Ознакомительная версия.
Одной из основных сфер его деятельности является законотворчество. У него с коллегами сложилась боевая рабочая группа, руководителем которой все время был Майдан Сулейменов.
Юрий Григорьевич говорит так: «Мое основное рабочее место – стол. Вот вам и жизнь!»
Нам очень интересно задать вопросы не просто юристу, не просто свидетелю смены формаций, но в первую очередь непосредственному участнику создания той правовой базы, на основе которой сегодня живет вся Республика. Ведь Юрий Григорьевич Басин и по сегодняшний день является ее активным реформатором.
Вопрос: Юрий Григорьевич, хотелось бы Вас спросить о том, какие события на Вашем профессиональном пути Вы считаете самыми главными?
Ответ: Таких событий было много, если говорить о том, что мне раньше не встречалось как профессионалу, преподавателю, научному работнику. Самое значительное – это распад Советского Союза и превращение Казахстана в самостоятельное суверенное государство, а также радикальное изменение всей нашей системы: политической, экономической и социальной. Коснемся экономики. Сегодня у нас частная собственность и конкуренция превращаются в основные рычаги ее развития. Именно они превращают производителя в лицо, стремящееся удовлетворять интересы потребителя и в товарах, и в работе, и в услугах. Раньше было наоборот – все централизовалось в руках государства, и государство решало, как это делать с тех позиций, которые оно считало наиболее целесообразными.
Я не хочу повторять модную ныне общую отрицательную оценку такой системы, потому что в некоторых исторических условиях она очень помогала нам решать глобальные проблемы, особенно во время войны или, скажем, в период освоения космоса. Это позволяло все концентрировать в одних руках, бросать всех на решение одной задачи. Но в текущей мирной жизни централизация приводила к очень большим потерям. При этом мы – специалисты гражданского права, юристы, которые отлично знают, как важны рыночные отношения (они у нас назывались товарно-денежными отношениями), понимали, что мы убиваем инициативу и стимул к качеству. Потому что можно планировать производить как можно больше, но заставить производителя быть постоянно инициативным, стремиться взять потребителя качеством своих товаров, без конкуренции невозможно. И самое главное, что все экономические и производственные фонды принадлежали государству. Признаваемые иные виды собственности (например, кооперативно-колхозная) были фикцией. Вот, скажем, когда в Казахстане осваивали целину, то почти все колхозы в административном порядке, без каких-либо компенсаций превратились в совхозы. Культивировалось резко отрицательное отношение к богатым и к богатству. Все это, конечно, убивало само стремление производить как можно больше и зарабатывать как можно больше. И вдруг мы, разрушив эту систему, буквально на пустом правовом месте, провели в Республике в массовом порядке приватизацию. Законными, полузаконными, даже подпольными методами создали в экономике мощный слой частной собственности. Примеров подобного преобразования просто не было.
В прошлом у нас была полная общесоюзная монополия внешней торговли, и никто, кроме СССР, внешней торговлей не занимался. А тут сразу возникла полная свобода внешней торговли для всех. И для нас стало не важно, кто вступает в торговые внешнеэкономические отношения – государственное предприятие или частное лицо. Важно только, чтобы они не нарушали общие установленные для них запреты: не торговали оружием, наркотиками и так далее. Раньше, до конца восьмидесятых годов, иностранные инвесторы не допускались в советскую экономику. Все эти особенности советского периода очевидно отражали обреченность экономики Советского Союза. Такая оценка подтверждается сравнением экономического развития ряда стран: Северная и Южная Корея, Восточная и Западная Германия. Один народ, одни традиции, одна история. Тем не менее там, где действовала рыночная экономика, развитие шло гораздо быстрее и продуктивнее. А та часть страны, которая строилась по принципу планово-приказной экономики, неизбежно терпела крах.
Поэтому Казахстан, став независимым, сразу понял, что в этих условиях нужно как можно быстрее строить новую экономическую систему. И это было не эволюционное преобразование, а обвальное разрушение старого и возникновение нового. Было много беспорядков, непонимания, открытого воровства и прикрытого, – все это было. Но на этой почве активно прорастали новые экономические отношения. Беда была только в том, что эти новые экономические отношения могли быть полезны для общества только тогда, когда они будут поставлены в строгие законодательные рамки, когда будет установлен четкий правопорядок, ведь только тогда можно будет бороться со всеми негативными сопутствующими явлениями – воровством, коррупцией и так далее. Но новых законов не было, а старые явно не годились. И вот мы вступили в период срочного формирования законодательной базы, политической, конституционной, демократической, многопартийной, проведение реальных выборов и т. п. Везде и все необходимо было закрепить законодательно. И в не меньшей степени это относилось к экономике.
Вопрос: То есть у правоведов началась бурная жизнь. И вся юридическая общественность ринулась в бой за новую законодательную базу? Все были по одну сторону баррикад?
Ответ: Я могу совершенно четко сказать, что правоведы всегда подчинялись тому режиму, какой был в стране. Но все же было и много специалистов, которые прекрасно знали мировую экономику, понимали, что мы допускаем массу ошибок, вернее будет сказать, что наша система сама по себе принципиально хуже, чем система, развивавшаяся уже во многих странах – Америке, Европе, Японии. И я должен сказать, извините, что тут присутствует некоторый элемент восхваления той области науки, к которой я принадлежу, – но гражданское право никогда не смирялось с тем, что у нас нет товарно-денежных отношений, а только планово-приказная система управления. Нельзя было призывать к свержению или ломке системы, но в ее рамки старались вводить самостоятельность предприятий, конкуренцию под наименованием «соревнование», чтобы все-таки строить отношения на интересе предприятия и коллектива, а не только на централизованном плановом управлении; устанавливать ответственность за нарушения интересов потребителей, граждан. И именно эти специалисты начали поспешно, иногда слишком поспешно, работу по созданию нового законодательства, отвечающего новым условиям и образующего правовой фундамент для рыночной экономики. Требуемая правовая база была создана очень быстро. Вот, скажем, к тому времени, когда принимали новую Конституцию Республики Казахстан 1995 г., она (эта база) уже была создана в основных своих чертах.
В этой работе мы шли тогда очень хорошим путем. В России в те годы был создан при Президенте Научный центр частного права, который и был инициатором создания рабочих групп по выработке модельного законодательства. В таких группах активно работали специалисты из России, Казахстана и других государств СНГ. Тогда был разработан Модельный гражданский кодекс республик СНГ, в его разработке принимали участие и зарубежные специалисты. Многие работы проводились в Институте восточноевропейского права при Лейденском университете и оплачивались международными организациями, интерес к ним был всемирный. Потом было много других модельных законов: об ипотеке, об акционерных обществах, о товариществах с ограниченной ответственностью, о банкротстве. Задача была не в том, чтобы везде в обязательном порядке ввести одинаковые законы. Модельное законодательство было чисто рекомендательным, то есть республики могли его брать, а могли и не брать, могли добавить свое или исключать то, что им не нравится. Но в основных принципах обеспечивалось очень большое сходство, и это помогало межгосударственным связям внутри СНГ. Мы все прекрасно понимали, что наши связи будут продолжаться. А для этого нужна законодательная база, которая бы этому содействовала. Ну, скажем, у нас есть такое понятие, как товарищество с ограниченной ответственностью, и есть акционерное общество – это разные вещи. В России до принятия Гражданского кодекса товарищество с ограниченной ответственностью рассматривалось как однотипная форма с закрытым акционерным обществом. И вот получалось, что если между российским и казахстанским предприятиями заключен договор, но одно существует в форме товарищества, а другое – закрытого акционерного общества, то возникало непонимание, поскольку законодательство стран – участниц договора по-разному рассматривало права, обязанности, ответственность, вызывая тем самым массу ненужных трений. Кстати, расхождений таких было довольно много, и чем дальше, тем больше. Сейчас уже модельные законы серьезно не готовятся. А жаль.
Ознакомительная версия.
