Мы, конечно, не думаем, что происходит с животными из-за глобального потепления. Нам не до этого!
Когда из-за тепла нет снега, заяц-беляк все равно меняет окрас на белый: он, бедняга, бессилен против законов природы. Белый заяц на черной земле – прекрасная мишень для кого угодно. И на зайцев стали нападать офигевшие, извините, медведи, которые – все из-за того же отсутствия снега – не могут впасть в привычную спячку.
Вы представляете эту практически апокалипсическую картину? На пожухлой, черной траве февраля неспящий и злой медведь от отчаяния нападает на зайца просто потому, что его очень хорошо видно: раздражает. Зайцы-беляки, к слову сказать, находятся на грани вымирания.
Досуг ли нам вообще думать, что происходит с природой из-за всяких экологических проблем, которые мы ей создаем? Недосуг, конечно. Что мы сделали с почвой, с воздухом, с водой? В этой ситуации нам еще иногда бывает жалко самих себя, а кто ж будет думать о «братьях наших меньших»?
Все наше поведение свидетельствует о том, что мы относимся к природе вовсе не как к матери, а как сильно пьяные гости к хозяину, которого они совсем не уважают.
Иногда складывается ощущение, что человек и природа находятся в состоянии войны. Причем, нападает не только человек.
Количество природных катастроф увеличивается невероятно, можно даже сказать: катастрофически увеличивается количество катастроф, которые насылает на нас обиженная природа.
По оценкам исследовательской организации Geoscience Research Group, количество природных катастроф в 1997–1999 годах возросло на четверть по сравнению с началом последнего десятилетия позапрошлого века. А по данным Всемирной конференции по природным катастрофам (Иокогама, 1994 год), количество погибших от природных стихийных бедствий возрастало ежегодно за период с 1962 по 1992 год в среднем на 4,3 %; число пострадавших увеличилось за этот же период на 8,6 %, а величина материальных потерь – на 6 %.
Вчитайтесь, вчитайтесь в циферки. Это ведь не о ком-то там речь идет, но о нас с вами, жителях Земли. Дело дошло до того, что в самом конце 1989 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию (№ 44/236), в которой период с 1990 по 2000 год провозглашен Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий.
Зачем провозгласили? Человек, как всегда, верил в то, что он сильнее природы?
Вера, конечно, дело хорошее, но тут не помогло. Специалисты Международного общества Красного Креста и Красного Полумесяца пришли к выводу, что ежегодно число природных катастроф в мире возрастает примерно на 20 %. А с 1996 по 2006 год смертность в катастрофах увеличилась с 600 тыс. до 1,2 млн. человек в год, количество пострадавших же возросло с 230 до 270 млн.
Есть ощущение, что природа, не выдержав того, что с ней делают, перешла в нападение. Природа обиделась. И, признаемся, есть за что…
Жил в СССР ученый и селекционер Иван Владимирович Мичурин. Иван Владимирович хорошо понимал, что для ученого в советской стране главное – не научные знания иметь, а поддерживать добрые отношения с партией, поэтому он позволял себе такие, например, высказывания: «Большевистская партия и советское правительство не только определили пути селекции, но и обеспечили ей широчайшее развитие».
Прочитаешь такие слова и невольно подумаешь, что название написанной Мичуриным в 1925 году работы «Как начинать посадку?» – выглядит пророчески. Хотя посвящен «труд» исключительно сельскому хозяйству и никакие иные посадки в виду не имелись.
Так вот, готовя к изданию третье (!!!) собрание своих научных произведений, Иван Владимирович написал в предисловии знаменитую фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача».
В наше время фразу эту переиначили: «Мы не можем ждать милостей от природы после всего того, что мы с ней сделали».
Это просто шутка или это не просто шутка? Может быть, мы так относимся к природе, что просто вынуждаем ее делать с нами все то, что она творит? Мы первыми напали. Она терпела, терпела – и не выдержала, обиделась?
Мистика? Может быть… Еще раз повторю: мистика – это все то, что мы сегодня объяснить не умеем. То есть не то, чего не может быть в принципе, а что не поддается объяснению сегодняшней наукой.
Мы по-прежнему можем считать, что человек имеет право делать с природой что угодно, а она – безответна. Мы по-прежнему можем считать себя выше природы. Ну, если нас ничто ничему не учит, – можем считать так.
Великий Александр Моисеевич Володин спрашивал: что природа делает без нас? Она-то найдет, чем без нас заняться, а вот мы без нее погибнем.
И если действительно идет эта война между человеком и природой, то проиграем в конце концов мы, люди. С помощью ли мировой войны или с помощью какого всемирного природного катаклизма – но проиграем. Как бы ни развивалось человечество, природа все равно остается сильнее: она без нас сможет, мы без нее – погибнем.
Можно верить или не верить в разум природы. Можно верить или не верить в то, что мы – чужие в мире природы и только потому так над ней издеваемся. Однако нельзя не понимать: если мы не научимся уважать и беречь природу, она просто нас уничтожит. Она и так слишком долго и слишком много терпит.
Не знаю, есть ли у Господа терпение. Судя по тому, что происходит на нашей планете, есть. Однако подозреваю, что терпение Создателя не безгранично…
А? Что ты думаешь об этом, царь природы, человек?
Мне хотелось бы закончить эту главу словами немецкого философа Оскара Бернхардта Эрнста, взявшего себе странный псевдоним Абд-ру-шин: «В своем совершенстве, обусловленном законами Творения, природа есть самый прекрасный из всех даров, которых удостоились от Бога Его твари! Она не может принести им ничего (выделено мной. – А. М.), кроме пользы – до тех пор, пока не подвергается насильственному изменению, то есть искажению. Но эти земные люди направляют ее по ложному пути, и причиной тому – их всезнайство».
Интересно, а если бы все люди на Земле повторяли эти замечательные слова каждый день, наше отношение к природе изменилось бы? Или мы так и будем считать себя царями, пока нас не сбросят с трона и не отшвырнут в небытие?
Интересно, а может ли пропаганда правильного отношения к природе нам помочь?
С пропагандой вообще не вдруг разберешься.
Но попробуем?
Знающему далеко до любящего;
Любящему далеко до радостного.
КОНФУЦИЙ, китайский философ
Если от чего и фигело мое поколение, и предыдущие поколения, и последующее, и следующее за ним… Короче говоря, если от чего граждане и фигеют, так вот именно от этой самой пропаганды.
Между тем, слово это вовсе даже не русское, и ввели его в обиход не какие-нибудь там большевики, а совсем даже римский папа Григорий XV. 22 июня, но не 1941-го, а 1622 года сей папа издал такую специальную буллу (по-нашему: указ) о создании конгрегации (по-нашему: союза) пропаганды веры. Эта самая конгрегация должна была готовить миссионеров, чтобы те, значит, пропагандировали католицизм. Само латинское слово «propaganda» происходит от латинского же глагола «propagare», по-русски говоря, «распространять». Вот ежели кто какие идеи в обществе распространяет – тот, значит, пропагандой и занимается.
Идея пропаганды пришла в голову многоуважаемому папе именно в 1622-м не случайно. Дело в том, что именно к этому времени стало совершенно очевидно, что религиозные войны терпят крах: никак не получается насадить веру огнем и мечом. Тогда-то папа и понял: где бессильна сила, там всесильно слово. И придумал пропаганду.
Иными словами: пропаганда возникла в тот момент, когда оружие доказало свое бессилие. Значит, пропаганда по определению сила более могучая, нежели сила оружия. После XVII века все пропагандисты этот вывод понимали очень хорошо.
Впрочем, как это нередко бывало в истории, пропаганда как явление возникла куда раньше, нежели папе Григорию XV пришел в голову сей звучный термин. Желание нести свои идеи другим – это ведь врожденное качество человека. И у нас самих, и у самых древних наших предков есть такое Богом данное свойство: недержание идей (извините за выражение). И вправду: зачем идея-то и нужна, если ею с другими не делиться?
Стремление быть пропагандистом – это желание любого человека.
Ну а уж как люди изобрели письменность и начали ею пользоваться – то есть стали нести свои мысли другим и стараться, чтобы другие этим мыслям поверили, – тут уж пропаганда, еще даже не ведая, что она так будет называться, – почувствовала себя вольготно и прекрасно.
В очень Древней Греции жил да был величайший драматург Еврипид. И была у него супруга Хлоирина. И эта самая Хлоирина, грубо наплевав на то, что живет фактически с одним из основателей мировой культуры, изменяла основателю направо и налево, не брезгуя даже рабами. Еврипид, поскольку был писатель и философ, то есть человек, склонный к обобщениям, – не просто разозлился на Хлоирину, а возненавидел буквально весь женский пол и начал активно пропагандировать такие идеи: «О, Зевс, ты омрачил счастье людей тем, что произвел на свет женщину… Женщина – величайшее бедствие…» Короче говоря, Еврипид занялся пропагандой неправильного отношения к женщинам.
