и на каждого конкретного человека, предоставляя эмпирические свидетельства воздействия медиа на общественные практики (Krotz, Hepp, 2011). Пользователей цифровых медиа отличает высокая степень вовлеченности в медиакоммуникационный процесс на разных его стадиях — создания медиатекста, его оценки (появился
