Ознакомительная версия.
С. И. Мамонтова, создается школа росписи деревянной кустарной мебели, восстанавливаются традиции народных росписей мебели, утвари, предметов домашнего обихода. Умело организованное производство и продажа изделий имели не только экономический и социальный эффект: сохранялись передаваемые из поколения в поколение талантливых русских мастеровых навыки, знания, приемы, если хотите, эстетические принципы ремесла и декоративно-прикладного искусства…
Не нашлось бы в России XIX в. среди дворян и предпринимателей из третьего сословия меценатов, обеспокоенных постепенным отмиранием народных промыслов, многие из художественных ремесел, существовавших века, перестали бы существовать.
Взять, например, русскую расписную мебель. В XVII–XVIII вв. славилась она и по всей Российской империи и далеко за ее пределами. В основе этого промысла – многовековые традиции народа, душа которого всегда открыта красоте. В допетровской Руси орнаментальные и сюжетные росписи мебели были сродни, по существу, станковой живописи, и долгое еще время после петровских реформ, когда в моду вошли европеизированные мебель и предметы домашнего обихода, в большинстве домов русских дворян, купечества и богатых чиновников сохранялись еще отдельные предметы расписной русской мебели. А уж о крестьянских домах и говорить не приходится: расписные сундуки и шкафы, люльки и прялки работы разных веков можно встретить до сих пор в домах бывших Калужской или Олонецкой губерний.
И в XIX в. традиция эта – расписывать мебель и предметы быта – жила еще достаточно активно, сохраняя во многом сюжеты, орнаменты, форму, сложившиеся в веке XVII, однако продолжались традиции эти главным образом в провинциальном, церковно-монастырском и народном быту. Интересно, что не были утеряны и иконописные приемы в изображении рук персонажей, пейзажей, использовались также темы Священного писания.
Может быть, дольше всего в чистом виде народные традиции росписи мебели и предметов быта сохранились на русском Севере. Был здесь и своеобразный центр развития олонецкой школы росписи, под влиянием которого находился огромный край от Белого моря на севере до Олонца и Петрозаводска на юге, а на востоке олонецкая школа росписи вступала во взаимодействие с традициями, сложившимися к этому времени в районе Северной Двины. На протяжении XVIII в. экономическим и культурным центром Олонецкого края был Выгорецкий монастырь – оплот старообрядчества. Здесь выпускались «печатные листы», напоминающие народные картинки с сюжетами, близкими искусству XVIII в., переписывались старинные книги и изготовлялась замечательная по красоте своей росписи мебель. Многие созданные в мастерских монастыря предметы просуществовали до конца XIX в., оказывая воздействие на эстетические и художественные принципы народного декоративно-прикладного искусства всего русского Севера.
Аналогичные художественные центры сложились в России и в других местах. Например, известна была школа Мезенского района Архангельской области, ярославско-костромская живописная школа, расцветшая в XVIII в., но сохранившая свои традиции и в XIX в. Однако традиции расписной мебели постепенно утрачиваются, снижается число декоративных приемов, блекнет палитра, теряется чистота стиля, что можно уже заметить в образцах мебели 1820-1830-х гг. Эти традиции еще сохранялись в дворянском провинциальном быту XVIII в., в деревенском быту XIX в., но уже намечалась тенденция к их отмиранию, и если бы не подвижническая деятельность российских меценатов, то к концу XIX в. они могли бы быть совершенно утрачены.
Некоторые из видов традиционной русской резьбы и росписи по дереву вернулись к нам сравнительно недавно.
Хохлома… Что мы знаем о связанных с этим словом традициях заволжских народных ремесел, традициях резьбы и росписи по дереву? Сколько раз в жизни вглядывался читатель в картины в музее или в репродукции этих картин в альбомах и монографиях, не подозревая, что художником изображены прапрабабушки нынешних хохломских расписных плошек?
Вот знаменитая «Боярыня Морозова» В. И. Сурикова. Взгляд приковывает прежде всего главная героиня картины – раскольница, боярыня опальная, непримиримо благословляющая запрещенным двуперстием. Запоминаются и лица в толпе – и сочувствующие, и торжествующие. Взгляд многих зрителей остановится на нищем старике, изображенном в правом углу картины. Рядом с ним – деревянная плошка. Кроме того, что картина обладает многими художественными достоинствами, отличается изысканным колоритом и продуманной композицией, кроме того, что она психологически точно отражает страницу истории Отечества, связанную с большой российской драмой – расколом и последующими за ним гонениями на старообрядцев, она, по точному замечанию известного искусствоведа М. В. Алпатова, обладает и замечательной этнографической достоверностью.
В статье «О «Боярыне Морозовой» Сурикова» М. В. Алпатов пишет:
«…Суриков не только достоверно передал обстановку Москвы XVII века со всеми зримыми признаками, но и проницательно угадал самый дух русской истории того времени, народные корни тогдашнего старообрядчества».
По воспоминаниям близких и друзей, В. И. Суриков необычайно обстоятельно «готовил» свои картины, изучая документы, старинные одежды, предметы утвари. Нетрудно предположить, что плошка возле старика нищего писалась им с подлинной старинной деревянной плошки, сделанной народными умельцами из Заволжья. Трудно сказать, знал об этом Суриков или нет, но уж совершенно замечателен в данном историческом контексте тот факт, что расцвет этого народного ремесла в Заволжье связан как раз с появлением здесь во второй половине XVII в. переселенцев, опальных людей из Москвы, вынужденных в свое время – в результате церковного раскола – уйти за Волгу. В основанные когда-то здесь старообрядческие скиты были перевезены драгоценные иконы, рукописные книги, предметы прикладного искусства. Среди раскольников было немало опытных иконописцев, знавших старинные приемы золочения дерева. На этих приемах и зародился один из наиболее знаменитых сегодня русских народных промыслов – Хохлома.
Существует легенда, что среди раскольников был один знаменитый старец, который, прячась от преследователей, ушел в дремучие леса и основал мастерскую, в которой изготовлял деревянные чаши, похожие на золотые.
А когда преследователи приблизились и к его укрытию, собрал он местных деревенских мужиков, передал им свои секреты, отдал краски, кисти и скрылся. Главные традиции Хохломы сложились уже в XVII в., однако до нас дошли в основном произведения XIX в. (деревянная посуда ведь недолговечна, да и вполне заменима, а потому не берегли ее, сжигали состарившуюся и растрескавшуюся). Так что на картине В. И. Сурикова и на подготовительных эскизах И. Е. Репина к его «Бурлакам на Волге» изображены хохломские деревянные плошки скорее всего работы мастеров XIX в. Но показательно, что орнамент на чашке, изображенной В. И. Суриковым, – действительно один из старейших, традиционных для Хохломы XVII в.
Деревянную чашку, подобную хохломской, ставит на стол крестьянка на картине М. Шибанова «Крестьянский обед» (1774). Во многих русских семьях ели именно из таких деревянных, часто расписных, чашек. В большой семье подавалась большая – более полуметра в диаметре – чаша. Такие чаши называли «артельными», «бурлацкими». Картина М. Шибанова хранится в Третьяковской галерее в Москве. А вот в Нижегородском художественном музее экспонируется картина М. Е. Рачкова «Девочка с ягодами». Если на шабановской картине, созданной в 1774 г., рисунок на чашке почти не виден (да и есть ли он?), то на чашке, которую держит в руках очаровательная крестьянская девочка, изображенная М. Е. Рачковым в 1879 г., ясно видна многоцветная, в традициях Хохломы выполненная роспись.
Каждая новая эпоха привносит что-то свое в традиционный русский народный художественный промысел. Так, путешественники, бывавшие на знаменитой Макарьевской ярмарке, в разные годы обращали внимание на разные достоинства хохломской деревянной посуды. Географ Зябловский в 1799 г. видел черную и желтую посуду, расписанную золотыми узорами. А придворный лейб-медик Реман в 1805 г. поразился несказанно, увидев «длинный ряд возов с необходимой в домашнем быту деревянной посудой, из которой многие статьи могут считаться редкостными в своем роде. Здесь находились деревянные блюда и чаши, в которых русский крестьянин ставит на стол свою пишу…»
К середине XIX в. среди хохломских мастеров получают распространение легкие ажурные «травяные» узоры, что интересно – близкие растительным орнаментам, исполнявшимся киноварью на страницах древнерусских рукописных книг. Любопытная деталь – наряду с изделиями на продажу в XIX в. в Хохломе часто делали вещи, предназначенные для подарка и расписывавшиеся по особому заказу. Два таких блюда, созданных в начале XIX в., сохранились и находятся в музее города Семенова.
Ознакомительная версия.
