Возмущенный Максимилиан, лишившийся сразу и жены и зятя, разбил французов в битве у Салина, но жену обратно не потребовал, удовлетворившись тем, что ему вернули Бургундское графство и «разведенную» дочь…
Третий брак будущего императора, в то время короля Германии, носил не столько политический, сколько экономический характер. Бьянка Мария, племянница Лудовико Моро, правителя Милана, принесла ему огромное приданое. Свадьбу сыграли с фантастическим размахом. Известнейшие художники Италии под руководством Леонардо да Винчи разработали проект праздничного украшения города. Под звон свадебных колоколов в роскошно убранной карете Бьянка Мария ехала венчаться по улицам Милана. На ней было сверкающее красное платье, его «крылышки» были расшиты драгоценными камнями. На голове сияла диадема с бриллиантами и рубинами, волосы поддерживала жемчужная сетка. Готические колонны Миланского собора были задрапированы шелками и парчой, пол застлан дорогими коврами, уставлен свечами и живыми цветами. Венчание сопровождалось пушечной канонадой. В залах дворца был сервирован роскошный пир… Но жених не видел всего этого великолепия. Верный своим традициям, Максимилиан не стал присутствовать на собственной свадьбе. На встречу с женой супруг тоже не торопился. Документы были подписаны, венчание проведено, а приданое (фантастической стоимостью в 400 000 дукатов) получено. После чего Максимилиан счел вопрос решенным и занялся своими делами. А поскольку он не имел постоянной резиденции, то невеста, с огромными трудностями перевалив со всем своим свадебным поездом через зимние Альпы, оказалась в чужой стране, совершенно не представляя, где же ей искать собственного мужа. Первая встреча была намечена в Фрейбурге, но Максимилиана там не оказалось. Он предложил супруге перебраться в Аугсбург, но и туда не приехал. Через некоторое время растерянная Бьянка Мария получила от Максимилиана указание ехать в Инсбрук. Там вместо мужа ее встретил эрцгерцог Зигмунд, передавший ей от Максимилиана самые сердечные приветы и пожелания…
Шло время. Молодая жена слала мужу письма и просила о встрече. Максимилиан отговаривался занятостью. В конце концов король приказал Бьянке Марии ехать в город Галл. Там он наконец познакомился с женщиной, которая вот уже несколько месяцев была его женой. Максимилиан проводил ее в отведенные для нее покои и провел ночь в беседе с епископом и миланским послом. В пять часов утра новобрачный отправился к своей королеве. А в шесть часов вышел от нее, чтобы заняться очередными делами…
Через несколько лет Максимилиан вновь принимал участие в необычной свадьбе, и на этот раз он впервые венчался лично. Но жену император брал не для себя. Он женился на Анне Богемской и Венгерской от имени своих отсутствующих внуков. Но поскольку император еще сам не решил, через кого из внуков он хочет породниться с королем Владиславом, то Анну выдали замуж «за императорского внука вообще». Владиславу это было в общем-то все равно, лишь бы пристроить дочку в императорскую семью. А что касается самой невесты, то ее не спрашивали, тем более что ей едва исполнилось двенадцать лет и она могла подождать. А чтобы ждать было не так обидно, девочку тут же короновали. Император Максимилиан во время венчания в соборе Святого Стефана в Вене лично возложил корону на голову невесты. Но и корона была столь же неопределенной, как и жених. Поскольку оба жениха были королями, то до выяснения вопроса Анна оставалась не только женой неизвестно какого мужа, но и королевой неизвестно какого королевства. Однако свадьбу справили со всей возможной пышностью. Благословить новобрачных приехал даже папский нунций. По всей Вене были расставлены праздничные столы. Подданные императора Максимилиана пили бесчисленные бокалы за здоровье молодых. И поскольку столы были обильными, а вина и яства роскошными, никого особенно не смущало, что невеста одна, а женихов двое и тех нет.
В этот же день здесь же, в Вене, Максимилиан выдал замуж свою внучку Марию за брата Анны Богемской и Венгерской Людвига. Брак этот был предрешен, когда Мария лежала в колыбели, а рождения Людвига только ожидали. Если бы он родился девочкой, история Европы сложилась бы иначе. Но Людвиг уже во чреве матери оправдал надежды политиков и родился женихом. Жениху было девять, а невесте десять лет, они говорили на разных языках и понять друг друга не могли. Было решено, что после венчания супругам не следует видеться, и их развезли по разным странам: Людвиг вернулся на родину, а молодая «жена» осталась с дедушкой.
* * *
Впрочем, короли играют не только политические свадьбы. Иногда при дворах устраиваются еще и свадьбы «потешные». Такие свадьбы были очень популярны в России в начале XVIII века. Правда, иногда их «потешность» у современного человека вызывает серьезные сомнения. Но царям нравилось…
В 1701 году Петр Великий женил одного из своих шутов. Этой свадьбой Петр предвосхитил игры исторических реконструкторов, столь популярные в современной России. Всем гостям было велено одеться в костюмы рубежа XV—XVI веков. Даже на лошадей надели серебряные конские доспехи, подобающие случаю. Женщины ехали в старинных колымагах. Во время свадебного пира гостям подавали напитки и кушанья, принятые на Руси двести лет назад. Джон Перри, оставивший воспоминания об этой свадьбе, писал:
...
…Напитки были невкусные, и самые лучшие из них, как в старинное время, сделаны были из водки и меду; и все обязаны были пить их; и… в этот день никто не получил ни одного стакана хорошего пива и ни капли какого бы то ни было вина. Им говорили, что отцы их не пили этого напитка, а потому и им пить его не следует.
Сам Петр, одетый в платье «обычного» боярина, веселился среди гостей. А роли царя и патриарха исполняли ряженые.
Следующей «потешной» свадьбой при дворе Петра стала свадьба Никиты Моисеевича Зотова. Когда-то Зотов был учителем Петра и обучал юного царевича чтению и письму. Царь высоко ценил своего учителя, сделал его заведующим своей походной канцелярией и возвел в графское достоинство. Но когда Никита Моисеевич, будучи глубоким стариком, решил жениться на молодой вдове, Петру, видимо, вспомнились и чистописание, и Псалтирь, и прочие обиды детства. Царь решил превратить свадьбу своего учителя в маскарад. Напрасно сын Зотова, Конон, просил Петра избавить отца от посмеяния. Четыреста гостей были наряжены в национальные костюмы разных народов. Приглашения на свадьбу разносили самые сильные заики, каких смогли найти по всей России. Скороходами назначили толстяков. Шаферами и дружками – древних стариков. Ганноверский резидент в Петербурге Ф.Х. Вебер в своей книге «Преображенная Россия» так описывает эту свадьбу:
...
Сам царь одет был Фризским крестьянином и вместе с тремя другими генералами искусно выколачивал на барабане. При такой обстановке и под звон колоколов, маски сопроводили неровную брачную чету в главную церковь и поставили ее пред алтарем, где и обвенчал ее столетний священник. Перед этим последним, потерявшим уже зрение и память, и еле стоявшим с очками на носу, держали две свечи, и в уши кричали ему какие он должен был читать молитвы перед брачною четою. Из церкви процессия отправилась в царский дворец, где веселое пированье продолжалось несколько дней и сопровождалось катаньем на санях, во время которого также проделывались разные забавные потехи; но дальнейший рассказ о них был бы утомителен, и описанного довольно, чтобы показать, что при всех тяжких заботах своих по управлению, царь может думать и о забавах и обладает богатою для того изобретательностию.
Но свадьбой Зотова изобретательность российского монарха не ограничилась. В 1710 году Петр с интервалом в два дня сыграл еще две свадьбы: 11 ноября он выдал замуж свою племянницу, будущую императрицу Анну Иоанновну, за герцога Курляндского. А 13 ноября для увеселения себя, двора и новобрачных по такому же сценарию сыграл потешную свадьбу карликов, на которую были свезены карлики со всей России. Впрочем, на первой свадьбе карлики тоже были. Вот как описывает свадебный пир Ф.-Х. Вебер:
...
В числе блюд, принесенных только на показ на два главных стола, были два пирога огромной величины, каждый около пяти четвертей, которые, простоявши некоторое время на столе, при снятии кушаний, вскрыты были Его Величеством, и из каждого пирога появилось по одной карлице, превосходно разодетых. Его Величество перенес карлицу со стола князя Меншикова на стол новобрачных, и здесь эти две малютки протанцевали менуэт.
Обе свадьбы играли в доме князя Меншикова. На свадьбе Анны Иоанновны под домом была установлено пятнадцать шестифунтовых пушек, из которых палили после каждого тоста за новобрачных, а с Невы им вторила залпами из четырнадцати пушек лейб-яхта «Лизетта».
