— Русские… — покачал он головой. — Подождите…
Вскоре ко мне выскочил господин средних лет и уже на ходу представился:
— Казухиро Хасебе, директор и куратор этого музея.
Узнав, что я из Владивостока, он всплеснул руками:
— Я в прошлом году был у вас в городе и посетил музей имени В. К. Арсеньева.
Внутри православной церкви в Кобе. Фото автора
Он назвал несколько знакомых фамилий. Узнав, что мне нужно, он посоветовал поехать в город, где имеется сеть небольших музейчиков. Так я и сделал. Первым был выставочный зал Такадаи Кахэя, расположенный в старинном каменном амбаре в двух шагах от бухты. Здесь все было перемешано: якобы личные вещи Кахэя, его портреты и скульптуры, макеты судов, корабельное оборудование и множество прочих вещей, рассказывающих о той эпохе… Используя Хакодате как базу, Кахэй развил рыболовную индустрию и превратил небольшую заброшенную деревню в динамично развивающийся порт. Оценив по достоинству успех предпринимателя, сёгунат Токугава в 1800 г. дал ему высокий титул, разрешив использовать имя Такадая и носить меч.
Младший брат Кахэя Кимбэй, продолжив семейное дело, взял взаймы 50 тыс. цубо земли от сёгуната Токугава и построил резиденцию с огромным садом, искусственным холмом, прудом и декоративными камнями. Она находилась недалеко от того самого места, где сейчас разбит городской парк. Имеется и мавзолей семьи Такадая в храме Syomyoji.
В одной из экспозиций увидел пишущую машинку «Royal» с русским шрифтом. Осталась от российских рыбопромышленников Демби или Люри? На почетном месте лежал и экземпляр «Азбуки», составленный письмоводителем Российского консульства И. Маховым.
Девушка, продававшая билеты, попыталась всучить мне еще один за пятьсот иен, но я отмахнулся и, как потом выяснилось, напрасно. Мне показалось, что предлагают посетить Этнографический музей северных народностей, куда я уже заходил, но ничего русского среди айнских коллекций, весьма богатых и разнообразных, не нашел. Оказалось, что музей другой, не северных народностей, а северной истории, и вся его экспозиция посвящена Кахэю. Интересно, почему не объединили все материалы о нем в один музей? Центральную часть зала занимает гипсовый бюст Кахэя, моделью для которого послужил его потомок Такада Касити. Значительное место в музее отведено истории с пленением и освобождением Головнина. Под рисунком «Дианы» с поднятыми парусами установлен бронзовый бюст русского мореплавателя, подарок его потомка Петра Головнина, приезжавшего на открытие музея. Рядом с бюстом — портрет капитана Рикорда! присланный из России.
В соседних витринах помещены «Записки флота капитана Головнина о его приключениях в плену у японцев» — на разных языках и выпущенные в разные годы, начиная с самых первых изданий, а также написанные скорописью японские материалы об этой эпопее. Одна фраза из японского буклета, напечатанного на английском языке, позабавила: «This incident occurred in 1812 when the Japanese garrison, angered by the Soviet invasion of Japan's Northern islands, captured and imprisoned Adm. Golovnin». В стремлении вернуть Северные территории, Япония «провозгласила» советскую власть уже со времен Головнина. Без всякой связи с Кахэем и Головниным находится в зале и большая скульптура первого российского консула И. А. Гошкевича. Предполагаю, что русские подарили ее, рассчитывая, что власти установят в городе, но пока место скульптуре нашлось только в музее.[12]
В Хакодатской библиотеке пришлось первым делом прочитать правила пользования книжным собранием, и только потом мне выдали несколько библиографических указателей. Особенно интересным показался тот, в котором собраны сведения о материалах, касающихся русско-японских отношений. Миловидная девушка-библиотекарь, быстро просмотрев мой список, сразу отсортировала заявки по важности и отправилась за книгами.
Буквально через несколько минут на мой столик положили первый «улов» — рукописную грамматику русского языка, составленную Головниным! Позднее известный мореплаватель писал о своем опыте: «Не имев при себе книг, с помощью коих мог бы я написать грамматику, довольно полную, я принужден был довольствоваться тем, что мог сыскать в своей памяти и писал оную более четырех месяцев. В предисловии, между прочим, упомянул я, что если попадется она в руки кому-нибудь из русских или знающему русский язык, то надобно ему помнить, что я писал наизусть. Примеры в ней все помещал приличные нашим обстоятельствам, клонящиеся к сближению и дружбе двух империй, что японцам весьма нравилось». Вот один из них, почерпнутый из грамматики Головнина: «Война много препятствует купечеству».
А вот подлинные рисунки, которые рассказывают о пленении Головнина! Господи, а это гравюры о приходе в Хакодате Лаксмана! Признаюсь, с дрожью открыл русскую азбуку Ивана Махова. Каких-то 150 лет тому назад этот экземпляр держал в руках сам автор, а теперь к бесценному раритету прикасаюсь я. Из заметок Махова известно, как эта азбука создавалась. Несмотря на сетования Махова, «Азбука» была сделана очень хорошо. Следующая азбука русского языка выйдет в Хакодате только через пятьдесят лет, и издаст ее японец.
День выдался очень удачным, к тому же оказался японским праздником. Жаль, не посмотрел в календаре, каким именно. В Хакодате, как и в других местностях Японии, помимо общеяпонских существует немало своих, местных праздников. В конце июля здесь отмечают праздник Такадаи Кахэя. В августе тысячи человек принимают участие в традиционном японском празднике поминовения душ предков о-бон, когда многие японцы возвращаются в родные места поклониться праху родственников. В течение нескольких дней совершаются буддистские службы, по улицам тянутся красочные процессии, исполняются ритуальные танцы, зажигаются фонари и запускаются фейерверки. Все это, как считается, помогает душам умерших найти дорогу к дому.
В конце августа в Хакодате проводится фестиваль «Рыбачьи огни и салют в районе источников Юнокава». Существует свой праздник в крепости Горёкаку, когда все участники наряжаются в традиционные одежды и устраивают праздничный парад с открытием ворот крепости. В начале февраля проходит зимний фестиваль в парке Мотомачи. По всему видно, что хакодатцы любят и могут веселиться, выбирая для праздников самые разные поводы, в том числе и исторические. Не случайно первый же раздел путеводителя призывает: «Забудь про слова в этом празднике солнца — здесь историческая страница города».
За ночь тайфун, бушевавший накануне в Хакодате, отступил, и дождь прекратился, но погода оставалась мрачной. Вопрос, куда идти в первую очередь, для меня не стоял. Я уже знал дорогу к иностранным кладбищам, лежащим совсем недалеко от центра города. Первое кладбище для иностранцев появилось в 1854 г.: во время пребывания в Хакодате американского адмирала Перри умерли двое моряков, и власти выделили место для их захоронения.
Токио. Театр Кабуки. Фото автора
Перемахнул через изгородь, и я вновь среди могил-соотечественников, с которыми хотел попрощаться перед отъездом. Пронзительно синее небо и тишина. Прохлада, чувствуется дыхание осени. Медленно падает листва. Взглядом обвожу могилы, мысленно поминая моих соотечественников. В центре русского участка возвышается огромная усыпальница Дмитрия Николаевича Швеца с надписью «Мир праху твоему» и портретом. Бывший каторжанин Дмитрий Николаевич Швец переехал в Хакодате с Южного Сахалина в 1920 г. На Сахалине он торговал мехом и имел магазин в Александровске, и в Японии продолжил привычное дело. Швец часто ездил в Токио, где продавал товары из Хакодате. На вырученные деньги он покупал в столице товар. Однажды он сел в поезд и домой не вернулся, больше живым его родные не видели. Швеца нашли на полотне железной дороги сразу за Токио. Полиция объяснила, что он выпал из поезда. Родные в этом сомневались, так как Дмитрий Николаевич не курил, и ему не было нужды выходить в тамбур. Равнодушен он был и к алкоголю. Семье вернули только вещи, денег при погибшем не обнаружили. Родные предполагают, что Д. Н. Швеца ограбили в дороге и выбросили тело. Время было предвоенное, и никто не стал разбираться с гибелью иностранца.
Любовь Семеновна Швец-Яшкова, невестка его внука, рассказала, что много позже после смерти Д. Н. Швеца его вдова Ефросинья Георгиевна приехала из Кобе в Хакодате, чтобы взять несколько костей мужа и захоронить их на Иностранном кладбище в Кобе. Она хотела, чтобы ее могила находилась рядом с частицей праха покойного мужа. Так в Японии появились две могилы одного человека.
За Д. Г. Швецом лежит мичман Амурского флотского экипажа Петр Стогов, служивший на канонерской лодке «Морж». Он застрелился 8 ноября 1864 г. в возрасте 24 года. Случись это в России, его похоронили бы где-нибудь с краю кладбища или вообще за его пределами. Здесь же особый случай. Многомесячное плавание не всегда проходит бесследно для психического здоровья молодых людей.
