Ознакомительная версия.
Ослепленный Правда остается один в лесу. Наступает ночь. Воют дикие звери. Спасаясь от зверей, Правда залезает на высокий стоящий посреди леса пень (в некоторых вариантах сказки — столп). Надо ли напоминать, что не только в русских сказках, но и во всей фольклорной традиции всех времен и народов слепота — это оборотная сторона прозрения. Ослепленный Правда становится провидцем, как Кассандра, хотя, разумеется, ясновидение его куда более простодушное, бытовое и крестьянское. Кроме того, что Правда слеп, он еще и волею обстоятельств сидит на столпе, и этот традиционный русский способ медитации открывает столпнику истинное устройство мира.
С высоты Правда подслушивает разговор двух присевших отдохнуть у пня бесов. Бесы хвастаются успехами. Из бесовской похвальбы Правда узнает, что плуг у него не пашет, потому что заколдован, и сруб заколдован, и мельница, и скотина. Кривда же хозяйственными своими успехами обязан несправедливости: бесы не причиняют ему зла постольку, поскольку он сам причиняет зло людям, и теперь его доходы снова вырастут за то, что Кривда выколол глаза родному брату. Однако, пробалтываются бесы, жить не по правде совершенно не обязательно. У справедливого Правды хозяйство шло бы ничуть не хуже, чем у несправедливого Кривды, если бы только Правда знал, что пахать надо крестом, и сруб надо класть крестом, и зерно в мельницу надо засыпать тоже крестом. Правда, говорят бесы, не может жить по правде только от собственной глупости. Он страдает, потому что пытается жить по правде, не принимая в расчет бесов, строящих козни всякому, кто не причиняет людям страданий. Он не знает, что бесы существуют и у них просто работа такая — причинять страдания. Он даже не знает, глупый, что выколотые его глаза можно исцелить, если умыться росой на лугу, начинающемся прямо вот здесь, у подножия этого пня.
С наступлением рассвета Правда спускается с пня, умывается росой и прозревает. Возвращается домой и принимается за работу: пашет крестом и собирает невиданные урожаи, кладет сруб крестом, и сруб словно бы прирастает сам собою, засыпает крестом зерно в мельницу, и муки выходит больше, чем было пшеницы.
Пораженный успехами брата, Кривда отправляется в лес посидеть на столпе, подслушать бесов и убедиться, что зло существует, что успехами своими он, Кривда, обязан тому, что потакал злу. У столпа бесы ловят его и выкалывают ему глаза.
Бесам все равно, страдают ли люди за правду или за кривду. У них просто план по страданиям.
Всякий раз, когда изощренные хитрецы приводят в России к власти нового человека, я (признаться, не без злорадства) вспоминаю сказку «Фома Богатый». Сказка «Фома Богатый» — это наша русская суверенная версия «Кота в сапогах». Сюжетные повороты сказки, в общем, те же самые, что и у Шарля Перро, но — кроме финала.
История начинается с того, что живет на свете Фома Богатый, человек, прозвище которого скорее ироническое, ибо он нищ как крыса, гол как сокол, да к тому же еще и некрасив, грязен, туп, ленив и вонюч. И вот приходит к этому человеку Лиса и предлагает просватать за него богатую купеческую дочь.
— Как же ты просватаешь ее, — удивляется Фома, — если у меня имения никакого нет, кроме кота и кобеля?
— Уж просватаю, — говорит Лиса, — ты только делай все, как я скажу.
Политические технологии, которыми пользуется Лиса, с политическими технологиями Кота в сапогах в основном совпадают. Состоятельную невесту и ее родителей Лиса уговаривает познакомиться с потенциальным женихом на том основании, что прозвище у него Богатый, так от чего же не познакомиться с молодым человеком, носящим столь многообещающее прозвище. По дороге к невесте Лиса заводит Фому на базар. Торговцы на базаре, признав в Лисе знаменитую воровку, принимаются гоняться за ней и оставляют свои лавки без присмотра. Никем не замеченный, Фома ворует из лавок богатую одежду, идет свататься и подкупает невесту тем, что одет красиво, а родителей невесты — тем, что одет богато.
Свадьба почти уже сговорена. Родители невесты хотят только посетить жениха в его доме, посмотреть на легендарные его богатства и воспользоваться его легендарным (Лиса постаралась) гостеприимством.
Они едут через богатые дичью леса, где егеря уверяют их, будто леса эти принадлежат Фоме Богатому. Едут через поля, где крестьяне говорят им, что вся пшеница принадлежит Фоме. Едут мимо тучных стад, и пастухи твердят им, будто и стада — Фомы. Разумеется, егеря, крестьяне и пастухи говорят это по наущению Лисы. Лиса запугала их, сообщив, что вот поедут, дескать, король Гром и королева Молния и Молния испепелит всякого, кто станет отрицать принадлежность всего видимого окрест имущества Богатому Фоме.
На самом деле леса, поля и стада принадлежат Змею Горынычу и Змее Горыныче, которые живут во дворце и которых Лиса тоже запугивает скорым приездом короля Грома и королевы Молнии. Спрятаться от Грома и Молнии Лиса советует Змею и Змее в старой колоде. Гости приезжают во дворец, пируют, играют свадьбу, а когда напиваются пьяными, Лиса предлагает им выйти на двор и ради развлечения расстрелять старую колоду.
После расстрела Фома Богатый становится полноправным владельцем всего движимого и недвижимого имущества Горынычей, а Лиса получает пожизненную пенсию — одну овечку из хозяйства Фомы Богатого в день.
Сказка про Кота в сапогах на аналогичных счастливых обстоятельствах заканчивается. Но русская сказка про Фому Богатого делает еще один поворот. Проходит немного времени, и Фоме надоедает платить Лисе ежедневную пенсию овечками. Он говорит: «Не получишь больше овец». И когда Лиса начинает возмущаться, Фома травит ее собаками.
Тот самый кобель Серко, который в начале сказки составлял практически все имущество Фомы, гонит Лису по нолям, пока не загоняет в нору. Из норы нет выхода. Лиса обречена. В попытке спасти себя она решает пожертвовать псу ненужный свой хвост, дабы сохранить остальные, нужные части своего тела. В знак капитуляции и в качестве контрибуции она высовывает хвост из норы. Ухватившись за хвост зубами, верный Серко вытягивает наружу и самое Лису. Волочит Лису по полям и разрывает ее в мелкие клочья.
Только после этого Фома Богатый может действительно наслаждаться легитимностью своего богатства.
Великая загадка сказки про репку
Всякий раз, когда по иску швейцарской компании «Нога» арестовывают за границей какое-нибудь российское имущество, меня берет оторопь. Меня особенно беспокоит в названии этой компании ударение на «о», ибо именно такое ударение ставит в слове «нога» исследователь Харитонов, записавший в Архангельской губернии больше ста лет назад сказку про репку.
Коротенькая сказка про репку общеизвестна в основном благодаря литературному переложению Алексея Толстого: посадил дед репку, выросла репка большая-пребольшая… И так далее, и потом вся семья, включая собак и кошек, репку тянет, пока не вытягивает совместными усилиями. Однако же сказке про репку самая, на мой взгляд, загадочная, самая необъяснимая, самая таинственная во всем русском фольклоре.
Вариантов этой сказки всего четыре (обычно у сказок бывают десятки или сотни вариантов). Три варианта отличаются друг от друга только числом зверей, которые выстраиваются друг за другом, чтобы вытянуть из земли гигантский корнеплод: дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, сучка (не жучка, конечно, никакая) за внучку.
Но в четвертом варианте (никак не моту отделаться от мысли, что он первый и главный) после того, как репку не смогли выдернуть из земли дедка, бабка, внучка и жучка, на помощь к ним приходит — нога. Потом приходит вторая нога. Потом третья. Потом четвертая. И выдернуть репку удается, только когда к этой странной компании примыкает пятая нога, наконец.
Что это за ноги — неизвестно. Гадать можно до бесконечности. Имеют ли эти пять ног какое-то отношение ко всяким бессмысленным в русской фольклорной традиции предметам, которые нужны, говорят, «как собаке пятая нога»? Нет ответа.
Сами по себе существуют эти ноги или на них стоит кто-то по отношению к бабке и дедке огромный? Нет ответа.
Связаны ли эти ноги каким-то образом с ногами Соловья-разбойника, которые, как известно, были обе левые? Нет ответа.
В родстве ли эти ноги с омниподами, придуманными Умберто Эко? Нет ответа тоже.
Можно вдаваться во всякого рода фрейдистские спекуляции. Можно обратить внимание, что репку вытягивают дедушка, бабушка, внучка и всякое зверье, а родители девочки в сборе урожая не участвуют. Можно предположить, что первые две ноги принадлежат девочкиной, например, маме, третья и четвертая нога — папе, а пятая нога — это не нога вовсе, а… Бог знает, до каких догадок можно допредполагаться, размышляя о существе пятой ноги и о связи этой бессмысленной пятой ноги с плодородием. Полагаю, никакому Рону Джереми в страшном сне не привидится складывающаяся конфигурация. Цитирую: «Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, сучка за внучку, одна нога за сучку, другая нога за одну ногу, третья нота за другую, четвертая нога за третью, пятая нога за четвертую — и вытянули репку». Когда репку вытягивают таким образом из земли, мне думается, она должна кричать, как корень мандрагоры.
Ознакомительная версия.
