Ознакомительная версия.
В некотором смысле эта повесть выражала квинтэссенцию одного настроения, распространенного в те годы. Стремление побыстрее осуществить тогдашние реформы сопровождалось страхом, что этому воспрепятствует некоторая сила, которая суммарно воспринималась как «русский национализм». Подавлению опасного «русского национализма» служила и концепция «русской души – вечной рабы», и ходкий в те годы термин «имперские амбиции». Одно время расплывчатый образ «врага перестройки» – «русского национализма» – конкретизировался в образе общества «Память». По этому поводу по всему миру была развернута кампания, вполне сопоставимая по масштабу с кампанией вокруг «Дела Дрейфуса» или «Дела Бейлиса». Об угрозе, исходящей от общества «Память», писали и коммунистические газеты, и американские. Даже Европейский парламент принял постановление, требующее запрещения этого общества. Сейчас с тех пор прошло 11–12 лет, и видно, что «Память» никак себя не проявила, ни в чем не повлияла на нашу жизнь. То есть вся эта мировая кампания отражала, как сейчас говорят, «виртуальную реальность». Но и шире – весь мир был взбудоражен страхами, что из России ему грозит «русский национализм» и «антисемитизм». Газета «Вашингтон пост» опубликовала статью «Гласность делает слышными голоса антисемитов». Советский академик (ныне покойный) Гольданский напечатал в той же газете статью «Антисемитизм: возвращение русского кошмара» (русский перевод был опубликован в «Советской России»), где сообщает американскому читателю, что в нашей стране «процветают» некие «монархо-фашисты», которые «стремятся закончить то, что начал Гитлер». В качестве единственного примера он приводит потасовку, произошедшую в Доме литератора в Москве. Этот «инцидент в ЦДЛ» тогда обошел всю демократическую прессу, хотя все его жертвы были чьи-то разбитые очки. (Точнее говоря, одна человеческая жертва была, но как раз со стороны «Памяти»: Смирнов-Осташвили был арестован, осужден на несколько лет и «найден повесившимся в камере» за несколько месяцев до выхода на свободу.) И в то же время русских совершенно реально убивали при погромах в Душанбе или в Туве. Но группа демократических общественных деятелей взволнованно требовала восстановления «закона против антисемитизма» (как в 1918 г.).
Тут была видна очень сложная связь этих двух «фобий» – «русского национализма» и «антисемитизма». Когда в Кишиневе происходили демонстрации с чудовищными лозунгами: «Утопим русских в еврейской крови» – демократическая пресса не была обеспокоена. Когда в Прибалтике на парадах маршировали части ветеранов СС – это ее тоже не волновало. Видимо, речь шла вовсе не об отражении реальных интересов или чувств основной массы евреев, тем более тех трех миллионов «в еврейской сфере», которых насчитал Радзиховский. Наоборот, их интересы грубо попирались ради стремления к власти и богатствам небольшого слоя – вспоминаются отношения «патрициев» и «плебеев» в кагале, о которых говорит Брафман. В частности, подогревавшиеся слухи о грядущих еврейских погромах вызвали усиление эмиграции именно из этого широкого круга людей, имевших много связей с нашей жизнью. Они болезненно рвали эти связи, уезжали, гонимые страхом, «спасая детей». Теперь уж видно, что никакой реальной «угрозы погромов» не было и в помине. Помню, в те годы со мной пожелал встретиться один приехавший в Москву раввин из Иерусалима. Зашла речь и о страхе погромов. Скептически улыбаясь, он сказал, что никак не берется оценить обоснованность этих страхов. Но, заверял он, чувство страха – очень реальное.
Конечно, это нагнетание страха облекалось в форму поисков «антисемитизма», что продолжается и до сих пор. Так, Р. Рывкина утверждает «антисемитизм» как вечную особенность народов России:
«Стало ясно: антисемитизм в России (речь идет об антисемитизме политических группировок) инвариантен всем ее политическим режимам: он сохраняется независимо от того, какая именно власть устанавливается в стране» (то есть у власти Ленин, Горбачев, Ельцин – все равно «антисемитизм»?).
Хотя что же этот страшный термин значит, по-прежнему остается неясным. Сама исследовательница различает четыре его вида. Который же из четырех имеют в виду, когда кого-то в этом обвиняют?
Да и в книге приведены данные опроса среди евреев об «антисемитизме», причем на вопрос, существует ли он, ответ был практически единогласно положительный, а вот что с ним столкнулся в конкретной форме – сам респондент или член его семьи – положительно ответило в два раза меньшее число. И когда приводятся приведенные примеры «антиеврейской пропаганды», то мы встречаем «интерес телевидения к национальной принадлежности активных политиков», «национальный привкус в уголовных делах, например, Якубовского или Вейнберга», и даже «отношение к Боровому».
Когда состоялся тот разговор с Березовским, о котором рассказывает Тополь, то первый, на вопрос о возможном «холокосте» в России, ответил: «Это исключено! …Это проверено научно!» Думаю, что про себя вожаки это знали все время. Пусть были покалечены тысячи жизней. Но зато по всему миру был укреплен облик русских погромщиков, России – чреватой погромами. А власть, обуздывающую новыми реформами такую страну, Запад готов был поддержать, махнув рукой на все каноны демократии.
Вероятно, подобное поношение русских имело и другие цели (или было прорывом иррациональных эмоций). Продолжалось оно все время – и продолжается до сих пор. То телевидение показывает свинью, про которую говорят, что это – Россия с ее неизлечимыми комплексами; потом ее моют в тазике, убивают и куски мяса раздают смеющимся участникам представления. То газеты обходит фотография, где человек заглядывает под хвост муляжа коровы. Подпись: «Путешествие в глубь России». Это с показа галереи Марата Гельмана. (Я впервые увидел это произведение в журнале «Итоги». Оно сохранилось у меня в воспроизведении газеты «Завтра».) Потом заявление, что русские уже много столетий – это больной, «который ходит под себя», или что русским место в тюремной камере, причем «у параши». Рассуждения о том, что русская история идет вечно по какому-то порочному кругу, что Россия опасна для мира, как атомная бомба.
Вот из недавнего. В Интернете за 2001 г. – сообщение о новой выставке художника Максима Кантора:
«Речь идет о России, которую Кантор трактует как некую мировую черную дыру: уродливая клякса на карте мира, самопоглощающий пустырь. Населенный множеством обитателей: кривые, корявые, прячущие лица в складках жира…»
И т. д. – полные полторы страницы такого текста. В конце автор рецензии сочувствует художнику, обличающему «кривоногих ублюдков. Они все равно ничего не поймут».
20 лет назад я написал для Самиздата работу «Русофобия», где по статьям сейчас уже забытых авторов в Самиздате или в новой эмиграции, как археолог по косточкам, восстанавливал это странное явление отвращения и ненависти к русским, охватывавшее людей, проведших большую часть жизни в России. И вот уже больше 10 лет с ужасом вижу, как это демоническое чудовище лязгает зубами со страниц газет, с экранов телевизоров. Из пропаганды дух русофобии перетек во внешнюю политику. С каким-то сладострастием наше правительство отталкивало те части русского народа и другие народы, которые стремились не оторваться от России, готовы были платить за это кровью: в Крыму, Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии. Начало было заложено при старательном министре иностранных дел Козыреве (потом – члене Президиума Российского Еврейского Конгресса), но продолжается и до наших дней, хотя бы последней сдачей Приднестровья.
Какова же сейчас позиция еврейства в России? Об этом имеется содержательная книга А. Севастьянова «Чего от нас хотят евреи». Именно по этому вопросу в книге собран большой фактический материал, приводящий автора к цельной точке зрения (хотя некоторые суждения книги мне кажутся менее обоснованными, продиктованными эмоциями или какими-то другими переживаниями).
Прежде всего, автор отмечает, что эпоха, когда основной целью организованного еврейства считался отъезд в Израиль или США, кончилась. Я сам помню, как более 19 лет назад мне было адресовано «Открытое письмо», в котором автор лирично замечал, что «для наших народов настала пора расставания». И таково было распространенное ощущение в еврейских кругах.
Теперь же положение резко изменилось. «Расставание» настало для писавшего мне автора (он поселился в США), но не для «наших народов». Севастьянов сообщает о секретном соглашении между США, Израилем и СССР (еще в 1989 г.), по которому выезд евреев в США резко сокращался. Об этом говорится в «Меморандуме об эмиграции советских евреев», составленном Международным комитетом «За открытые границы», который содержится в недоступном мне сборнике. С выездом в Израиль ситуация подтверждается более общедоступными источниками. «Еврейская газета» не раз сообщала о растущем отрицательном отношении к приехавшим в Израиль из СССР-России евреям. Так, директор канцелярии премьера Либерман сказал:
Ознакомительная версия.
