В действительности военнослужащие внутренних войск по сравнению с работниками милиции в период охраны общественного порядка и даже в экстремальных условиях, как правило, оружие применяют довольно редко. Объясняется это не только слабыми знаниями правомерных условий, характеризующих общественно опасное нападение и защиту от преступных посягательств, но и боязнью ответственности за последствия его применения. И здесь, наверное, надо сказать о соотношении необходимой обороны и исполнения военнослужащими внутренних войск своего служебного долга.
В уголовно-правовой литературе доминирует точка зрения, что право на необходимую оборону превращается для работников милиции, военнослужащих и некоторых других лиц в юридическую обязанность. Следовательно, положения о необходимой обороне распространяются в отношении военнослужащих внутренних войск так же, как и на других граждан, хотя данный тезис и не является бесспорным. Так, согласно противоположной точке зрения, необходимая оборона, с одной стороны, это субъективное право граждан (общая необходимая оборона), а с другой стороны, специальная, осуществляемая военнослужащими и другими работниками правоохранительных органов при исполнении ими своих правовых обязанностей, вытекающих из служебного положения. Неисполнение этой правовой обязанности влечет дисциплинарную, а в некоторых случаях и уголовную ответственность, например за нарушение уставных правил караульной службы и за нарушение уставных правил внутренней службы (ст. 255, 258 УК РСФСР).
В свою очередь, существование множества отдельных нормативных актов, находящихся нередко в противоречии с основными законами, есть порочная практика в нашем и так не совершенном законодательстве. Нечеткость законодательных формулировок, в частности необходимой обороны, крайней необходимости и т. п., создают соответствующие условия для различного толкования закона, а зачастую и его нарушения. В связи с этим необходимо в новом законодательстве избежать двусмысленных толкований его статей, а в дальнейшем – частых его изменений и дополнений, которые характерны в настоящее время к вновь принимаемым законам в нашей стране.
Далее следует отметить, что исполнение служебного долга, связанного с охраной общественного порядка, – это правомерная деятельность от имени государства, обязательная защита охраняемых законом интересов от преступных посягательств.
Вместе с тем действие законодательных и нормативных актов, предусматривающих правовую защищенность личного состава внутренних войск в период привлечения их к охране общественного порядка, требуют в настоящее время своего дальнейшего совершенствования и более полного разрешения. Примечателен в этом отношении Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 июля 1988 г., в соответствии с которым в действующее уголовное законодательство в ст. 1911 и ст. 1921 УК РСФСР внесены существенные дополнения. Речь в данном случае идет о правовой защищенности военнослужащих внутренних войск, выполняющих возложенные на них обязанности наряду с работниками милиции и дружинниками, по охране общественного порядка, связанные в первом случае с сопротивлением, а во втором – с оскорблением представителей власти и общественности.[51] При этом следует заметить, что данное нововведение в уголовном законодательстве, с точки зрения правовой защищенности личного состава внутренних войск, стало возможным благодаря Указу Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 г. «Об обязанностях и правах внутренних войск Министерства внутренних дел СССР при охране общественного порядка»,[52] который, сыграв положительную роль, утратил свою силу 26 марта 1990 года в связи с введением в действие Закона СССР «Об обязанностях и правах внутренних войск Министерства внутренних дел СССР при охране общественного порядка».
Таким образом, действующим законодательством РСФСР закреплена правовая защита военнослужащих внутренних войск, выполняющих обязанности по охране общественного порядка только в двух уголовно-правовых нормах от преступных посягательств – это защита здоровья, чести и достоинства военнослужащих, но не защита жизни потерпевших.
Однако в последнее время в связи с усилившейся социальной напряженностью в обществе и обострившимися конфликтами на межнациональной почве военнослужащим внутренних войск приходится довольно часто принимать участие в охране общественного порядка и ликвидации массовых беспорядков в различных регионах нашей страны. Выполнение этих задач по охране общественного порядка самым тесным образом связано с риском для жизни.
Вместе с тем в новом Законе СССР от 26 марта 1990 г., согласно ст. 3 и 5, на военнослужащих внутренних войск дополнительно возложен обширный круг прав и обязанностей при охране общественного порядка, выполнение которых, как уже было отмечено, зачастую связано с риском для жизни. При этом следует обратить внимание, что в УК РСФСР (ст. 102, п. «в») предусмотрена уголовная ответственность за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, одним из которых является убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. Данной нормой определяется достаточно широкий круг потерпевших, в число которых входят и военнослужащие внутренних войск МВД СССР. Специальная же норма, предусматривающая уголовную ответственность за посягательство на жизнь представителя власти и общественности, имеет место только в отношении работника милиции и народного дружинника, в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка (ст. 1912 УК РСФСР).
Изложенное позволяет сделать вывод о целесообразности через призму уголовного закона усилить правовую защиту военнослужащих внутренних войск МВД СССР, а точнее – предусмотреть в УК РСФСР специальную норму (статью), регламентирующую ответственность за посягательство на жизнь данных лиц, выполняющих обязанности по охране общественного порядка.
Однако возможен и другой путь решения вопроса, который устраняет не только усложнение уголовного кодекса вновь принятыми нормами, но и двусмысленного толкования понятия «посягательство на жизнь».[53] Так, представляется, что за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ст. 102 УК РСФСР) можно предусмотреть дополнительным пунктом ответственность за убийство работника милиции, военнослужащего, народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка.
Субъект преступления в зарубежном уголовном праве[54]
Проблема субъекта преступления относится к числу наиболее сложных в уголовном праве. Она привлекает внимание ученых-юристов, психологов, психиатров, педагогов и представителей других наук многих стран. Необходимость полного и всестороннего исследования данного вопроса диктуется тем, что как в теории, так и в судебной практике имеются спорные вопросы, связанные с понятием субъекта преступления. В свою очередь, изучение субъекта преступления в зарубежном уголовном законодательстве (в частности, институтов ответственности, наказания, соучастия в преступлениях со специальным субъектом, вменяемости и др.) дает возможность глубже понять совокупность всех элементов (признаков) целостного учения о составе преступления.
Объяснение понятия и сущности субъекта преступления, а также изучение уголовного законодательства зарубежных государств любой ориентации в историческом аспекте имеют важное методологическое значение для науки уголовного права и совершенствования судебно-следственной практики. В зарубежном уголовном праве вопросы субъекта преступления изучены мало и толкуются в различных странах по-разному, а порой и противоречиво, что в значительной степени затрудняет эффективное применение уголовного законодательства в борьбе с преступностью. Литература по данному вопросу ограничена, малодоступна и носит разрозненный характер. Все это, несомненно, требует дальнейших исследований проблем субъекта преступления.
Уголовное законодательство большинства зарубежных государств исходит из того, что субъектом преступления может быть только физическое лицо – человек. Однако в ряде стран на протяжении веков этот вопрос решался и решается неоднозначно, так как субъектом преступления наряду с физическими лицами признавались юридические лица, а также предметы, животные, насекомые. В древних Афинах, например, суд разбирал дела о смертных случаях, причиняемых предметами, после чего особые жрецы выбрасывали эти предметы за пределы полиса. В Англии почти до середины XIX в. существовало положение, которым предусматривалось, что предмет, причинивший смерть, конфисковывался в пользу короля.[55]
