поколения передавалось – торговля, специалисты разные. Вы не думайте, что еврей ничего не робил. Брехня. Место – все-все специалисты. Не только Мурафа, а съезжалися вокруг: то пошити пальто, то костюм, то двери зробити, то коня подковать… Они были трудяги!» (И.А. Крупляк, 1916 г.р., с. Мурафа Шаргородского р-на Винницкой обл.).
По мнению многих информантов, деловые качества евреев часто становились причиной притеснения со стороны соседей-славян: «Такэ врэмья настало, шо и зaраз, навэрно, еврэя в село нэ затягнэш. Ну есть таки, значить, отдельни екземпляры. У нас не дадут жити, тут и цвому [своему. – О.Б., В.П.] не дают жити, бо вжэ тут мужык токо выкрутытся. То трэ торговаты, врачом бути. Вы ж знаете, як прытеснялы еўрэеў, шо прытеснялы спецыяльно, шоб не даваты йим врачамы буты, бо, мол, воны зловрэдничают – и всё. И оказывается, еўрэи особо розумнийши були люды и, значить, способствовал Господь йим за то, шобы, значить, даваў йим у голову то, шо не могло даты мужикови. Мни так кажется, на мою думку» (Н.А. Ковальский, 1951 г.р., Вербовец Муровано-Куриловецкого р-на Винницкой обл., 2001, зап. О.В. Белова, А.В. Соколова, В.Я. Петрухин). Исход евреев из Вербовца рассказчик объясняет не столько трудностями деревенской жизни, в которой только «мужик выкрутится», сколько ее бесперспективностью и теми обидами, которые суждено было претерпеть евреям (в рассказе явно присутствуют отголоски печально знаменитого «дела врачей»).
Так какими же были евреи в глазах своих соседей-славян, какими качествами обладали и чем отличались от других?
4.3.2. Бытовые стереотипы – от этнографии к мифологии
Здесь мы расскажем о таких понятиях, как богатство, труд, хитрость, ум – так, как они видятся носителям славянской традиции, когда речь заходит об их соседях-евреях. Как показывает материал, в приложении к фольклорно-мифологическому образу «чужого» эти понятия приобретают дополнительные коннотации.
Полевые материалы, зафиксированные в регионах славяно-еврейского соседства, содержат массу интересных этнографических деталей, подмеченных внимательными соседями, которые дают представление об особенностях быта местных евреев, цыган, татар и др. В то же время в этих свидетельствах ярко проявляется характерная для традиционной культуры мифологизация образа «чужака». Этой особенностью и обусловлена попытка разграничить в нашем исследовании стереотипы из области мифа и области быта. Если для «области мифа», которой в основном посвящены предыдущие разделы главы (см. 4.1, 4.2), характерно включение признаков «чужих» в круг таких понятий, как «дикий», «нечеловеческий» и т. п., то для «области быта» значимыми оказываются признаки «чужого», проецируемые на повседневное общение с этническими соседями. Цель данного раздела – показать, как расходится область мифологии с областью объективных знаний, основанных на опыте соседства, какие «бытовые» стереотипы фиксируются в паремиях (пословицах и поговорках) и как они воплощаются в развернутых текстах-нарративах.
Богатство
Этот признак, единодушно приписываемый славянами евреям, воплощается как в лаконичных кон. статирующих конструкциях типа Hroszej, jak u zyda (бел., в значении ‘много’ – Federowski 1935: 369), Грошей, як у жида (укр., в значении ‘много’ – Номис 1993: 100), так и в пространных нарративах на тему «еврейского» богатства.
Представления о богатстве этнических соседей фокусируются вокруг их зажиточности, облика жилищ, отсутствия «хозяйства» (скота, огородов, земли) и мифологемы о «еврейском золоте», которым, по определению, должен обладать каждый еврей. «[Евреи богато тут жили?] Конечно! [Чем они тут занимались?] Купцы» (М. Кукурба, 1969 г.р., Куты Косовского р-на Ивано-Франковской обл., 2005, зап. О.В. Белова, М.М. Каспина); «Жили шикарно по сравнению с нами. Были у них полы, а у нас глинобитные. Чай пили с варэннем и рафинадом» (Г.К. Гайворонюк, 1943 г.р., Озаринцы Могилевского р-на Винницкой обл., 2004, зап. Т. Зайцева, Ю. Улогова); «Хорошо жыли, хозяйства у них не было» (Л.В. Мельниченко, 1953 г.р., Озаринцы Могилевского р-на Винницкой обл., 2004, зап. Т. Зайцева, Ю. Улогова).
Именно богатство евреев давало им возможность получать образование: «Были богаты, мели возможносць учицца» (Г.К. Гайворонюк, 1943 г.р., Озаринцы Могилевского р-на Винницкой обл., 2004, зап. Т. Зайцева, Ю. Улогова). Таким образом, богатство евреев напрямую связывается с еще одним бытовым стереотипом – «умного», «ученого» еврея.
Некой идеализацией добрососедских отношений могут показаться и воспоминания о том, как зажиточные евреи помогали бедным соседям-украинцам: «Когда бы не евреи – пропали бы. А так все они давали набор [т. е. в долг] на месяц, на два. Да понемножку [мы] выплачивали и так и жили» (А.А. Скибинская, 1915 г.р., Сатанов Городокского р-на Хмельницкой обл., 2001, зап. О.В. Белова, А.В. Соколова, В.Я. Петрухин); «У евреев всегда можно было одолжить, попросить – и всегда выручит людей» (мужчина лет 50, баптист, Вербовец Муровано-Куриловецкого р-на Винницкой обл., 2001, зап. О.В. Белова, А.В. Соколова, В.Я. Петрухин); «Деньги в долг давали по-дружески, по-суседски. Не жадные, но налево-направо не раскидали» (Г.К. Гайворонюк, 1943 г.р., Озаринцы Могилевского р-на Винницкой обл., 2004, зап. Т. Зайцева, Ю. Улогова); «Помогали у биди разным, без грошей – так дадут (А.А. Телеватюк, 1919 г.р., Озаринцы Могилевского р-на Винницкой обл., 2004, зап. Т. Зайцева, Ю. Улогова); «Колькi гэто раз жыды давалi нашым мужыкам тавар напавер, i колькi раз нашы мужыкi жыдам грошы не пааддвалi. Значыт, тут жулiк не жыд, але наш мужык жулiк» (Волковыский р-н Гродненской обл., Пивоварчик 2003: 373).
На основе этих рассказов складывается впечатление об устойчивом образе еврея – безотказного кредитора. Идиллическую картину нарушают свидетельства времен военного времени, когда местечковые украинцы выдали немцам-оккупантам своих соседей-евреев, чтобы… не возвращать им долги: «До войны евреи в Кутах жили в основном в центре <…> Давали, ну да, давали в долг <…> Да, служили у них много украинцев, в долг, естественно, брали. И вот в основном вот, шо я знаю, шо основная причина, из-за чего их начали убивать ещё до прихода немцев, началось вот это, то шо – дед говорил – шо они были очень мног о должны <…> И как только ушли войска, вот было безвластие где-то, не знаю, около двух недель безвластие, и вот первые начали ещё до прихода немцев, до прихода румын, потому шо румыны зашли, первые румыны зашли туда. Румыны я не слышал, шобы трогали [евреев]. А вот укрaинцы – да. Нaчались погромы, и в основном в первую очередь, конечно, богатых. Те, кто должны, они начали убивать евреев, начали погромы. Или убивать, бyли, що нэ ўбывалы, а просто погромы, громили, а были, шо и убивали. Но массово это нaчалось, это, конечно, в июле месяце, когда уже немцы пришли, и немцев было мало, сколько дед рассказывал, шо было или двое, или трое в Косове, и те приезжали, и с ними были полицаи уже укрaинские, и они
