Александр Бенуа - Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа

Дрохслот, Иост Корнелис

Совершенно в характере Ганса Боля, но гораздо грубее изображен “Деревенский праздник” простодушным и грубоватым Дрохслотом (1586? — 1666, Утрехт).

Адриан ван де Венне; бывший придворным художником принцев Оранских, служил таким же точным протоколистом празднеств и всевозможных событий общественного значения, каким в портретной области был Миревельт. Венне достигает иногда удивительной тонкости (“Празднество мира” в Лувре), и тогда его хочется причислить к первым величинам голландской живописи. Но чаще он бывает скучно официален и даже небрежен. Несколько небрежным, к сожалению, он является и на эрмитажной картине (к тому же сильно испорченной реставрацией), изображающей пикник придворных в роще. Однако и эта картина заслуживает самого подробного изучения тех, кто пожелал бы проникнуть в жизнь высших сословий первой трети XVII века (она помечена 1621 годом). Для истории одежд и нравов она настоящий клад. [118] Подобные картины Венне, а также гравюры Гольциуса, Яна ван дер Вельде, Криспина де Пасса, Якоба де Гейна и ставшие из третьих рук известными в Голландии “пирушки ландскнехтов” Караваджо породили целую школу специализировавшихся на изображениях кутежей и игр военной молодежи, кордегардий и (реже) просто семейных пирушек в высшем обществе. Наиболее видной фигурой этой отрасли и представляется Дирк Халс, но много других художников, работавших преимущественно в 1620-х и 1630-х годах: Дейстер, Питер Кодде, оба Паламедеса и Дюк [119], заслуживают не меньшего интереса как в бытовом, так и в художественном отношении.

Художники этого течения представлены в Эрмитаже довольно скудно, и менее всего посчастливилось самому Дирку [120], кисти которого мы имеем лишь позднюю (1648) уродливую картину, и Кодде, который совершенно отсутствует.

Дейстер представлен пестрой, но в то же время мягкой в тоне картиной, изображающей офицеров в причудливых шляпах и костюмах 1630-х годов, занятых игрой в трик-трак. [121]

Виллем Корнелис Дейстер. Офицеры, играющие в триктрак. Ок. 1630. Дерево, масло. 31,5х42,5. Инв. 896

Произведений Дюка мы имеем, пожалуй, и чересчур много. Это большой техник и специалист по красивой серебристой светотени; но в изобилии его гладкие, точно на фарфоре писанные, до крайности однообразные и, вдобавок, страдающие большими погрешностями в перспективе и в пропорциях картины надоедают. Исключительной красоты красок, ясных, несколько металлических (зеленых, черных и розовых), картина, изображающая веселую компанию офицеров и легкомысленных дам в костюмах 1630-х годов. Передаче глубины и всюду разлитого света здесь мог бы позавидовать любой из рембрандтистов. Редкого серебристого тона и другая картина мастера, где на первом плане офицер с самодовольным видом указывает на группу спящих пленников, среди которых его особенно радует далеко не привлекательная женщина. Из трех остальных картин Дюка две (одна необычайных размеров) изображают подобные же “кордегардии”, третья — общество куртизанок и кавалеров.

Совершенно в стиле Караваджо (или Гонтгорста?), с большими фигурами, написана примыкающая к этой группе картина ученика Блумарта и отца знаменитого Альберта Кейпа, Якоба Геритса Кейпа (1594 — 1652?) “Двое военных за завтраком”. [122] Черный тон и резкие тени Караваджо, впрочем, заменены мягко разлитым серебристым светом.

Якоб Герритс Кейп. Виноградарь. 1628. Холст, масло. 112х107. Инв. 5598

Альберт Кейп. Закат на реке. Дерево, масло. 38,5х53. Инв. 7595

Наконец, группу этих художников заключают в Эрмитаже два Паламедеса [123], В. Вельсен, Лудольф де Ионге (впоследствии совершенно изменивший свою манеру и примкнувший к Адриану ван дер Вельде) и, наконец, Корнелиус Белькин (полулубочная поздняя картина 1664 года). “Домашний концерт” старшего Паламедеса прелестен по краскам и по своему интимному характеру.

Картина “Чтение письма” малоизвестного В. Вельсена (1633 года) замечательна по своей жирной живописи и сильным черноватым теням.

Портрет разнузданной девицы (вероятно, “военной куртизанки”) и смешной “Хирург” Кваста принадлежат к самым красочным картинам в этой группе, и наконец, баталии Паламедеса полны огня и изящны по краскам.

1630-е годы увидали и расцвет величайшего художника вики Рембрандта Голландии — Рембрандта, но прежде чем подойти к нему, необходимо покончить с первым периодом голландской живописи, с остальными “прерембрандтистами”. Сюда относятся и художники, получившие свое развитие в Риме. Одни из них пошли вслед за Караваджо, другие — за Эльсгеймером. Первых называют “брюнистами”, вторых — “кларистами”, но эти названия даны зря и лучше видеть в одних последователей реалистов, в других — художников, задававшихся скорее поэтичными замыслами.

Первая группа была до сих пор в немилости. Однако, не говоря уже об ее значении в развитии Рембрандта, ее трезвое, строгое, высоко мастерское, хотя и спокойное искусство способно доставить настоящее наслаждение. [124] Пять голландских караваджистов заслуживают особого внимания; это Лейс, прозванный Паном, Тербрюген (1587 — 1629), К. Смит, Цезарь Эвердинген (1606 — 1678) и уже упомянутый Гонтгорст (1590 — 1656).

Из них лишь Гонтгорст, ученик Блумарта (попавший в Италию в 1610-х годах), представлен в Эрмитаже [125], но изучение его девяти картин может вполне познакомить с исканиями всей группы. [126]

Геррит Ван Гонтхорст. Детство Христа. Ок. 1620. Холст, масло. 137х185. Инв. 5276. Из собр. П.П. Дурново, Ленинград, 1925

Ближе всего к Рембрандту по затее, по какой-то монументальности и по исканию передачи удрученного настроения посредством тусклого освещения, подходит картина “Христос перед Каиафой”, повторение картины, написанной мастером еще в Риме для маркиза Джустиниани. По своему световому эффекту приближаются к этой большой картине два великолепно нарисованных и строго систематично написанных этюда: “Вечерняя молитва” и “Туалет молодой женщины”. Подобными же темами задавался Рембрандт (особенно в первые годы) нередко, а его ученик Доу со своим учеником Схалькеном превратили их в специальность. Уже в этих картинах очевидно влияние Караваджо, но оно становится еще определеннее в трех других (и особенно в широкописанном “Концерте”), причем, однако, чернота теней Караваджо заменена веселой гаммой ясных красок. [127]

Дирк (Теодор) ван Бабюрен (ранее автором считался Геррит Ван Гонтхорст). Концерт. Ок. 1623. Холст, масло. 99х130. Инв. 772. Из собр. И. Э. Гоцковского, Берлин, 1764

Остальные картины Гонтгорста свидетельствуют о странной перемене, произошедшей с ним под впечатлением портретов ван Дейка или, вероятно, в угоду требованиям заказчиков. Бодрая живопись его приобрела элегантную вялость, его сочная резкая краска стала бесцветной, лощеной, холодной. Эта манера пришлась весьма по вкусу Оранским принцам, и прямодушный, грубоватый натуралист становится с 1630-х годов [128] придворным льстецом. Особенно характерно отражает эту перемену семейный портрет в собрании П. П. Семенова, но и сдержанные, официальные портреты двух рейнских пфальцграфов, сыновей злосчастного короля Богемии Фридриха, несмотря на доспехи и на черноватые краски, уже ни в чем не напоминают мужественных аналогичных портретов Караваджо. [129]

Ряд еще других художников, также побывавших в Риме, подготовили почву для появления Рембрандта и для расцвета голландской живописи. Это так называемые “кларисты”, лишь частью зараженные Караваджо, но более следовавшие немецкому художнику, поселившемуся в Риме, Эльсгеймеру. Среди них выделяются Пуленбург (еще один ученик Блумарта), Кейленборг, Витенбрук, Брэнберг, Лиссе — с одной стороны, Ластман и Муйарт — с другой. Особую группу составляют еще “итальянизированные голландцы”, о которых мы будем говорить дальше, но из которых глава течения Питер ван Лаар и его ближайший последователь Миль принадлежат к поколению, также на несколько лет предшествующему Рембрандту.