Ознакомительная версия.
Русское слово обман, трактуемое в современном языке как сознательное введение кого-либо в заблуждение, высказанная неправда, связывается со злым умыслом и злой волей человека. Подобная трактовка не вызывает у нас возражений с двумя уточнениями: обманывать может также и все персонифицируемое, например погода, примета, поскольку обман может быть непроизвольным, то есть незлонамеренным. Поэтому обманывать можно и себя самого. Самообман связан с иллюзией – словом, не имеющим отрицательной коннотации и скорее трактуемом в русском сознании как проявление мечтательности и личностной слабости.
Даль предлагает такие синонимы для слова обман (ТС): хитрость, лукавство, двуличность, то есть трактует обман как некую поведенческую тактику, негативно оцениваемую современной ему моралью. В приведенных им контекстах выявляется инструментальность обмана: ловец обманом берет, обманом города берут, от обмана не уйдешь.
В современном языке иструментальность обмана видна из его сочетаемости.
По-русски мы говорим: добиться чего-либо обманом;
совершить, обнаружить, раскрыть, разоблачить обман; пойти на обман; решиться на обман; наказать за обман;
обман явный, бессовестный, наглый, подлый, коварный, сознательный, невольный и пр.
Прилагательные, сочетающиеся с этим словом, показывают как негативную оценку обмана с точки зрения существующей морали, так и явный перенос этой оценки с человека на совершаемое им действие. Обман – уже действие, причем не замыкающееся на словах, мы видим это из невозможности сочетания слова обман с глаголами речи. Обман, порожденный словами или поступкам, – содеянное, противопоставляемое словесному как легкому, неуловимому, несерьезному (именно так трактуют слова в бытовом сознании, в отличие от ученных-лингвистов, разрабатывающих теорию речевых актов (9)). Обман нельзя сделать, его можно только совершить, на него можно пойти – и тот, и другой глагол подчеркивают важность предпринимаемого действия с точки зрения внутреннего арбитража человеческой совести. Обман, связанный с манипуляцией материальными ценностями, уголовно наказуем.
Ложь же в своем максимально широком значении – свойство бренного мира, выражается в видимости или в словах, и не преследуется по государственным законам, а только по человеческим.
Сравним полученные нами представления о лжи в русском менталитете с французскими представлениями, выраженными в антонимических парах bien – mal, vérité – mensonge.
Переводческая практика свидетельствует о том, что французское vérité (n. f.) очевидно соотносится с русской правдой, поскольку сочетается так же, как русская правда, с глаголами речи, а в выражении с’est vrais – «это правда» – используется однокоренное прилагательное. По всей видимости, целостного отдельного понятия истины, как и всего сопровождающего ее комплекса идей, описанных нами ранее, во французском языке нет. Для выражения библейского смысла французы используют словосочетание Vérité absolue, пишут его с большой буквы, сохраняя при этом существенные компоненты значения слова vérité.
У французского слова vérité (n. f.) существует такой аллегорический корреспондент, описанный Чезаре Рипа: «Правда – это очень красивая обнаженная женщина. В правой поднятой руке она держит сияющее солнце, в другой – книгу и пальмовую ветвь. Под правой ногой у нее земной шар. Правда – обиталище духа, не расположенного искажать язык права, а расположенного соответствовать вещам, о которых она говорит и пишет. Она утверждает только то, что есть, и отрицает то, чего нет, не замутняя мысли. Нагота ее показывает присущую ей естественность. Солнце указывает на то, что правда – подруга света. В открытой книге зафиксирована правда о вещах. Пальмовая ветвь символизирует силу, пальма не сгибается от ветра и веса, так и правду нельзя согнуть, хотя многие стараются это сделать. Также правда символизирует и ее победу. У правды столько сил, что она побеждает все людские мысли. Земной шар под ногами ее означает, что она выше мира. Правда живет на небе среди богов».
Из приведенного описания мы видим, что vérité связана с речью и письмом, что она естественна и открыта, что она борется с людскими намерениями исказить ее, что она выше мирских помыслов, стремящихся исказить ее, и сильнее их. Она живет на небе, среди богов, однако не является прерогативой одного единственного бога, это высшее, но не абсолютно высшее начало. Это описание показывает нам, что французская vérité, как и русская правда, была некогда небожительницей, а также что ее «первоначальная» нагота оставила след во многих языках и культурах.
Французское слово la vérité произошло от латинского verita, veritatis, означавшего «правда, реальность, законы права». Это старое заимствование, однако современная форма этого слова установилась лишь в эпоху Возрождения. С конца X века этим словом обозначали мнение, соответствующее реальному положению вещей, и противопоставляли erreur. Затем у слова развился более общий смысл: соответствие идеи объекту, рассказа – факту, слова – мысли. С конца XV века vérité употребляется с общим смыслом «реальность». С XVIII века к описанному смыслу добавляется еще один: искренний пересказ того, что человек видел, знает.
Слово vérité в современном языке означает правдивый пересказ реальности или же мысль, соответствующую реальности. Таким образом, vérité – не сама реальность, пускай даже высшая, как это имеет место в русском языке, а человеческая функция, эквивалент правды. Слово vérité так употребляется в современном французском языке:
chercher, prétendre à, posséder, révéler, découvrir, démêler, engager, discerner, rétablir, confesser, avouer, reconnaître, traduire, défendre, illustrer, propager la vérité;
voiler, farder, déguiser, cacher, saisir, aimer, craindre, avoir peur de, écouter, oublier la vérité;
donner une contorsion à la vérité, écorcher la vérité; du choc des idées jaillit la vérité; e/re épris, pénétré de vérité;
la vérité apparaît, éclate, offense, blesse, se trouve; dire ses quatre vérités;
les vérités absolus supposent un; etre absolu comme elles; amour, besoin, souci de vérité; parcelle de vérité; une vérité imparfaite et privisoire;
une vérité grosse, utile, profonde, incontestable, flagrante, patente, sencible, palpable, nue, vieille, connue.
Слово la vérité входит в такой синонимический ряд: lumière, verbe, lucidité, sincérité, exactitude, justesse, valeur, vrassemblance, certitude, conviction.
Из приведенной сочетаемости мы видим, что vérité во французском языке имеет множество коннотаций. Среди них основные следующие:
1. Vérité как текст. Ее можно переводить, иллюстрировать, слушать, говорить.
2. Vérité как женщина и просто одушевленное существо. Ее можно приукрашивать (накладывать макияж), рядить, любить, заботиться о ней, оскорблять, бояться, прятать, она может быть толстой и полезной, разумной, осязаемой и пр.
3. Vérité как спрятанная или смешанная с инородным веществом субстанция: ее можно отделять, обнаруживать, у нее может быть частичка и пр.
4. Vérité как дерево: с нее можно сдирать кожу и скручивать.
5. Vérité как жидкость: она может брызгать, как струя воды, из столкновения идей, ею можно пропитаться.
Синонимический ряд, в который входит vérité, показывает нам, что она мыслиться через субъективные ментальные характеристики человека и связана, прежде всего, с его разумом и желанием говорить искренне.
Сочетаемость слова vérité показывает нам, что это понятие имеет положительную коннотацию, часто встречается со сниженными глаголами и прилагательными (grosse, farder), характеризует мирскую человеческую ипостась (vérité imparfaite et provisoire), связана с общением, социальной жизнью, но не борьбой, воспринимается человеком как внешний предмет или персонаж, с которым, впрочем, никак не идентифицируется. Отметим также, что описанный у Чезаре Рипа образ, по всей видимости, характеризует высший философско– теологический взгляд на vérité, отражающий лишь фрагменты бытовой образной конкретизации. Контексты, персонифицирующие vérité в качестве агрессивной силы, немногочисленны: французская правда может ранить и оскорблять, но дальнейшего развития «воинствующего» образа vérité не произошло. Осталась также сочетаемость этого слова с глаголами, идентифицирующими его со светилом (появляется, озаряет), но это также скорее рудименты некогда существовавшего образа, нежели целостный, осмысливаемый как живой образ в рамках современного языкового сознания носителей французского языка.
Представление понятия правды через субъективное отражение реальности в противовес объективному во французском языке смазано. Русское выражение «у каждого своя правда» предпочтительно перевести как Chacun a ses raisons – «у каждого свои причины». Можно сказать и A chacun sa vérité, однако первый вариант перевода значительно частотнее и предпочтительнее.
Ознакомительная версия.
