Ознакомительная версия.
Мария Свинцова
Противодействие диффамации по российскому гражданскому законодательству
© ЗАО «Юстицинформ», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)
Честь, достоинство, репутация человека – естественные права, которые являются высшей ценностью общества и государства. Они неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Такие права являются основой для демократического государства, кроме того, степень их защиты в той или иной стране может служить критерием для признания государства правовым.
Проблема правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации важна и тем, что в условиях становления российской демократии остро ощущается столкновение нескольких конституционных прав: с одной стороны, на свободу слова, а с другой – на защиту чести, достоинства и деловой репутации. Во многом это связано с бурным развитием средств коммуникации, в частности глобальной информационной сети Интернет.
Между тем в отсутствие необходимой нормативной регламентации интернет-сайты зачастую используются не только как место, где публично и безнаказанно возможны любые неэтичные высказывания, но и как «поле» конкурентной борьбы недобросовестных субъектов. Следствием этого является увеличение с каждым годом числа обращений в суд за защитой чести, достоинства и деловой репутации, где значительная часть исков предъявляется именно к средствам массовой коммуникации.
Однако, несмотря на социальную значимость и широкую распространенность, сфера охраны чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций на сегодняшний день имеет множество проблем и пробелов как законодательных, так и практических, прежде всего связанных с отсутствием нормативного закрепления всех основных дефиниций: честь, достоинство, деловая репутация, распространение сведений, порочащие сведения, интернет-сайт, диффамация.
В результате изучение судебной практики показывает неоднозначность понимания указанных правовых категорий участниками судебных разбирательств и самими судами, что, в свою очередь, создает проблемы для правоприменения и становится препятствием для правильного и быстрого разрешения гражданских дел.
При этом большинству практикующих российских юристов, в том числе и судьям, неведом термин «диффамация», широко использующийся не только в научных публикациях, но и в решениях Европейского суда по правам человека. Несмотря на то что диффамация была известна российской цивилистической науке с дореволюционных времен, она не закрепилась в советском гражданском законодательстве под таким названием из-за своего, как было принято считать, буржуазного происхождения[1]. В действующем Гражданском кодексе РФ весь институт диффамации сводится лишь к одной ст. 152.
Однако, как отмечают многие правоведы[2], институт диффамации значительно шире и многограннее пределов защиты чести, достоинства и деловой репутации, прописанных в ст. 152 ГК РФ. И прежде всего потому, что гражданско-правовая судебная защита этих нематериальных благ допустима только при соблюдении закрепленного в ст. 29 Конституции РФ права на свободу слова и массовой информации. Следовательно, введение в гражданское законодательство точного и однозначного термина «диффамация» позволило бы корректно сформулировать содержание института диффамационного права как совокупности гражданско-правовых норм и механизмов охранительного характера, обеспечивающих судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации от распространения не соответствующих действительности, порочащих сведений при строгом соблюдении конституционного права на свободу слова и массовой информации[3].
Тем не менее ежедневная практическая деятельность судов требует каким-то образом восполнить имеющиеся нормативные пробелы, но в итоге эта деятельность приводит к противоположному результату. Одним из последних примеров является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»», предложившее новый, а вместе с тем неоднозначный подход к определению надлежащего ответчика, в случае диффамации на интернет-сайте.
В значительной степени несовершенства законодательства и правоприменения обусловлены недостаточной научной разработанностью и количеством масштабных исследований по проблемам диффамации. До сих пор единственной наиболее комплексной и основательной является диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук С. В. Потапенко «Проблемы судебной защиты от диффамации в СМИ» 2002 г. Более того, необходимо отметить, что в последнее время, несмотря на многочисленные проблемы, наблюдается снижение интереса к исследуемой теме среди цивилистов.
Данное исследование основано на нормативно-правовых актах, регулирующих гражданско-правовую защиту чести, достоинства и деловой репутации от диффамации, материалах судебной практики, а также научных трудах следующих правоведов: А. Л. Анисимова, С. А. Беляцкина, А. В. Белявского, К. И. Голубева, М. Н. Малеина, С. В. Нарижного, Н. С. Ной, С. В. Потапенко, Н. А. Придворнова, А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого, А. М. Эрделевского.
Глава 1. Доктрина диффамации
1.1. Доктрина диффамации в российском гражданском законодательстве
Для российского права термин «диффамация» не является новым. Право Российской Империи середины XIX в. признавало диффамацией оглашение о ком-либо позорящих честь фактов или сведений независимо от того, согласно ли с истиной оглашаемое или нет[4].
Однако стоит отметить, что именно как составляющая российского гражданского права диффамация сравнительно молода, так как до принятия в 1961 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик институт защиты чести и достоинства в российской цивилистике отсутствовал. Прежде всего потому, что гражданское право тех времен регламентировало исключительно имущественные отношения, а личные неимущественные оставались вне его охвата.
При этом считается, что говорить о зарождении российского диффамационного права отечественными учеными-цивилистами стало возможно только на рубеже XX–XXI вв., когда начало строиться демократическое правовое государство[5]. В дореволюционной России диффамация, равно как и клевета, рассматривалась исключительно как уголовно наказуемое преступление против личности, относилась к «опозорению». Диффамация отличалась от других противоправных деяний тем, что могла быть распространена только посредством печати, но являлась как ложной, так и истинной (но при этом должна быть порочащей) информацией.
Непосредственно о диффамации как об институте гражданского права, регламентирующего исключительно случаи опозорения в печати, говорится в Законе о печати 1865 г. Более того, считается, что данный Закон содержал предпосылки обеспечения равновесия между свободой слова массовой информации и защитой чести и доброго имени[6]. Однако редакционная комиссия по составлению первоначального проекта нового уголовного уложения считала, что опозорение будет включать и клевету, и диффамацию, следовательно, способом его выражения может быть не только печать, но и письмо, слова или даже символический знак[7]. К. К. Арсеньев указывал на коллизию ст. 98 Закона о печати, по которой «в рассуждениях о недостатках и злоупотреблениях администрации и судебных мест не допускается печатания имен лиц и собственного названия мест и учреждений», а также ст. 1039 Уложения о наказаниях, которая грозила наказанием за оглашение в печати о должностном лице или установлении обстоятельств, могущих повредить их чести, достоинству или доброму имени, так как последний из этих двух законов устраняет для бесцензурной печати действие первого. Если обвиняемый по ст. 1039 докажет посредством письменных доказательств справедливость позорящего обстоятельства, касающегося служебной или общественной деятельности лица, занимающего должность по определению от правительства или по выборам, то он освобождается от наказания за диффамацию. Допускается, таким образом, не только поименное указание должностных лиц, деятельность которых несвободна от «недостатков» и «злоупотреблений», – допускается даже прямое обвинение их в деяниях позорных, если оно может быть подтверждено на суде путем доказательств, признаваемых наиболее достоверными. Таким образом, закон о печати порвал всякую связь с искусственным обереганием должностных лиц[8].
Ознакомительная версия.
