Действительно, естественные процессы труда, любви и познания можно подавлять и неправильно использовать. И тем не менее в силу своей природы они осуществляют саморегуляцию. Они осуществляли и будут осуществлять саморегуляцию до тех пор, пока будет существовать социальный процесс. Эти процессы составляют фактическую основу (а не «требование») рабочей демократии. Понятие рабочей демократии не включает в себя политическую программу, «экономический план» или «новый порядок». Рабочая демократия представляет собой реальность, которая до настоящего времени оставалась за пределами человеческого восприятия. Рабочую демократию, как и свободу, невозможно организовать. Рост дерева, животного и человека также невозможно организовать. Биологическая основа организма обеспечивает свободу его развития. Это утверждение справедливо и для естественного развития общества. Общество само регулирует свою деятельность и поэтому не нуждается в законодательстве. Повторим ещё раз, естественную саморегуляцию можно лишь сдерживать и неправильно использовать.
Дело в том, что все формы авторитарного правления стремятся затруднить реализацию естественной саморегуляции. Поэтому задача действительно свободного строя должна заключаться в устранении всех трудностей на пути естественной деятельности. Для выполнения этой задачи необходимы строгие законы. Таким образом, демократия, которая ставит перед собой важную, истинную цель, служит непосредственным проявлением естественной саморегуляции любви, труда и познания. В то же время диктатура, т. е. иррациональность личности, служит непосредственным проявлением препятствий на пути осуществления естественной саморегуляции.
Отсюда следует, что борьба против диктатуры и иррационального стремления народных масс подчиниться авторитету может заключаться только в одном, принципиально важном действии: необходимо отделить естественные, жизненные силы человека и общества от всех препятствий на пути спонтанного проявления естественной жизненной энергии.
Мы должны содействовать развитию жизненных сил и устранять препятствия на их пути.
Упорядочение общественной жизни не имеет никакого отношения к естественной трудовой деятельности. Существование цивилизации, в строгом смысле этого слова, может иметь только одну цель – создание оптимальных условий для развития естественных процессов любви, труда и познания. Свободу невозможно организовать, поскольку любая форма организации противоречит свободе. Тем не менее можно и необходимо создавать условия, которые расчистят путь для свободного развития жизненных сил.
Мы не определяем содержание и образ мышления наших сотрудников. Мы не «организуем» их мышление. Но мы требуем, чтобы каждый сотрудник освободился от ложного образа мыслей и действий, приобретённого в период воспитания. Таким образом, освобождается его способность к спонтанным и рациональным реакциям.
Свобода отнюдь не означает, что в зале суда ложь имеет такие же права, как истина. Подлинная рабочая демократия не уравнивает в правах мистический иррационализм и истину, угнетение детей и их свободу. Нелепо спорить с убийцей о его праве убивать людей. И тем не менее эта нелепая ошибка постоянно фигурирует в отношениях с фашистами. Фашизм рассматривается не как иррациональность и подлость на государственном уровне, а как «форма государства», обладающая равными правами с другими формами государства. Это объясняется тем, что каждая личность заключает в себе фашизм. Естественно, даже фашизм «иногда» бывает прав. Это относится и к душевнобольному. Только он не знает, когда он бывает прав.
С этой точки зрения свобода принимает вид простой, понятной и контролируемой реальности. Нет надобности устанавливать свободу, поскольку она спонтанно проявляется в каждом акте жизни. Необходимо сделать только одно – устранить все препятствия для проявления свободы.
С этой точки зрения свобода имеет в своём распоряжении богатый выбор средств – как биологических, так и механических. Нет нужды сражаться за нечто замечательное. Необходимо лишь освободить всё живое. Постижение реальности обеспечивает возможность осуществления вековой мечты. В арсенале свободы мы находим следующие средства.
Живое, спонтанное значение естественных законов жизни, которым обладают все мужчины и женщины, не зависит от возраста, занятия и цвета кожи. Необходимо устранить помехи и искажения этого знания, вызываемые убеждениями и институтами, для которых характерны жестокость, механичность, мистицизм и враждебность к жизни.
Естественны трудовые связи между мужчинами и женщинами, и естественно удовольствие, доставляемое им трудом. В этих связях чувствуется сила. Они вселяют надежду на лучшее будущее. На пути развития естественной рабочей демократии необходимо устранить преграды, создаваемые произвольными авторитарными ограничениями и постановлениями, проникнутыми враждебностью к жизни.
Естественное дружелюбие и нравственность присущи мужчинам и женщинам. Необходимо устранить отвратительное морализирование, которое препятствует осуществлению естественной нравственности, а затем указывает на вызванные им самим преступные побуждения.
Эта война, как никакая другая война, устранит с пути естественной саморегуляции многие препятствия, устранение которых казалось немыслимым в мирное время. К таким препятствиям, например, относятся: авторитарная ссылка женщин на кухню, произвол в деловых отношениях, злоупотребление служебным положением, искусственные границы между народами и т. д. Мы не относимся к категории лиц, утверждающих, что войны необходимы для развития культуры. Механичность, мистичность и авторитарность общества и психологической структуры масс постоянно подвергают человеческие жизни механическому уничтожению на войне. Всё живое и свободное в человеке и обществе протестует против этого. Поскольку во время войны биологическое уродство человека и общества приобретает гипертрофированные размеры, всё подлинно живое вынуждено прилагать усилия, на которые оно не способно в менее благоприятных обстоятельствах, поскольку ранее всё живое не осознавало себя.
Здесь уместно выдвинуть следующее возражение.
Допустим, что на протяжении тысячелетий человек позволял своему телу постепенно уподобляться машине, поскольку он попал под влияние машинного производства. При этом его мышление становилось всё более иррациональным. Тем не менее мы не понимаем, каким образом можно прекратить механическое вырождение организма и освободить силы саморегуляции личности, если народные массы продолжают жить под гнётом и влиянием машины. Ни один здравомыслящий человек не потребует, чтобы мы уничтожили машинную цивилизацию. Биологически деструктивное воздействие машинной технологии не встречает сколько-нибудь существенного противодействия. Для освобождения человека от биологической ригидности необходимы более эффективные средства, чем научные разъяснения. Вполне вероятно, что нынешняя война не устранит, а усилит биологическую ригидность путём оглупления и усиления ригидности деятельности человека.
Приведённое возражение следует признать вполне справедливым.
Существующие технические средства не позволяют рассчитывать на прекращение неправильного биологического развития породы животных, именуемой человечеством. Мне понадобилось много времени, чтобы решиться на опубликование моего открытия в области биологического воспроизведения машинной цивилизации. Я уверял себя в бесполезности обнародования истин, неспособных дать практические результаты.
Выход из этой мучительной дилеммы был неожиданно найден, когда я размышлял над тем, как я пришёл к функциональным представлениям в области психиатрии, социологии и биологии. Эти представления позволили мне объяснить механизацию и мистицизм указанных областей и обеспечить их адекватное замещение. Я не считаю себя кем-то вроде сверхчеловека. Я мало чем отличаюсь от обычного человека. Как же тогда мне удалось найти решение, которое ускользнуло от внимания других исследователей? Постепенно я понял, что мои многолетние профессиональные занятия проблемой биологической энергии вынудили меня освободиться от механистических убеждений и методов. Если бы я не освободился от этих убеждений и методов, я не смог бы заниматься исследованием живого организма. Короче говоря, моя работа вынудила меня научиться мыслить функционально. Если бы я развивал только механическую, мистическую структуру, которая была внедрена в моё сознание с помощью воспитания, я не сделал бы ни одного открытия в области биофизики оргона. Тем не менее потайная тропинка к открытию оргона была обнаружена в тот момент, когда я ступил в запретную область оргастического сжатия плазмы. Оглядываясь на пройденный путь, я вижу, что в своём развитии я миновал ряд критических моментов, которые могли бы увести меня от живого, функционального мировоззрения и привести к механистическому, мистическому мировоззрению. Не знаю, как мне удалось избежать ловушек. Разумеется, моя работа с биологической энергией, т. е. с энергией оргона, служила источником, питавшим функциональное мировоззрение, в котором содержится много существенных решений проблемы нынешней неразберихи.
