о египетских божествах, бывших покровителях номов — административных единиц, связанных своим происхождением с племенными центрами. Такие египетские боги, как Осирис, Гор, относятся к тому же к плеяде культурных героев; в мифах рассказывается, как Осирис научил людей земледелию, виноделию, садоводству, Гор изобрел письмо, создал священные книги, науки.
Черты племенных божеств прослеживаются в образах древних мексиканских божеств Уитцилопочтли, Тецкатлипока и Кецалькоатль, в облике которых много черт от животных, птиц, змей, а также в образе древнееврейского бога Яхве с чертами быка. В легендах об Огуз-кагане — родоначальнике огузов, раннесредневекового объединения тюркских племен, герой имеет черты различных животных: «Его ноги были, как у быка, его ляжки, как у волка, его плечи были, как у медведя. Его тело было покрыто густыми волосами» [84]. Само его имя означает «бык». Огуз был объектом племенного поклонения, как и мифическая птица Сюань-няо, бывший тотем иньцев, стоявших в XVI–XII вв. до н. э. во главе племен в Древнем Китае.
Черты племенных божеств и культурных героев можно обнаружить и в пантеоне древнегреческих и древнеримских богов. В роли культурных героев выступали боги и герои, образы которых были связаны с животными: Аполлон — создатель поэзии, музыки и разных искусств; Гермес — изобретатель письма, счета, мер и весов; Деметра — научившая людей земледелию; Дионис — раскрывший людям секреты виноделия и виноградарства, Прометей — принесший людям огонь, и пр. В то же время, как мы увидим далее, пантеон древнегреческих богов возник на основе культа местных божеств, почитавшихся раньше в определенных городах, вероятно бывших племенных центрах. Древнеримское божество Марс — бог войны — первоначально был божеством сабинян, с ним был связан культ дятла. Интересно, что у одного из сабинских родов, носивших имя дятла и обоготворявших эту птицу (мясо дятла они не употребляли в пищу), существовало предание, появившееся, вероятно, уже позднее, чем само почитание дятла. Предание рассказывает, что дятел руководил сабинянами при их передвижениях.
Таким образом, развитие антропоморфизации божеств, постепенная утрата ими черт животного шли параллельно с превращением родовых и фратриальных культов в племенные, а в дальнейшем — в общенародные.
Глава третья
Зоолатрические культуры
Животное-божество
«После долгих розысков я повстречал старого буддийского священника, который рассказал, куда надо ехать, чтобы увидеть последнюю жрицу древнего культа.
Следуя его указаниям, мы через два дня добрались до уединенной горной деревушки, где жила семья хранительниц культа змеи. В этой семье мужчин, по-видимому, не было совсем. Только старуха, ее дочь — красивая молодая женщина лет тридцати с небольшим и две внучки двенадцати и четырнадцати лет. Старшие женщины и были жрицами священной змеи.
Они охотно рассказали мне о древнем культе. Похоже было, что они пользуются большим уважением жителей деревни, которые считают их святыми. Но вначале я не поверил тому, что рассказывали женщины: они говорили, что поклоняются королевской кобре.
Королевская кобра — очень крупная змея. Отдельные экземпляры достигают в длину четырех с половиной метров! Голова королевской кобры размером с мужской кулак. Эта змея чрезвычайно агрессивна и опасна, одной дозы ее яда достаточно, чтобы убить двадцать человек.
Однако женщины продолжали настаивать на том, что они поклоняются именно королевским кобрам. Мы просидели у них весь вечер, слушая легенды о боге-змее. Они рассказали нам, как уходили в горы, чтобы поймать змею, и как змея обещала хорошо себя вести и повиноваться жрицам при условии, что в конце года ее выпустят точно на том же месте, где она была поймана.
Женщины пообещали взять нас с собой на следующее утро в гости к королевской кобре, ныне здравствующему богу-змее, который живет в горах в своей пещере.
Мы пришли к дому жриц рано утром. Там уже было полно народу: собралось не меньше чем полдеревни. Жрицы уже встали. Старуха вышла из дома, чтобы поздороваться с нами, и приветливо улыбнулась, словно мы собирались на воскресный пикник.
Нас усадили на почетные места рядом с жрицей — матерью двух девочек — в повозке, запряженной быками. За нами выстроилась процессия деревенских жителей, которые несли подарки богу-змее. Шествие замыкал деревенский оркестр с гонгами и колокольчиками. Тропа вилась по склону гор. Примерно через час она сузилась настолько, что на быках ехать дальше было нельзя. Поэтому мы по примеру жрицы продолжили путешествие пешком.
Через две-три мили оркестр внезапно умолк, притихли и люди. Впереди, за изгибом тропы, виднелась пещера. Процессия остановилась. Жители деревни начали складывать на край тропы свои приношения змее — я заметил, что в числе даров были рис и соль.
Затем жрица двинулась вперед, жестом пригласив меня следовать за ней. Спокойно, грациозно она подошла к входу в пещеру и остановилась. Все молча ждали. Послышался негромкий зов жрицы. Через несколько минут из пещеры выскользнула четырехметровая королевская кобра. Она устремилась к жрице и, свернувшись в кольцо у ее ног, отвела назад голову, готовясь нанести молниеносный удар. Жрица недвижно наблюдала за зловещими приготовлениями, хотя от змеи ее отделяло не более метра. Она церемонно поклонилась кобре.
Должно быть, жрица инстинктивно угадывала момент смертельного броска. Она слегка присела и развела колени так, чтобы укус пришелся в ткань юбки.
Так повторялось вновь и вновь. Со стороны казалось, что жрица исполняет какой-то танец вместе со змеей.
Женщина двигалась плавно, словно танцовщица. Каждый раз она успевала слегка согнуть колени, и змея без всякого вреда для жрицы ударялась головой в складки ткани. Белая юбка покрылась пятнами змеиного яда. Затем жрица подошла ближе к змее. Выждав, когда она перестала поднимать голову, жрица погладила кобру и, наклонившись, поцеловала ее в голову. Прежде чем змея бросилась на нее, жрица успела отпрянуть.
Трижды проделала женщина этот смертельно опасный обряд, затем повернулась и неспешным шагом двинулась к нам. Я подумал, что змея может метнуться вслед за ней и поразить ее сзади. Но кобра прижала голову к земле и медленно заскользила в свою пещеру.
По-видимому, испытание, сквозь которое только что прошла молодая женщина, никак не сказалось на ее состоянии. Усаживаясь в повозку, она приветливо улыбнулась мне, и вся процессия тронулась в обратный путь…»
Этот любопытный рассказ, приведен в книге английского путешественника А. Дениза «Мои сафари» [85]. Речь идет о Бирме наших дней. Наряду с официальной религией
