Легенды о скрытых местах, подобных Шамбале, помогают нам вспомнить, пусть даже подсознательно, что мир — это гораздо больше, чем мы воображаем. Такое напоминание нужно нам, чтобы противостоять склонности поверхностного сознания отсекать нас от непосредственного опыта и запирать нас среди иллюзий "я". Без чего-то такого, что может вдохновлять чувство неизведанного, без царства, которое за пределами всяких представлений, наша жизнь стала бы замкнутой и статичной, ограниченной поверхностными взглядами, которых мы придерживаемся. Наш интерес к Шамбале является не просто формой бегства от реальности, а скорее отражает глубокое стремление к переживанию реальности. Можно сказать, что она представляет то место в нашей жизни, через которое мы соприкасаемся с миром, в котором действительно живём. Таким местом может быть и лес в лунном свете, и росинка, сияющая по лучами солнца, и улыбка любимой — всё, что пробуждает более глубокое и интенсивное осознание того, что в нас и вокруг нас.
Когда появляется эта осознанность, она возвращает потерянные воспоминания опыта детства. Она напоминает нам о времени, когда мы не знали, на что похож мир, когда всё казалось таким же непознанным и таинственным, как Шамбала. В ту эпоху у нас не было предвзятых концепций, чтобы закрывать и притуплять наше восприятие. Вместо того, чтобы втискивать вещи в фиксированные идеи о том, какими они должны быть, мы воспринимали их непосредственно, со всем чувством трепета и удивления, которые они вдохновляли. В результате мир вокруг нас обладал свежим и волшебным качеством скрытого царства. Мы были открыты ко всему, что он мог содержать, каким бы странным или фантастическим это ни казалось.
Предпринимая внутреннее путешествие в Шамбалу, мы стремимся вновь обрести непосредственную осознанность ребёнка, со всем её ощущением трепета и чуда. Но мы не можем сделать это бегством в прошлое и попытками снова стать детьми. Мы потеряли ту невинность, которая позволяла нам прямо воспринимать мир. Мы не можем просто игнорировать или отбросить экран предрассудков, который теперь закрывает нам обзор. Мы должны встать лицом к лицу с собой и посмотреть, что мы наделали в своих умах. Лишь осознав свои иллюзии и своё цепляние за них, можем мы освободиться от их власти и пробудить свежее и прямое осознание окружающего мира. Чем возвращаться назад, нам лучше идти вперёд к новой и более мудрой невинности — той, что сочетает непосредственность ребёнка с мудростью мудреца.
Из нашего толкования путеводителей в Шамбалу следует, что сделать это мы можем, проживая свою жизнь как путешествие к более глубокому осознанию себя и мира вокруг нас. Рассматривая обычные события повседневной жизни как магические черты путешествия в Шамбалу, мы можем открыть скрытые аспекты себя, которые нам нужно знать, чтобы пробудить глубинный ум. Подобно демонам и божествам, горам и рекам, встречаемым путешественником из путеводителей, люди, которых мы встречаем каждый день, отражают разнообразное содержимое подсознательного, которое мы проектируем в наше окружение. Поэтому, если мы подойдём к ним как к элементам пути в Шамбалу, эти объекты внешнего восприятия смогут действовать как символы, открывающие иллюзии и озарения, скрытые в нашем уме. Иначе говоря, мы можем использовать события повседневной жизни в качестве средства для действительного совершения внутреннего путешествия, символизируемого путеводителями.
Наша интерпретация этих путеводителей может помочь нам увидеть символизм, присущий событиям повседневной жизни. Если мы будем трактовать разочарования, например, как препятствия на пути в Шамбалу, они обретут новое значение, которое направит наше внимание к внутренним барьерам обид и гнева, закрывающим нам доступ к большей осознанности. Подобно этому, очаровательные люди и завлекательные ситуации могут подействовать, как соблазнительные девушки из путеводителей, давая нам ценные прозрения в природу наших желаний и привязанностей, которые они создают. Подобно непреодолимым снежным горам на пути в Шамбалу, проблемы, кажущиеся неразрешимыми, могут вызывать у нас чувство негодности, которое нам нужно признать и преодолеть. Лай собаки на тёмной ночной улице может стать яростным рыком хищных животных в страшном лесу из поэмы Ринпунгпы, позволяя нам узнать силу и масштаб иррациональных страхов, затаившихся в глубинах нашего ума.
Подобно подробностям путешествия в Шамбалу, события повседневной жизни могут открывать энергию и озарения более глубоких уровней ума. Некоторые люди, которых мы встречаем в ходе нашей жизни, могут научить и вдохновить нас так, что это оставит особенно глубокое и долговременное впечатление. Благодаря им, как с помощью мудрецов из путеводителей, мы можем узнать свои внутренние ресурсы мудрости и сил. Иногда, если мы останавливаемся, чтобы разобраться с проблемой, а не пытаемся её избежать, случается прорыв вдохновения. Оно появляется как бы ниоткуда, чтобы решить её для нас, подобно богам, которые внезапно являются, чтобы перенести йога из поэмы Ринпунгпы через снежные горы в Шамбалу. В таких случаях столкновение с препятствиями служит пробуждению осознанности более глубокого ума. А моменты удовлетворения от выполнения трудной задачи или просто переживания вроде тех, что даёт прекрасное утро, могут действовать подобно мирным рощам на пути в Шамбалу, напоминая нам о глубоком спокойствии, которое скрывается под завихрением наших эмоций.
Достигнем мы когда-нибудь предельной цели или нет, подход к своей жизни как к выражению внутреннего путешествия ценен сам по себе: он позволяет нам оценить и использовать те стороны своего опыта, которыми мы склонны пренебрегать, или даже подавлять их. Будучи рассмотрены как необходимые этапы внутреннего путешествия, даже самые пустячные события нашей жизни, вроде похода за какой-нибудь мелочью, приобретают значимость и смысл. Мы начинаем видеть, что они тоже могут сказать нам что-то важное о нас и нашем обычном образе мышления и действия. Открывая более глубокие страсти и иллюзии, которые привязывают нас к нашему представлению о "я", даже негативный опыт разочарований и неудач может оказаться благоприятной возможностью для развития большей свободы и осознанности.
Иными словами, проживая жизнь как путешествие, мы можем добиться того, чтобы она состоялась, и наполнить её смыслом. Придавая повседневным событиям символическое измерение, мы делаем их в некотором смысле прозрачными, превращая в окна, открывающие нам свежие виды на себя самих и мир вокруг нас. В результате наша жизнь станет богаче и глубже, наполняясь растущим осознанием реальности. Таким образом, вместо того, чтобы стимулировать эскапистские фантазии ума, символизм путешествия в Шамбалу скорее помогает нам жить более полно прямо здесь, в этом мире повседневной жизни.
Живя жизнь, как путешествие, мы можем рассматривать её и как сбывающееся пророчество — пророчество о конечном освобождении от плена наших иллюзий. Когда мы рассматриваем свою жизнь так, становится легче пережить те процессы пробуждения, которые символизируют история Шамбалы и пророчество о ней. Например, мы можем воспользоваться нашей интерпретацией подъёма и падения варваров, чтобы глубже понять то, как развиваются наши иллюзии — как они растут и расползаются, пока не столкнутся с чем-то более могущественным, что разрушит их и откроет их пустотную природу. Символизм царя варваров, в частности, поможет нам сосредоточить своё внимание на нашем внутреннем тиране — том эго, которое склонно захватывать поверхностное сознание и покушаться на территорию более глубокого ума.
Мы можем видеть, как каждый раз это пророчество повторяется, когда мы обретаем новый взгляд на природу реальности. Поначалу это прозрение обладает поразительной глубиной и жизненностью, открывая новые виды, полные смысла, но затем, подобно варварским доктринам, вытесняющим учения калачакры, старые идеи постепенно берут верх и искажают первоначальное прозрение, превращая его во что-то безжизненное и плоское. Вместо того, чтобы использовать его, чтобы увидеть вещи такими, каковы они есть, мы используем его для строительства эго — мы гордимся тем, что обладаем таким глубоким и значимым прозрением, и теряем из виду его смысл. Отравленные следующим из этого высокомерием и впадая в заблуждение, мы, подобно варварскому царю из пророчества, в конце концов влипаем в ситуацию, с которой не можем справиться, и она разоблачает наши претензии, оставляя нас ни с чем. Эта кажущаяся беда, однако, расчищает путь новым озарениям, символизируемым учениями, которые распространятся в золотой век Шамбалы.
Символизм пророчества помогает нам отличить позывы эго от интуиции, исходящей от более глубокого ума. В любой конкретной ситуации мы можем посмотреть, чью они отражают мотивацию — варварского тирана или владыки Шамбалы. Это даёт нам такой взгляд на себя, который помогает не поддаваться желаниям и иллюзиям. В частности, благодаря этому мы можем избежать иллюзии того, что мы освобождаем себя, когда мы лишь наращиваем мощь и иллюзии своего эго. По крайней мере, мы учимся скептически подходить к своим мотивам, что помогает нам избежать совершения таких вещей, о которых мы бы потом пожалели. В то же время мы учимся распознавать то водительство, которое исходит от более глубокого ума, и обращать на него внимание. Это та устремлённость к освобождению и те озарения, которые символизируются учением калачакры, исходящим из Шамбалы. Когда мы начинаем полагаться на это водительство, мы оказываемся всё менее склонны мешать процессу пробуждения, происходящему в нашей жизни. Вместо того, чтобы пытаться навязать себе освобождение, мы позволяем ему раскрываться естественно, подобно пророчеству о Шамбале.
