И хотя до когнитивной революции было еще далеко, русский философ наметил гносеологические, то есть познавательные возможности поэтического слова. Наверное, если бы нейронауки были к тому времени на более высоком уровне развития (труды А. Р. Лурия, Л. С. Выготского, Ж. Пиаже только еще начинали появляться), когнитивная поэтика могла бы зародиться и раньше 80.
Но теперь перенесемся в 1970‐е годы, когда на пике когнитивного поворота возникают некоторые концепции когнитивной поэтики со стороны лингвистики.
Когнитивным аспектам литературной прагматики посвящена отдельная статья Т. Ван Дейка [Van Dijk 1979]. Свойства литературной коммуникации формулируются в ней через когнитивные процессы, предопределяющие понимание дискурса. Делается акцент на восприятии информации читателем литературного текста с привлечением данных из когнитивной психологии. Ван Дейка интересуют различные когнитивные операции, происходящие в литературной коммуникации, и конкретные «когнитивные установки» читателя при восприятии и интерпретации текста.
В подходе Ван Дейка хорошо прослеживается установка магистральных школ в англо-американской когнитивистике, стилистике и поэтике на восприятие читателем. Большинство исследований по англо-американской стилистике направлены исключительно на прагматику восприятия и когниции воспринимающим сознанием, а не сознанием авторским. Это становится особенно очевидным при ориентации стилистики на образовательную среду (так называемый educationalism).
Установка на изучение рецептивной стороны литературной коммуникации согласуется в англо-американских исследованиях с отрицанием такого понятия, как особый язык литературы. Так, например, в одной из первых когнитивно-поэтических работ [Lakoff & Turner 1989] американские лингвисты опровергают позицию Р. О. Якобсона, согласно которой поэтический язык кардинально отличается от обыденного. В целом, как мы знаем, эта позиция была характерна для всей русской традиции лингвистической поэтики и философии языка (ср. с идеями того же С. А. Аскольдова или Г. Г. Шпета). Американские когнитологи отвергают любой эстетический эффект художественного текста. Показывают, что поэты употребляют те же концептуальные метафоры, что и каждый из нас в повседневной жизни. Понятие концептуальной метафоры применяется Дж. Лакоффом и М. Тернером к поэтическому дискурсу. Однако делаются выводы о том, что наивный читатель поэтических текстов легко распознает концептуальные метафоры, поскольку весь его опыт основан именно на них.
Израильский литературовед Р. Цур, автор многочисленных работ по когнитивной поэтике, выступает с критикой лингвистической теории Дж. Лакоффа, считая ее редукционистской. К примеру, приводится концептуальная метафора Life is a Journey и применяется к текстам поэта Р. Фроста. По мнению Цура, под воздействием теории Лакоффа преподаватели толкуют эти тексты ученикам именно так, игнорируя какой-либо креативный вектор поэтического языка [Tsur 1992]. Концепция Цура, впрочем, уводит когнитивную поэтику далеко от лингвистики, она отмежевывается от любых лингвистических понятий в пользу психологических 81. Когнитивная поэтика, по его мнению, исследует, как процессы познания формируют или сдерживают литературную реакцию и поэтическую структуру 82.
В этом направлении разрабатывается и так называемая теория текстовых миров, преимущественно представителями Шеффилдского университета в Великобритании [Gavins 2007; Gibbons 2012]. Эта теория представляет собой еще одну когнитивно-лингвистическую модель обработки художественного дискурса. Основной ее предпосылкой служит тот факт, что человек обрабатывает и понимает дискурс, конструируя его ментальные репрезентации в своем сознании. Теория текстовых миров предоставляет аналитические инструменты, необходимые для систематического исследования этих ментальных репрезентаций.
Завершая рассмотрение литературы по когнитивной поэтике, упомянем также обобщающую статью М. Фримен в сводном издании-руководстве по когнитивной лингвистике [Oxford Handbook 2007]. В ней прослеживается становление новых подходов к литературе, вдохновленных когнитивной лингвистикой. Обозреваются новые перспективы, открываемые лингвистическим анализом на литературное творчество и интерпретацию художественного текста. Отдельно акцентируются понятия прототипичности, концептуальной структуры, метафоры и блендинга, воплощения (embodiment), иконичности и нейронауки, а также их применимость к литературному тексту.
Наконец, укажем на совсем новую коллективную монографию [Cognitive Linguistic Approaches 2019], авторы которой применяют когнитивно-лингвистический подход к анализу текста в традициях поэтики и критического анализа дискурса. Исследуются такие явления, как метафора, точка зрения, дейксис, текстовое окружение, атмосфера, власть, идеология, на материале поэтических и политических текстов в их взаимодействии 83.
В представленном анализе концепций мы постарались учесть именно те разработки в когнитивной поэтике, которые в той или иной мере задействуют лингвистическую проблематику. Учитывая богатую традицию лингвистического изучения специфически художественного языка в русской традиции, попытка «прививки» западных когнитивных подходов к отечественной лингвопоэтике и лингвоэстетике открывает нетривиальные перспективы на природу художественного дискурса.
Из рассмотренных взглядов на язык литературы наиболее актуальной для современной лингвоэстетики является парадигма прагматическая, получающая в отечественной лингвистике название «коммуникативно-дискурсивной». К формулировке лингвоэстетической концепции на современном этапе в рамках этой парадигмы мы перейдем в следующей главе.
Глава III.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДИСКУРС: ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
1. Художественный дискурс в системе прочих типов дискурса
Все описанные выше траектории лингвоэстетического поворота и различные способы соотношения языка и искусства в конечном счете концентрируются вокруг одного из центральных теоретических вопросов, стоящих перед современной лингвистической теорией: вопроса о художественном дискурсе, то есть о том, как художественное входит в язык и речь. Если в предыдущие эпохи и в предшествовавших парадигмах предпочитали говорить о таких объектах, как «художественный (поэтический) язык» и «художественная (поэтическая) речь», то после Э. Бенвениста и Т. Ван Дейка именно дискурс стал объектом лингвистической теории. Остается он таковым и по сей день, не теряя своей научной актуальности и, более того, определяя собой актуальность иных вопросов языкознания и филологии.
Такие современные ветви лингвистических исследований, как когнитивная лингвистика, корпусная лингвистика, компьютерная лингвистика (включая лингвистику нейросетей), не могут обходиться без выяснения того, как языковой материал воплощается в конкретных дискурсах, конкретных коммуникативных ситуациях и конкретном контекстном окружении. Каково текущее положение интересующего нас художественного дискурса в современной теории языка, литературы и искусства? Прежде чем обратиться к выяснению этого положения и определению основных терминов и категорий лингвоэстетического подхода, остановимся подробнее на компонентах ключевого в данной связи термина «художественный дискурс».
Понятия художественного и эстетического
Первый компонент этого понятия –
