Ознакомительная версия.
8. Когда Родильница, не разрешась от бремени, скончалась незадолго до прибытия бабки, в таком случае должна сия немедленно об оном дать знать Акушеру либо близ находящемуся Доктору или Лекарю, дабы чрез искусное вскрытие утробы, вынув младенца, сохранить его жизнь, буде возможно.
9. Повивальные Бабки должны иметь при себе Помощниц, но оных без себя к родам не допущать, пока не получат о своем искустве свидетельства.
10. Дабы Помощницы вящее прилагали к повивальному делу рачение, должна бабка в подаваемом Профессору повивальной науки или Акушеру по прошествии каждаго месяца рапорте, показывать их имена, поведение и прилежность.
11. Бабка в ежемесячных рапортах обязана по присяжной должности показывать, при коликих числом родах была сама или ее помощница, сколько и какого полу родившияся, были ли из оных мертвые, и были ли трудные роды, требовавшие помощь Акушера.
12. Каждая ученица повивальнаго искуства должна знать Грамоту; не быть моложе осьмнадцати, ниже старше тридцати лет.
13. Как скоро ученица по отменной способности в повивальной науке довольно успеет, и знание свое на испытаниях и при действительных родах покажет, то, невзирая на кратковременность обучения, будет повивальною бабкою удостоена.
14. Бабкам позволяется в сходных данных им при обучении выписывать для роженицы и новорожденному самые легкие лекарства, как то розмарин, ромашку, миндальное масло, манну, ревенный сироп, коричную воду, также потребное на припарки и для промывательных.
15. В трудных родах не должна бабка отваживаться приступать к операции, а повинна немедленно от определенного на то Акушера, или в отлучке его по законным причинам, от Профессора Повивальной науки потребовать помощи.
16. Бабкам наистрожайше запрещается вступать в лечение других болезней.
17. Каждая Бабка не должна ни по чьей просьбе приступать к поспешествованию преждевременнаго от беременности разрешения и повинна о таковом беззаконном намерении доносить куда следует.
18. Каждая Бабка, усердно и верно звание свое исполняющая, имеет ожидать от Государственной Медицинской Коллегии надлежащаго покровительства; с нерадивою же и предписания, в сем Уставе изображенные, престутившею, поступлено будет по строгости законов.
Из Государственной Медицинской Коллегии в Град Святаго Петра. Сентября 9 дня 1789 года».
После «испытанния в знаниях» будущая повитуха и приносила особую присягу:
«Я, нижепоименованная, обещаюсь и клянусь Всемогущим моим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, что я должность мою, в которой я по Указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА определена, со всякой ревностию и исправностию против предписаннаго мне порядка данной Инструкции исправлять; к роженицам богатым и убогим, какого б чина и достоинства ни были когда востребована буду, днем и ночью, немедленно ходить, всякую возможную прилежность и усердие им оказывать, а ни которую злоумышленным образом пропускать, ниже пренебрегать, ежели родины продолжительныя будут, к муке напрасно не склонять и не принуждать, а буду с терпеливостию ожидать настоящаго времени, при том же бранливых слов, клятв, пьянств, непристойных шуток, неучтивых речей и прочаго, совершенно удерживаться; к выкидыванию младенца дачею проносных и изгонительных лекарств, или каким-либо другим образом ни с кем и никогда соглашаться не буду, и к тому себя употреблять ни за что не дам, ежели же случится противной и опасной случай у какой-либо рожаницы, то не только заблаговременно более градских повивальных бабок, но по требованию нужды доктора и акушера просить и к тому неотменно востребовать имею. Когда же в равномерных случаях и к другим роженицам призвана буду, то верно и прилежно к лучшему советовать буду, и ничего, что полезно, успешно и способно к рождению быть может, ни от какой-либо злости, зависти, ненависти, ниже других причин ради, скрывать не стану; когда же я употреблена буду к такой рожанице, о которой или по месту, где находится, или по другим обстоятельствам, никому ведать не надлежит, и о такой рожанице не разглашать мне, и никому не сказывать; ежели же приключится странный и необыкновенный какой урод, то того ж часа Медицинскому начальству о том доносить буду, и ежели у которой-либо рожаницы имеется какое увечье или какая иная скорбь, того всего никому объявлять не буду, а совершать буду в совершенной тайности разве одним пользующим ту особу доктору или лекарю, и то с осторожностию объявлять буду; сверх же сего над определенными при мне ученицами прилежно смотреть буду, чтоб были поведения тихаго, трезваго, честнаго и благонравнаго жития; притом же накрепко того наблюдать стану, чтоб оныя ученицы к учению прилежно ходили и от себя их со всякою ревностию и радением обучать и к тому побуждать буду, а о неприлежающих и непотребных Медицинскому Начальству представлять истину должна; по прошествии каждаго месяца во Врачебную Управу неотменно должна рапортовать письменно и без утайки имена и достоинства рожаниц, коим я в том месяце служила, и освободились или умерли, а ежели где уведаю, что неосвидетельствованная и неопробованная от Медицинскаго Управления женщина бабечье дело управляет, то тотчас о том с точным доказательством доносить не премину своему Начальству. В заключение же сей моей клятвы, аще все вышеписанное ненарушимо сохраню, Господь Бог да поможет мне в сем и будущем веке спасением и благополучием и в деле звания моего успехом; буде же что нарушать буду умышленныя, да последует мне противная, и в том целую слова и крест Спасителя моего. Аминь. (Собственноручная подпись)».
В столицах присяжная повивальная бабка числилась в штате каждой полицейской части наряду с пожарными, фонарщиками и т. д.
В 1784 году выходит первое в России руководство по акушерству, написанное Нестром Максимовичем Максимовичем-Амбодиком, профессором акушерства, преподавателем родовспомогательного заведения при воспитательном доме (преобразованного в том же 1784 г. в Повивальное училище, а через два года — в Повивальный институт). Руководство назвалось «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле». В нем довольно подробно дается описание «телесных качеств новорожденного младенца». У доношенного ребенка «длина и величина тела его простирается около 21 дюйма или около 2 футов; а весу в целом его теле от 7 до 11 фунтов находится (таким образом, рост равняется от 53 до 61 см, а вес — от 2800 до 4400 кг. — Прим. ред.). Живой, созрелый и здоровый новорожденный младенец есть тот, который, пребывая через целые 9 месяцев в матерней утробе, получает совершенное образование всех членов телесных: у него все персты, как ручные, так и ножные, ногтями уже снабжены находятся; он чувствительно сдавливает перст, в его роток вложенный, а будучи приложен к матерним сосцам, может порядочно устами захватывать сосочки и матернее млеко высасывать; он видит и на предстоящие предметы смотрит открытыми очами; произносит явственный вопль и крик, как скоро узрит свет; вся поверхность его тела бывает бело-красноватою; ручками и ножками довольно сильно движет».
О недоношенном ребенке Н. М. Максимович-Амбодик писал: «Несозрелое, слабое и немощное дитя называется и есть то, которое прежде исполнения обыкновенного времени, т. е. в 7 или 8 месяцах рождается: оно редко живое, и то весьма слабосильное, выходит на свет; часто едва живое через несколько часов остается; удами (конечностями) своими отнюдь не движет; очи у него почти совершенно зажмурены; глас от него почти неслышен, хотя уста его зияют беспрерывно; у него на пальцах ножных и ручных нет ни единого ногтя; почти никакое биение ни в сосудах пупочной тетивы, ни около предсердия не примечается, и чем ранее оно родилось, тем менее телом и весом легче бывает. Однако дитя 8-месячное, или в 8 месяцев родившееся, действительно может жить, воспитываться и возрасти…»
Московский акушер А. И. Данилевский настаивал на реанимации новорожденных, родившихся в асфиксии: «Не должно жалеть, — писал А. И. Данилевский, — ни о времени, ни о трудах, когда нужно несколько часов употребить на такое вспоможение младенцу; ибо не однажды случалось видеть, что при оказании таковой помощи полумертвые уже младенцы действительно снова воскресали».
Каковы были возможности врачей и повитух? Лучше всего об этом говорит тут факт, что еще в конце XIX века адвокаты считали, что беременной женщине разумно составить завещание прежде, чем у нее начнутся роды. Если роды протекали физиологически, женщина выживала и могла с успехом родить десять, а то и двенадцать детей. Но если женщина не могла «разродиться» сама, перед врачами стоял выбор: делать кесарево сечение, которое без соблюдения правил асептики очень часто приводило к гибели матери, или производить плодоразрушающую операцию на живом плоде. Выбор был сложный, но промедление грозило смертью обеим — и роженице, и ребенку. Так случилось с первой невесткой Екатерины — Натальей Алексеевной.
Ознакомительная версия.
