На северо-востоке Греции македонская гегемония не мешала древним полисам Фессалии, таким как Ларисса и Фарсал, процветать по-прежнему, благодаря сельскохозяйственному богатству местности, и сохранять свое провинциальное своеобразие, связанное с преданностью верованиям предков, рожденных в этой колыбели эллинских мифов. Зато в соседней Магнесии основанная Полиоркетом Деметриада была не только крепостью (до поражения Персея в 168 году до н. э.) и военным портом чрезвычайной важности, но также крупным полисом, об этнической пестроте которого свидетельствует уникальная для греческого мира коллекция надписанных надгробных стел. В самом Македонском царстве государи поощряли развитие полисов по примеру греческих, таких как Дион, Пидна и столица Пелла, при недавних раскопках которой были обнаружены богатые жилища. Правители чаще основывали их заново, подражая Филиппу II, который основал Филиппы у горы Пангей: таким образом появились Фессалоники, чье местоположение так удачно было выбрано Кассандрой, или город Кассандрия, который он основал на Халкидике, на перешейке полуострова Паллена вместо древней Потидеи. В нижнем течении Стримона — Амфиполь, окруженный заново отстроенной крепостной стеной, оставался столицей пангейской Фракии, и здесь находились монетные мастерские, в которых чеканились полновесные монеты при Филиппе V. На прилегающих островах — Фасос, со множеством эллинистических памятников, и Самофракия, в которой в это время стало особенно знаменито святилище кабиров[33].
Южнее, на Эвбее, контролируемой Антигонидами с помощью крепости Халкиды, наступил расцвет Эретрии, а на севере большого острова — полиса Орей, охраняющего северный вход в Эвбейский пролив. На Кикладах, одно время объединенных в Лигу островитян, Делос, бывший независимым до 167–166 годов до н. э., а затем ставший афинской колонией, переживал самый блистательный период своей истории, который превзошел даже расцвет его святилища в архаическую эпоху: общественные и частные здания строятся в большом количестве, покрывая весь север острова, приношения переполняют храмы, беспошлинный порт становится местом интенсивной морской торговли. Парос, Мелос и особенно Фера (Санторин) в эллинистическую эпоху сохраняли следы своего процветания. Два больших анатолийских острова — Хиос и Самос — по праву считались тогда местами развлечения и удовольствия: они прославились своими винами, а культурная жизнь здесь была очень насыщенной. Южнее, на острове Кос, родине Птолемея Филадельфа, размещалась знаменитейшая античная школа врачей со своим святилищем Асклепия, в основном отстроенном между концом IV и концом II века до н. э. Родос с полисами-спутниками Камиром и Линдом был одним из наиболее активных центров таких культурных и интеллектуальных столиц, как Афины, Александрия, Антиохия и Пергам. Наконец, на выходе из Эгейского моря крупный остров Крит, рассадник наемников и пиратов, поддерживал тесные связи с государствами, нуждающимися в его лучниках или желающих установить на его берегах опорные пункты для своего флота: в его многочисленных маленьких полисах, иногда объединенных в небольшие союзы по региону, кипела городская жизнь, о чем свидетельствуют самые разнообразные монеты и обилие надписей.
Из этого беглого географического обзора видно, что в эллинистическую эпоху полисы не только не являли собой картину общественного упадка, а напротив, несмотря на последствия войн и притеснения властей, сохраняли жизненную активность, доказывая, что система гражданского'общества нисколько не утратила своих преимуществ и своей эффективности. Это еще более верно в отношении колонизированных эллинизмом зон — и заселенных с давних пор, и организованных Александром и его последователями как в селевкидской и в лагидской империях, развивавшихся по греческой модели, так и в континентальных провинциях Анатолии. Древние полисы сохранились почти повсеместно и зачастую процветали, как, например, Кизик на Пропонтиде (Мраморное море) или Византий на Боспоре — один из немногих полисов, которому удавалось в течение всего этого периода сохранять полную независимость от крупных государств, а позже — нейтралитет в отношении Рима. Вокруг Черного моря, за исключением колоний на фракийском побережье и в бассейне Дуная, о которых мы уже говорили, северные города Ольвия, о которой стало больше известно благодаря последним исследованиям, Херсонес, управление в котором воспроизводило модель афинской демократии, Пантикапей на Херсонесе Таврическом (Крым), столица Боспорского царства, вместе со своим придатком Мирмекием, плохо изученным, предоставили российским археологам массу документов эллинистической эпохи. На южном побережье главными выходами анатолийских государств к морю были важный порт Гераклея Понтийская, центр ловли тунца и независимый полис внутри царства Вифиния, Синопа в Пафлагонии, бывшая одной из столиц Понтийского царства и местом рождения философа Диогена и царя Митридата Эвпатора, и, наконец, Амисос и известный своими богатствами Трапезунт. Во внутренних территориях анатолийских государств было много новых городов: Никомедия, основанная во второй четверти III века до н. э. царем Никомедом I, считалась одним из красивейших городов эллинистического мира — ее сооружения по красоте уступали только Афинам. Никея, основанная Антигоном Одноглазым и переименованная Лисимахом в честь его жены Нике, сохраняла свой престиж вплоть до византийской эпохи. Амасия, главный город Понта, вдохновенно описан географом Страбоном, бывшим его уроженцем; от нее сохранились внушительные руины.
На западном побережье Анатолии, старой греческой территории, освобожденной Александром от ахеменидского гнета, находился древний Илион, бывший всего лишь небольшим поселением, которое Александр сделал независимым полисом, прибыв туда, чтобы почтить могилу Ахиллеса и местный храм Афины: впоследствии до конца античной эпохи путешественники и пилигримы, почитавшие Гомера, бесконечной чередой тянулись в греческий город, возведенный на месте Трои. Пергам в долине Каика своей славой был обязан тем, что при Атталидах стал столицей: это тоже был греческий полис со своими институтами и магистратами, посредством которых государь осуществлял свою власть. О проникновении эллинизма вглубь континента свидетельствовал полис Тиатира, расположенный на дороге из Сард. Мирина на побережье Эолиды была достаточно процветающей, чтобы в ней развилось самое значительное в ту эпоху производство изделий из терракоты. В плодородной долине реки Герм, у подножия горы Сипил, находился город Магнесия, основанный Александром и стремительно развивавшийся вплоть до эпохи Римской империи. Восточнее располагались Сарды, древняя столица царей Лидии и ахеменидских сатрапов, ставшая теперь греческим полисом, знаменитым своим храмом Артемиды. Крупные города Ионии, пришедшие в упадок при персидской власти, с III века до н. э. вновь начали развиваться и подняли свой престиж, приблизившись к тому уровню, на котором они находились в древнюю эпоху, до завоеваний: Смирна и Эфес, восстановленные Лисимахом, снова стали великолепными, богатыми и активными полисами, несмотря на политические игры крупных государств, которые так или иначе их задевали. Эритрея находилась в тесных отношениях с соседним островом Хиос. Процветание Колофона отразилось на развитии оракула Аполлона в Кларосе, располагавшемся на его территории. В устье Меандра Приена, возведенная на земляной насыпи, представляет типичный облик эллинистического города, выстроенного по рациональному плану и в избытке обеспеченного источниками пресной воды. На другом берегу залива находился древний Милет, восстановленный в середине V века до н. э. по плану, разработанному в то время Гипподамом[34]; Милет был одновременно крупным торговым центром с рынками, расположенными вблизи от его двух главных пристаней, и большим богатым полисом с величественными памятниками, в том числе и с находящимся на некотором расстоянии от города Дидимейоном — храмом и оракулом Аполлона. Вглубь от побережья в долине Меандра располагались активные центры эллинизма: Магнесия со своим храмом Артемиды и Траллы, которые Антиох I переименовал в Селевкию на Меандре.
К югу от Ионии лежала Кария, на которой греческие полисы с давних пор жили в контакте с коренным населением, говорившем на древнейшем азатском языке, использовавшемся до I века н. э. Расцвет Галикарнаса при династе Мавсоле в IV веке до н. э. уже предвещал будущий тип эллинистического государства. После завоевания Александра эллинизация Карии приняла резко выраженный характер. Здесь разрослось множество городов: Алабанда, Миласа, Стратоникея со своим знаменитым святилищем Гекаты в Лагине, позже Афродисиада, а на побережье Иас, Галикарнас, Книд и Кавн. Этот регион, естественно, находился в тесных отношениях с соседними островами — Косом и особенно Родосом. Почти аналогично обстояло дело с Ликией, тоже гористой и тоже населенной коренными жителями, со своим исконным языком и цивилизацией. Сюда эллинизм тоже проник очень быстро: союзу двадцати трех полисов во главе с самым значительным из них, Ксанфом, удалось практически непрерывно сохранять свою независимость в течение всей эллинистической эпохи. Калинда, Тлос, Тельмесс, Эноанда, Фаселида были главными их этих городов, а Ксанф пользовался широкой известностью в греческом мире благодаря своему святилищу Латоны, матери Аполлона и Артемиды, которых, в соответствии с местным преданием, она родила здесь, а не на острове Делос — согласно общепринятому мифу. Раскопки постепенно обнаруживают культовые сооружения. Дальше на восток, на прибрежной равнине Памфилии, Аттал II основал в особенно удачном месте порт Атталию, ставший самым значительным городом этого региона (Адалия). От расположенных дальше вглубь материка Термесса, Перги, Аспенда остались прекрасно сохранившиеся руины, как и от прибрежной Сиды. В соседней Киликии, где Александр, а позже Селевкиды стремились организовать как можно больше полисов, выделялся своим великолепием Таре, находившийся на небольшой, впадающей в море реке Кидн: именно сюда Антоний вызвал Клеопатру и здесь был околдован ею. Расположенный на побережье порт Солы — тезка другого полиса на Кипре — был родиной двух выдающихся философов: стоика Хрисиппа и перипатетика Клеарха, а также поэта Арата. Разрушенный Тиграном, город был возвращен к жизни Помпеем, который населил его раскаявшимися пиратами и дал ему новое имя — Помпейополь.
