Лики Наталя: Айзекс
Наступает новый этап в «письменной» истории зулусов. Появляется новый хронист — Натаниэл Айзекс, племянник богатого английского купца Саула Соломона. По дороге из Англии Кинг захватил его с острова Святой Елены и привез в Наталь. Два тома «Путешествий» Айзекса стали весомым дополнением к «Дневникам» Финна. Молодой человек сразу же стал писать подробный дневник, хотя мало что понимал в жизни — ему было всего 17 лет.
Одна из первых записей в дневнике Н. Айзекса:
«Я спросил Холстеда, почему все эти люди, которые встретили меня в Натале, так боятся любых посторонних, и он ответил, что это остатки племен, которые бежали от деспотической власти Чаки и подвергаются преследованиям. Скоту них отняли, и они предоставлены самим себе...»
Пока Айзекс осваивался в поселке, лейтенант Кинг, плотник Хеттон и несколько матросов в течение нескольких дней спешно вылавливали в бухте топоры, бревна и прочие необходимые вещи, чтобы построить новое судно.
На южном берегу бухты они соорудили верфи и работали там не покладая рук. Рейчел предупредил Айзекса, чтобы тот не выходил за пределы Форт-Фаруэлла, ибо вокруг много леопардов и диких собак.
«Первый опыт общения с местным населением был, по мнению самого Натаниэла, удачен. За несколько затяжек табака он выменял 7 ассегаев и два вырезанных из тыквы сосуда для хранения-воды — калебасы. Рейчел, впрочем, заявил, что он явно продешевил».
Запись в дневнике Н. Айзекса от 15 октября 1825 г.:
«После обеда Финн вернулся из страны амапондо, населяющих берега реки Св. Джона в 200 милях от Порт-Наталя. Этот джентльмен активно торгует с местными племенами и собрал большую коллекцию слоновой кости. За последние 8 месяцев он полностью отделился от своего компаньона. На голове у него всегда красуется соломенная шляпа и некое подобие шарфика, застегнутого на шее. Местные жители смотрят на него с обожанием, ибо он не жалеет на них лекарств...»
Огл, сопровождавший Финна в дальнем путешествии, загорел дочерна, не стригся и не брился полгода. Ходил босиком и единственной европейской одеждой была соломенная шляпа и такая же, как у Финна, повязка на шее.
Фаруэлл показался несколькими днями позже, прервав визит к Чаке. Он был озадачен тем, что Джекоб с присущей ему горячностью слишком ярко живописал вождю возможности белого человека. И Чака велел построить рядом с поселением белых особый крааль, чтобы наблюдать за их поведением.
Неделю спустя Фаруэлл и Финн отправились в ква-Булавайо представлять Чаке лейтенанта Кинга, взяв с собой еще двоих матросов и эскорт из сорока местных жителей.
Из дневника Н. Айзекса:
«Лейтенант Кинг рассказал мне о визите к Чаке. По времени он совпал с трауром по любимой бабушке вождя. Вот его рассказ:
«Сидя в хижине в поздний час, мы услышали громкие крики. Наверное, враг приближается, подумалось нам. Но вскоре выяснилось: умерла бабушка Чаки, ей было то ли 90, то ли 100 лет. Крааль, где это произошло, отстоял от нашего на одну милю. Одновременно тысячи людей затянули монотонную песню. Желая показать Чаке нашу скорбь, мы направились туда же, по пройти не удалось. Крааль оказался окруженным тысячной толпой. Останки были помещены в особое углубление в земле и прикрыты грудой камней. Это редкость, так как обычно тела оставляют на съедение хищникам, а умершего вождя крааля немедленно сжигают.
Чака остался доволен нашим поведением. Он принял нас вслед за индунами, и разговор шел в основном о войнах, которые приходится вести с соседями. При отъезде он подарил нам 107 голов скота, и мы отбыли, пообещав приехать еще... «».
Чака очень любил свою бабушку. В записях Айзекса есть строчки, доказывающие его привязанность:
«Чака поручил мне лечить его бабушку (речь идет от имени Финна), которая была серьезно больна дизентерией и лихорадкой. Я отправился к ней. Старухе было уже много лет, и потому я, не увидев никакой надежды на выздоровление, прямо сказал Чаке об этом. Тогда он велел мне надеть на нее рубаху. Я так и поступил.
Наутро за нами пришли, и мы застали Чаку за обычным туалетом. Потом были казнены несколько человек, но причин мы так и не узнали. Им свернули шеи, а тела бросили на съедение птицам. На следующий день мы уехали.
В другой раз мне довелось встречаться с Чакой 2 апреля. К этому времени у него было множество всяких лекарств, но он не знал, как ими пользоваться. Описав все, что у него есть, он вызвал девушек и стал раздавать им пилюли. Мы предупредили его, что так употреблять их нельзя, однако наши доводы не убедили Чаку. Мало лекарства — мало результата, много лекарства — большой результат.
Через день мы застали Чаку за беседой со своими военными. Они вели разговор о том, сильно ли огнестрельное оружие. Король пожелал, чтобы мы продемонстрировали мощь ружья и убили хищную птицу. Джекоб, услышав приказ, поднялся и тут же застрелил одну. Эффект был потрясающим: все сидели будто парализованные. Чака потребовал, чтобы мы доказали на других животных могущество ружья. Вокруг нас уже стоял полукругом отряд в 500 человек.
— А ваш народ так же многочислен, как мой? — вдруг спросил он. Мы ответили: «Да». И тогда Чака сказал, что он не боится ружей, потому что для такого количества воинов, как у пего, ружья ничто».
По дороге из ква-Булавайо Айзекс получил известие от Кинга, что в порт пришел «Геликон»: его команда была встревожена прибытием одинокого баркаса. Кинг извинялся перед Айзексом, что временно покидает их на «Геликоне» и обещал прислать помощь.
Мотивы поспешного отъезда Кинга остаются до конца неясными. Скорее всего ему нужно было заручиться в столице колонии поддержкой некоторых чиновников, чтобы обеспечить себе права на земли в Натале. Кроме того, Кинг намеревался опубликовать в «Южноафриканском торговом вестнике» свои путевые заметки о зулусах, и в июле 1826 года они действительно увидели свет. В первых публикациях Кинг сообщал, что монарх зулусов не только подарил поселенцам большие участки земли, но и обеспечил им протекцию. Он привел детальное описание первого своего визита в ква-Булавайо, расписывая Чаку как доброго соседа.
Но во второй статье отношение к Чаке стало меняться. «История, наверное, не знает более жестокого и деспотичного чудовища, чем Чака. По его слову казнят людей. Дисциплина в его войсках такова, что никто не в состоянии противостоять атакам тирана...» — писал Кинг.
В конце 1826 года гонцы принесли Чаке тревожную весть о том, что далеко на севере Сигуньяна, сын заклятого врага Чаки Звиде, собрал значительные силы и движется к границам зулусских владений. По приказу правителя знахари обработали особым зельем 40 тысяч воинов действующей армии и 10 тысяч запаса. Вождь очень хотел, чтобы в этой кампании участвовали белые поселенцы. Но как заставить их выступить в поход вместе с армией? Случай представился неожиданно быстро.
Вскоре в хижину Айзекса, находившегося в одном из краалей неподалеку от Дукузы, новой столицы Чака, ворвалась главная жена местного вождя и сообщила, что слуги Финна украли у вождя молодую жену.
Чака был вне себя от ярости, когда Кинг и Айзекс прибыли к нему просить прощения для слуг Финна. Он требовал смерти всех белых людей в округе! Но потом вдруг сменил гнев на милость. Он придумал выход из положения! Отряд белых мушкетеров вместе со своими слугами выступит с его армией. Тем самым они искупят вину перед зулусами.
Так Айзекс 18 лет от роду оказался командиром зулусской армии численностью пять тысяч человек. Сохранилось несколько сцен этой битвы. Одна описана Айзексом.
Из дневника Н. Айзекса
«На этот раз поведение зулусских воинов было необычным. Они не рвались в бой, а всем своим видом показывали, что сейчас настал черед белых людей показать свои возможности. Чака явно стремился в боевых условиях посмотреть, как действует огнестрельное оружие.
В отряде белых насчитывалось около дюжины стволов. Завидев группу неприятеля, они дали залп, и объятые ужасом кумало стали разбегаться. Но до победы было далеко. Едва успели перезарядить ружья, как заметили приближение большого отряда их воинов. Они были взбешены и грозили нам смертью. На мгновение мой отряд растерялся. Заметив это, я бросился вперед и взобрался на скалу. Один из врагов вышел вперед и с короткой дистанции метнул в меня копье. Оно было брошено с необыкновенной силой, но я успел нагнуться и избежал гибели. Затем я прицелился и застрелил кумало. Отряд также дал залп. Несколько человек было ранено, другие разбежались в полном беспорядке. Мы же почувствовали уверенность в своих силах и, ободренные успехом, двинулись вперед вдоль скал, чтобы выбить оттуда нескольких воинов, еще остававшихся на месте. Они укрылись за кустами и принялись с удивительной силой метать в нас камни. Женщины и дети помогали им с невероятным проворством. Один из камней повредил мне плечо... Продвинувшись несколько далее, мы обнаружили хижины и сожгли их».
