Тогда, по получении двух тысяч на дорогу от князя А. Н. Голицына, они подарили ему первый камень. По получении в Сенгилее припасов от П. П. Тургенева ему подарили они второй камень. Третий камень, обделанный в перстень, носил сам Александр Федорович, но когда, после его кончины, Мудров приютил в своем доме вдову его, она подарила этот перстень с третьим камнем Мудрову. На всех трех камнях резьба была одинакая: небесный шар с звездами, в нем крест; средина креста покрыта вся треугольником, на котором написано по-еврейски имя Божие; сверху шара и креста надпись: «in cruce salus»[51]; внизу креста две известные в масонстве колонны J и В, и между ними наугольник и циркуль, в обратном один к другому положении, а под шаром цифры 135. Тем страннее такое изображение на этих камнях, что персиянин был, само собою разумеется, магометанин. Ныне этот перстень находится у доктора медицины Михаила Константиновича Гульковского{6}.
* * *
Большая часть французских солдат носит талисманы против смерти и всяких опасностей. Хотя тысячи носящих такие талисманы умирают и бывают убиты в сражениях, остальные, пережившие их, не уменьшают веру свою в действительность талисманов, будучи убеждены, что талисманы павших были не настоящие. И не одни простые солдаты верят таким заговорам: даже офицеры носят талисманы, и сам генерал Канробер постоянно имеет при себе талисман; генералы Боске и Форей, как говорят, носят на груди кусочки Св. Животворящего креста, а у принца Наполеона есть талисман, охраняющий от всякого удара и укола. В Крыму русские врачи находили на многих раненых и убитых французах в одно и то же время христианские, турецкие и даже еврейские талисманы. Талисманы и заговоры от различных болезней можно до сих пор очень часто видеть, и многие матери обвешивают детей своих разными бессмысленными висюльками, способствующими, по их мнению, легкому прорезыванию зубов, предохраняющими от родимчика и т. п.{7}
* * *
Бирюза у русских не просто драгоценный камень, она предмет суеверия: друг дарит бирюзу другу, любовник — любовнице, любовница — любовнику, это дар на счастье при разлуке, бирюза — талисман. Чем гуще цвет бирюзы, тем могущественнее талисман.
Если в отсутствие любимого человека бирюза, подаренная им, начнет терять цвет, значит, человек этот заболел или изменил. Мне показывали бирюзу, которая «умерла» в тот же день, когда умер ее бывший владелец.
Камни были мертвенно-зелеными вместо прекрасного лазурного цвета. Особое отношение к бирюзе, как к живому и симпатическому камню, удваивает ее цену в Москве и Санкт-Петербурге. Уверен, что на бирюзе можно хорошо заработать, купив камни в Париже и продав их в Золотых радах или на Миллионной улице.
В России также очень распространены «говорящие» кольца, это изысканная форма выражения чувств, почти что неизвестная у нас. По расположению камней и первым буквам их названий можно прочесть в кольце имя дорогого вашей памяти человека.
Предположим, его зовут Ганс — вы записываете это имя с помощью гиацинта, аметиста, нефрита и сапфира. Составьте начальные буквы названия этих камней, и получится — Ганс.
Русские любят драгоценные камни так же, как их азиатские соседи, однако при взгляде на руку русского, а она зачастую унизана кольцами, больше всего на ней вы увидите бирюзы{8}.
* * *
Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи,
Храни меня, мой талисман.
В уединенье чуждых стран,
На лоне скучного покоя,
В тревоге пламенного боя
Храни меня, мой талисман.
Священный сладостный обман,
Души волшебное светило…
Оно сокрылось, изменило…
Храни меня, мой талисман.
Пускай же ввек сердечных ран
Не растравит воспоминанье.
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.
А. С. Пушкин, 1825 г.
* * *
Сижу я в комнате старинной
Один с товарищем моим.
Фонарь горит, и тенью длинной
Пол омрачен. Как легкий дым,
Туман окрестность одевает,
И хладный ветер по листам
Высоких лип перебегает.
Я у окна. Опасно нам
Заснуть. А как узнать? — быть может,
Приход нежданный нас встревожит!
Готов мой верный пистолет,
В стволе свинец, на полке порох.
У двери слушаю… Чу!., шорох
В развалинах… и крик!.. Но нет!
То мышь летучая промчалась,
То птица ночи испугалась!
На темной синеве небес
Луна меж тучками ныряет.
Спокоен я. Душа пылает
Отвагой: ни мертвец, ни бес,
Ничто меня не испугает,
Ничто… Волшебный талисман
Я на груди ношу с тоскою;
Хоть не твоей любовью дан,
Он освящен твоей рукою.
М. Ю. Лермонтов, 1831 г.
МОЙ ТАЛИСМАН (посвящается А. К. Е. М.)
Там, где Волга мчится с шумом
Меж песчаных берегов,
Где стоит в лесу угрюмом
Ряд курганов и холмов,
Где от мощной русской длани
Пала гордость мусульман;
Там вручил, в залог желаний,
Мне пустынник талисман,
И сказал он с умиленьем:
«Сохрани мой талисман:
Благотворным провиденьем
Он на Землю ниспослан;
От врагов, от угнетенья,
От тяжелых в битвах ран,
От стыда и униженья
Сохранит мой талисман;
С ним дорогою страданья
Ты бестрепетно иди;
Он высокие мечтанья
Возродит в твоей груди,
И из круга жизни тесной,
За пределы горних стран,
В мир Поэзии чудесной
Увлечет мой талисман;
И когда ты с думой смутной
Встретишь взоры красоты,
Если страстью неминутной
Закипят твои мечты;
Сын мой! Тщетны здесь моленья:
Отвратить любви обман
И безумства и мученья
Мой не властен талисман!»{9}
Июля 2 дня 1829 года. М. Куртовяны
Глава XXIX
«Цикл суеверных средств разнообразен до нескончаемости…»{1}
Тимофей Иванович по старинному обычаю к разговенью св. Христова Воскресения всегда заготовлял четверговую соль. Четверговою она называется потому, что приготовление ее совершалось в великий четверг. Способ самого приготовления был немудрен: брали соль и пережигали ее в печи. Перегорелая, она получала сероватый цвет и особенный вкус. Соли этой приписывали таинственную силу врачевания лихорадок{2}.
Нет, кажется, другой болезни на нашей круглой планете Земле, которая бы имела столько выгод для страдающего оною, как лихорадка. Уж и этимологическое название оной то доказывает, ибо она именуется лихорадка: потому, что есть лихое, которому можно обрадоваться. Она безо льду при нестерпимом жаре летнего солнца охлаждает тело наше; она в зимнее время не допускает нас в теплой комнате распотеть; она дает нам, ежели не ежедневная, срок оправиться и приготовиться к ея дню; она чрез трясение удерживает члены наши в беспрестанном движении, — и трепещущий язык наш, говоря, производит такие трели, которые выразить удобен не всякий и певец. Лихорадка отнимает лишний жир у толстяка, делая его самым гибким и легким человеком; она нравоучительна, ибо доставляет нам случай к терпению и учит упражняться в сей добродетели; она неспесива, поелику посещает нищего в соломенной хижине, равно как и пышного барина в мраморных палатах — несмотря ни на время, ни на погоду; она набожна, ибо склоняет страдающую душу нашу к Создателю; она верна, ибо не покидает долго, долго своих приятелей; она признательна, поелику покинувши больного, оставляет всегда память по себе в его теле — или слабость, или дряхлость. Сколько же выгод доставляет она финансам нашим? Откупщик, целовальник, мясник, колбасник, винопродавец, сырный фабрикант, трактирщик, — все бы они принуждены были умирать с голоду, ежели бы весь свет находился в лихорадке: расход на обед, ужин и водку остается в кармане; не заплатишь ни полушки за вход в театр, маскерад или концерт. А что приятнее всего: она не так опасна, как болезни другие, и редко, очень редко, освобождая свет от нас, составляет нами поживку жадным тунеядцам по смерти нашей.
Но сколь выгодна сия болезнь сама по себе, столько существует средств для лечения оной. Не говоря о славно выкрашенных банках и ящичках, которые, подобно новообмундированному полку, стоят в линии по полочкам аптеки; кои заключают многочисленные запасы, пахучие и не пахучие, горькие и сладкие, кислые и приятные, мокрые и сухие для отогнания от людей полезной лихорадки: не говоря о сем, — нет ни одной бабушки или бродяги от мыса Северного до мыса Доброй Надежды, которые бы не знали какого-нибудь лекарства противу — все-таки лихорадки. Одна баба шепчет, другая окуривает, третья знает травку, четвертая кропит мистической водою; и большая часть подверженных лихорадке основывают свою надежду выздоровления на суеверии, даваясь обману в руки.
