«Бездельник» – так назвал свой первый полнометражный фильм Ричард Линклейтер в 1991 г., он стал манифестом «поколения X» и определил его черты и настроения вместе с романом Дугласа Коуплэнда с одноименным названием «Поколение X». Кевин Смит признается, что вдохновлялся «Бездельником», когда снимал «Клерков». Но если высказывание Линклейтера было слишком серьезным, искренним и потому более сложным – фильм претендовал на портрет всего поколения, – то Смит сделал ставку на избранных и воспринял их экзистенциальный кризис с иронией. Через отдельный кейс Кевин Смит смог ничуть не хуже изобразить портрет поколения, чем доказал, чьей энергией будет питаться популярная культура еще минимум лет десять. Без преувеличения после «Бездельника» «Клерки» – второй манифест «поколения X» в кинематографе. Другим представителем этого поколения стал не раз упоминаемый Квентин Тарантино. В его «Криминальном чтиве», вышедшем с «Клерками» в один год, изображен один из самых ярких «бездельников» 1990-х – Лэнс (Эрик Штольц). А сюжет «Клерков» имеет много параллелей с жизнью самого Тарантино: он и его друг и соавтор Роджер Эвери какое-то время работали в видеопрокате, где так же живо общались с клиентами, как и Рэндалл, перечисляющий названия порнографических фильмов в присутствии маленькой девочки.
Кроме того, Кевин Смит одновременно и независимо от Квентина Тарантино стал вводить в кинематограф тему популярной культуры. Не только в качестве аллюзий или цитат, но как предмет для остроумного диалога. Кевин Смит конкретно называет те фильмы, с которых эта культура и началась, – «Челюсти» (один из героев макает треугольные кукурузные чипсы в соус и водит ими, будто это плавник акулы, напевая при этом тревожную музыку из фильма Спилберга) и «Звездные войны» (размышления о том, что на недостроенной Звезде смерти из шестого эпизода «Звездных войн» могли работать мирные и ни в чем не повинные люди, как минимум остроумны). Так популярная культура как таковая становится не средством создания «интертекстуальности» фильма, но тем, над чем кинематограф размышляет, в том числе с любовью.
Причина, по которой фильм «Клерки» считается культовым, состоит в том, что картина была признана поколенческой, – эпоха, когда никто не хотел работать, а только читать книги и смотреть фильмы, в частности «Клерков». Но Кевин Смит не только смотрел, но и снял кино на собственные минимальные средства, продав любимую коллекцию комиксов. Кроме того, в «Клерках» есть некоторые структурные элементы, характерные для культового кинематографа. В частности, табуированные фильмы – порнография (и постоянные разговоры о ней). В сети можно найти следующую информацию о судьбе этой картины в пунктах видеопроката: «Согласно статистике, видеокассету с этим фильмом крали чаще всего из видеопрокатов». Это ли не лучшее подтверждение культовости «Клерков»?
Позже Кевин Смит снимет «Клерки 2» и еще несколько культовых фильмов, однако успех этой картины он так и не повторит. Последние его ленты, снятые в стиле ужасов или комедийных ужасов («Красный штат» и «Морж» соответственно), являются спорными, с точки зрения поклонников, и уступают его раннему творчеству.
PULP FICTION
США, 1994– 154 МИН.
КВЕНТИН ТАРАНТИНО
Режиссер:
Квентин Тарантино
Продюсеры:
Лоуренс Бендер, Дэнни ДеВито,
Ричард Н. Гладштейн
Сценарий:
Квентин Тарантино, Роджер Эвери
Операторская работа:
Анджей Секула
Монтаж:
Салли Менке
Главные роли:
Джон Траволта, Сэмюэл Л. Джексон, Брюс Уиллис, Ума Турман, Винг Реймз, Тим Рот, Харви Кейтель, Квентин Тарантино, Питер Грин, Аманда Пламмер
Вряд ли найдется такой человек, который любил бы кино и не смотрел при этом «Криминальное чтиво» (1994). Каждый киноман, даже если он любит исключительно современное кино и не желает копаться в наследии седой старины, может позволить себе не посмотреть такие ленты, как «Гражданин Кейн», «Головокружение» и, наверное, даже «Крестный отец». Но знать о «Криминальном чтиве» киноман обязан. Несмотря на то что фильм этот видели все, правила хорошего тона обязывают описать вкратце его содержание. Картина состоит из трех новелл, объединенных общим сюжетом и героями.
Первая о гангстере-наркомане (Джон Траволта), который должен обеспечить досуг жены (Ума Турман) своего босса (Винг Реймз). Они ужинают, мило болтают, обсуждают цену «чертовски хорошего, но все-таки слишком дорогого молочного коктейля», а после очередной «дозы» принимают участие в конкурсе танцев и даже получают за свой перформанс главный приз. Прекрасный вечер заканчивается тем, что кавалеру приходится спасать спутницу от передозировки. Как и в других новеллах, в этой есть сцена, которая задает тон всей истории. На самом деле секрет успеха Тарантино в том, что весь фильм состоит из подобных сцен. Однако самой узнаваемой в данном случае стал «кокаиновый твист». Если бы в фильме не было ничего, кроме танца миссис Миа Уоллес и Винсента Веги, кино все равно приобрело бы культовый статус.
Вторая история посвящена конфликту боксера Буча Кулиджа (Брюс Уиллис) и гангстера Марселласа Уоллеса. Первый взял деньги, чтобы сдать боксерский матч, но решил заработать – поставить на себя и сбежать. Позже Марселлас случайно встретит Буча на улице, и они вступят в смертельное противостояние. После неудачной попытки убить друг друга они попадают в логово насильников-извращенцев. Один из них, Зед (Питер Грин), велит разбудить спящего Гимпа, и вместе со связанным Уоллесом под музыку они эффектно скроются за дверьми.
Наконец, третья новелла о том, как напарник Винсента Веги Джулс обрел Бога, потому что узрел чудо. Из пяти пуль, которые всадили в них в упор, ни одна не достигла цели. Главное в этой истории, конечно, – не финальная сцена в ресторане, но диалоги в доме Джимми, приятеля Джулса, роль которого исполняет сам Квентин Тарантино. Не случайно история называется «Ситуация с Бонни».
Тарантино сумел аккумулировать все знания, полученные благодаря просмотру кино– и телевизионной продукции, частому посещению закусочных и т. д., и снял свой лучший фильм. Главный вклад Квентина Тарантино даже не столько в кинематограф, сколько в популярную культуру 1990-х заключается в том, что он сделал масскульт престижным и уважаемым даже в среде интеллектуалов, обычно брезгующих популярной культурой. Разговоры о том, как следует трактовать слова композиции Мадонны «Like a Virgin» в «Бешеных псах», в «Криминальном чтиве» трансформировались в сотни ссылок на различные явления американской культуры, из которой режиссер, будто из глины, лепит все, что хочет. Главное для Тарантино – интерпретация знакомых вещей. Хаотичная хронология событий фильма, огромное количество прямых и скрытых ссылок, а также ирония, характерная для режиссера, – все это позволяет критикам называть тарантиновское кино постмодернистским. После успеха картины произошла «тарантинизация» мира (то, что культуролог и политолог Перри Андерсон [2011, с. 87] охарактеризовал как «тарантинизация практик»), не исключая и Россию. Смотреть Тарантино в 1990-е было не просто модно, а обязательно для любого молодого зрителя. Обязательным было также знание и употребление цитат типа «склад мертвых ниггеров», «мы счастливы» и «мы будем спокойны как слоны» (хотя в оригинале речь шла совсем не о слонах, а о Фонзи).
По большому счету фильм запечатлел триумфальное шествие лучших людей «поколения X». В отличие от продукции других представителей поколения картина не стала идеологическим высказыванием. Точнее, она не воспринималась только как идеологическое высказывание. Хотя нужно отдать должное соавтору сценария Роджеру Эвери: многие черты «поколения X» появились в сценарии благодаря ему. Об этом можно судить, если посмотреть его последующие работы в качестве режиссера. Примечательно, что все жители вселенной «Криминального чтива» – линклейтеровские бездельники [Polan, 2000]. Никто из героев не работает. Ни грабители в ресторане, ни Марселлас Уоллес, неспешно попивающий коктейли, ни Винсент Вега, только что вернувшийся из Европы, ни наркодилер Ланс (Эрик Штольц). И даже крепкий профессионал Вулф. По большому счету, работа у него хоть и нервная, но совсем не пыльная: все, что ему надо, – это быстро думать, быстро говорить и быстро принимать решения, не забывая пить ароматный кофе (много сахара, много сливок).
Все эти лентяи пьют кофе и завтракают. Если присмотреться внимательно, то вообще главный герой фильма – завтрак, самый важный и главный прием пищи в американской культуре. Не случайно американцы считают важными именно те рестораны, которые подают завтрак целый день. Даже Гомер Симпсон у дверей католической церкви, когда священник пригласит его на ужин с блинчиками, закричит: «О, Боже, вы превратили ужин в завтрак! Это чудо!».
