Следующая вставка (II,2) тоже замаскирована. Полоний читает Клавдию и Гертруде письмо, которое, по его словам, безумный Гамлет написал Офелии:
1137 To the Celestiall and my soules Idoll, the most beau-
1137-9 tified Ophelia, that's an ill phrase, a vile phrase,
1139-40 beautified is a vile phrase, but you shall heare: thus in
1140-1 her excellent white bosome, these &c.
(К Божественной, идолу моей души, преукрашенной Офелии, это больная фраза, мерзкая фраза, преукрашенная – мерзкая фраза, но вы послушайте: таким образом на ее превосходную белую грудь/лоно, эти... и так далее.)
1142 Quee. Came this from Hamlet to her?
(Это прислал ей Гамлет?)
1143 Pol. Good Maddam stay awhile, I will be faithfull,
(Погодите, добрая Мадам, я буду правдив,)
1144 Doubt thou the starres are fire,
(Ты не верь, что звезды – огонь,)
1145 Doubt that the Sunne doth moue,
(Не верь, что Солнце движется,)
1146 Doubt truth to be a lyer,
(Не верь правде, что бывает лжецом,)
1147 But neuer doubt I loue.
(Но не сомневайся в моей любви.)
1148-9 O deere Ophelia, I am ill at these numbers, I haue not art to recken
(О, дорогая Офелия, я плох в этих размерах, я не искусен в подсчете)
1149-50 my grones, but that I loue thee best, o most best belieue it, adew.
(моих стонов, но что я люблю тебя больше всех, о, наилучшая, этому верь, прощай.)
1151-2 Thine euermore most deere Lady, whilst this machine is to him. Hamlet.
(Твой навсегда, самая дорогая леди, до тех пор, пока этот механизм с ним. Гамлет.)
Субьективные впечатления от прочитанного: слог письма коряв до такой степени, что королева удивлена, и ее вопрос (а иначе, зачем она переспрашивает?) выражает недоумение и недоверие. Читатель, несмотря на то, что не знаком с рукой Гамлета, вполне может подозревать подделку, хотя ее автор и цель пока не ясны. Что касается последних слов записки, то они до сих пор не поддаются переводчикам – да и толкованию англоязычных комментаторов тоже.
Пастернак, несмотря на свой достаточно вольный перевод в целом, здесь передал почти дословно: «Твой навсегда, драгоценнейшая, пока цела эта машина. Гамлет».
Кронеберг видит смысл так: «Твой навсегда, пока живет еще это тело. Гамлет».
К.Р. (Константин Романов) меняет тело на душу: «Твой навеки, самая дорогая моя, пока душа еще в этой оболочке. Гамлет».
У Радловой – таинственней всех: «Твой навсегда, дорогая госпожа, пока это сооружение принадлежит ему. Гамлет».
Что же это за непонятная machine? Английский словарь не помогает прояснить столь темное место, которое для обычного читателя не значит ничего, кроме свидетельства безумия принца. Однако словарь Шекспира – не только английский словарь. Это знают и сами англичане, бьющиеся уже пятое столетие над толкованием шекспировского лексикона, составляющие глоссарии, в которых пытаются угадать значение того или иного слова Шекспира. То, как это им удается, мы еще будем иметь возможность увидеть, а сейчас вернемся к машине.
Мы не так наивны, чтобы поверить в слова весельчака Бена Джонсона о том, что «Шекспир плохо знал латынь, еще хуже – греческий» (а эта шутка, между прочим, есть один из самых веских козырей в пользу авторства страдфордского ростовщика Шакспера – мол, сам старина Бен свидетельствовал о его полуграмотности). Шекспир (кто бы он ни был) хорошо знал и латынь и греческий, и часто строил свои неологизмы, опираясь на эти языки. Так вот эти два языка в случае, который мы разбираем, оказались посодержательней английского. Латинское (заимствованное из греческого) слово machinа означает не только привычные механизм, строение, но имеет и такой ряд значений: осадное орудие, орган, уловка, хитрость. И тогда мы можем передать загадочную фразу (включая игру слов) так: «Твой … до тех пор, пока это орудие, орган/уловка, хитрость с ним. Гамлет». Здесь мы видим откровенный намек, как на сексуальные отношения, так и на то, что отношения Гамлета (или того, кто пишет записку) построены на хитрости с его стороны, и пока эта хитрость при нем, все останется по-прежнему.
Впрочем, желающие оставить все как есть, могут считать, что этим письмом он хочет заставить своих врагов поверить в его невменяемость. Однако такое решение было бы слишком простым и скучным. Тем, кто выбрал этот вариант, уже не стоит читать дальше. А все еще только начинается. Нужно учесть и то, что прозаическая записка встроена в поэтическую часть таким образом, что вполне может оказаться «поддельной» прозой, написанной все тем же стихотворцем Горацио, и отражающей его версию событий.
III. ТОРГОВЕЦ РЫБОЙ И ЕГО ДОЧЬ
По-настоящему проза разворачивается лишь во 2-й сцене II акта – в разговоре «сумасшедшего» Гамлета с Полонием. Эта сцена, если прочесть ее внимательно, оказывается настоящим прологом к «скрытой», прозаической пьесе. В ней в свернутом виде содержиться указание на то, что составляет тайну шекспировского послания. Но мы только в самом начале чтения и не сможем понять смысла этого пролога полностью. Просто отнесемся к нашему чтению ответственно и постараемся ничего не пропустить, несмотря на неясности.
Вообще, сумасшествие в этой пьесе – как Гамлета, так впоследствии и Офелии – очень удобная форма правды. Немедленный пример – на вопрос Полония, узнает ли принц его, Гамлет отвечает: «Excellent well, you are a Fishmonger» (Еще бы, вы – торговец рыбой). Казалось бы, при чем здесь торговля рыбой?
Ниаз Чолокава в статье «Шекспир, Гамлет, Офелия и старые притчи» пишет: «Слово fishmonger, особенно в елизаветинские времена, означало «сутенер». Это можно найти в любом издании, где хоть как-то комментируется это слово. Например, в York Notes on Shakespeare читаем:
fishmonger: ... The term 'fishmonger' was sometimes applied to a man who benefited from the earnings of prostitutes... (термин «fishmonger» иногда применялся к человеку, который получал прибыль от дохода с проституции – И. Ф.)
В другом комментарии:
«Fishmonger» is Elizabethan cant for «fleshmonger» — a pimp, procurer, or bawd. («Fishmonger» на елизаветинском жаргоне – торговец мясом – сводник, поставщик, или содержатель публичного дома – И. Ф.)».
А вот свидетельство Бориса Борухова («Уильям Шекспир устами Гамлета: Офелия – проститутка»), который ссылается на фундаментальный словарь английского слэнга Джонатона Грина (Jonathon Green. Cassell's Dictionary of Slang. London, 2000). Там, сообщает Б. Борухов, он обнаружил следующее:
Fishmonger — [17 century] a womanizer, a promiscuous man
«Бабник и развратник — это, конечно, не совсем то же самое, что «сутенер», – пишет автор заметки, но добавляет, что на той же странице указано: Fishmonger's daugther — [Late 16 century — early 17 century] a prostitute».
Итак, все вроде бы проясняется. Полоний одновременно и развратник (и он сознается в этом, говоря, что в молодости немало страдал от любви), и отец Офелии, которая таким образом оказывается Fishmonger's daughter, то есть проституткой. Гамлет не обвиняет Полония в торговле собственной дочерью – дочь, по мнению Гамлета, сама ступила на путь проституции – извлечения выгоды из торговли собственным телом.
(Мы так дотошно разбираемся с «торговцем рыбой» потому, что небольшой разнобой английских толкований показывает некую неуверенность толкователей, и складывается ощущение, что «сутенер» – уже постшекспировское, «угаданное» значение. Но с этим словом связана одна интересная литературная аллюзия, о которой мы скажем позже).
Вернемся к беседе Гамлета и Полония.
1218-20 Ham. For if the sunne breede maggots in a dead dogge, being a good kissing carrion. Haue you a daughter?
1221 Pol. I haue my Lord.
1222-3 Ham. Let her not walke i'th Sunne, conception is a blessing, but as your daughter may conceaue, friend looke to't.
В переводе Лозинского:
Гамлет: Ибо если солнце плодит червей в дохлом псе, божество, лобзающее падаль... Есть у вас дочь?
Полоний: Есть, принц.
Гамлет: Не давайте ей гулять на солнце: всякий плод – благословение; но не такой, какой может быть у вашей дочери. Друг, берегитесь».
Мы привыкли к образу невинной Офелии, но даже у Лозинского Гамлет говорит Полонию, что Офелия беременна – или может забеременеть. Здесь Лозинский поступил слишком честно – он мог бы без угрызений переводческой совести передать «conception is a blessing, but as your daughter may conceaue» как «замысел есть благо, но не тот, который ваша дочь может постичь» – и эта невнятица вполне укладывается в концепцию помешательства. Полисемичность английского словаря позволяет выбирать разные значения одного слова. Однако, Лозинский близок к истине, которая подстрочно выглядит вот как: «зачатие (conception) – счастливый дар, но это не относится к беременности (conceaue), которая может быть у вашей дочери».
Фраза о червях и дохлом псе имеет и другой, отличный от вышеприведенного, перевод: «Если солнце порождает блажь/причуды/прихоти (maggots) в никчемном существе (a dead dogge – уст.), будучи неким благом (a good), ласкающим бренную плоть (carrion)...».)
Итак, невинность Офелии под вопросом. Кто же украл ее девственность, точнее – кто предполагаемый виновник предполагаемой беременности? Кажется, намек на это есть в пассажах Гамлета о солнце. Обратите внимание, что солнце встречается два раза – sunne и Sunne – и с большой буквы, как имя собственное, оно пишется там, где Гамлет предостерегает Полония от того, чтобы он пускал гулять свою дочь под этим Солнцем. Простейшая и самая прямая аналогия в данном контексте – королевская власть (Солнце было помещено на королевские штандарты первым Йорком). Таким образом, у нас есть если не факт, то гипотеза: некто, принадлежащий к королевской династии, соблазняет или уже соблазнил Офелию, и либо Полоний выступает как торговец собственной дочерью (хотя он даже aside (в сторону) искренне не понимает, о чем говорит Гамлет – или делает вид?), либо сама Офелия променяла свою девственность на какие-то материальные блага или поддалась на чьи-то посулы. Есть и второе предположение – если слушать из зрительного зала (нужно учитывать, что пьеса играется на сцене), то слова sunne (солнце) и sonne (сын) будут неотличимы в произношении, и тогда второй предполагаемый вариант достаточно скользок: Офелию соблазняет некий сын. Чей сын? – если Полония, то он же ее брат Лаэрт? Такие догадки могут далеко нас завести. Однако мы уже говорили о своем мелочном копании, и это пример такой болезненной внимательности.
