Ознакомительная версия.
2.1.3.4. Межсистемный характер международных частных отношений
И здесь мы как раз переходим к одному из ключевых вопросов настоящего исследования – о пограничных сферах общественных отношений, которые носят международный характер, но не относятся к межгосударственным. Речь идет о международных частных отношениях. Как отмечает Е. Т. Усенко, «основным объектом регулирующего действия национального права являются внутригосударственные отношения. Однако не все общественные отношения ограничиваются рамками государств. Часть из них выходит за государственные пределы и складывается между отдельными лицами, человеческими коллективами и общественными группами, имеющими свое местопребывание на территориях различных государств, а также между самими государствами. Такие, выходящие за пределы государств общественные отношения именуются международными»[145]. На это же обращает внимание и М. Н. Кузнецов: «…“третичными” (по К. Марксу) перенесенными производственными отношениями, волевой стороной которых являются имущественные отношения, будут как раз отношения между гражданами и организациями различных стран, а “вторичными”, соответственно – отношения между государствами и их образованиями в лице международных организаций. Этот тезис подтверждается еще и тем, что в отличие от отношений между государствами сумма связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу, не представляет всего общества. Эти отношения ограничены не только в количественном аспекте, но и в качественном. Иными словами, они никак не связаны с суверенитетом государства и, следовательно, являются действительно “третичными” перенесенными производственными отношениями, волевой стороной которых, подчеркиваем, являются имущественные отношения»[146]. Они не относятся к отношениям, связанным только с одной конкретной системой внутригосударственных отношений, однако они не относятся и к межгосударственным, так как не отвечают системным признакам системы межгосударственных отношений. Все это позволяет говорить о межсистемном характере этих отношений. Подчеркиваем, именно межсистемном, а не внесистемном. Признание свойства внесистемности указанных отношений предполагает признание невозможности для них относиться к какой-либо системе социальных отношений. Именно эту теоретическую ошибку допустил Р. А. Мюллерсон, который рассматривал проблему с точки зрения характера и субъектов общественных отношений[147]. Характер и субъекты общественного явления не могут рассматриваться в качестве основания классификации. Только взяв его в совокупности с другими однородными общественными отношениями, детерминировав в качестве системного, возможно указать место социального явления в реальной действительности. В ином случае оно обладает отдельными суммативными качествами и свойствами, не позволяющими определить его действительную социальную ценность. Выявление характера общественного отношения имеет важное значение для понимания истинной природы его правового опосредования. Но многие свойства тех или иных правовых явлений можно объяснить, только рассматривая их с точки зрения системных качеств, как элементы целостности, формирующей систему.
Межсистемный характер отражает связанность международных частных отношений более чем с одной системой внутригосударственных отношений и абсолютно не отрицает их принадлежность к конкретной системе. Более того, обоснование внесистемности указанных отношений теоретически несостоятельно, так как «материальный и идеальный мир отнюдь не состоит из отдельных, друг от друга изолированных предметов, явлений и процессов, а представляет собой систему органически взаимосвязанных, взаимодействующих и взаимопроникающих объектов, и именно поэтому он требует системного к ним подхода и познания»[148].
Вместе с тем характер межсистемности формирует свойства международных частных отношений. Во-первых, отдельными своими элементами данные отношения связаны более чем с одной системой внутригосударственных отношений. Во-вторых, в силу объективно присущих им системных свойств международные частные отношения не могут существовать внесистемно, т. е. вне конкретной социальной системы. В-третьих, обладая межсистемным характером, они не могут формировать самостоятельную системную целостность, т. е. систему международных частных отношений. В-четвертых, вследствие своей разнородности с межгосударственными отношениями они не могут относится к системе межгосударственных отношений.
Правовой действительности известны два вида правовых систем (система международного права и национальные правовые системы), соответствующие двум видам систем социальных отношений (системе межгосударственных отношений и системам внутригосударственных отношений), в которых государство выступает в качестве элемента. Объективно международные частные отношения могут быть однородны только внутригосударственным отношениям и, соответственно, входить в систему указанных отношений[149].
2.2. Соотношение государства и национальной правовой системы
2.2.1. Системный характер соотношения государства и права
Фундаментальная проблема соотношения права и государства относится к числу наиболее дискуссионных в юридической науке и в то же время, по существу, не разработана[150].
Наиболее близко к пониманию сущности соотношения государства и права подошли исследователи, придерживающиеся дуалистического подхода. Именно стремление избежать крайностей в обозначенном вопросе обусловило появление названного подхода, в соответствии с которым связь между государством и правом не носит столь однозначный причинно-следственный характер. Эта связь видится более сложной и носит характер двусторонней зависимости: государство и право друг без друга не могут существовать. В рамках дуалистического подхода предполагается, что это функциональная связь, однако не раскрывается ее характер[151]. Функциональная связь государства и права отражает одно из их свойств как социальных явлений – функционирование. Однако она не позволяет раскрыть сущности соотношения права и государства.
Сущностные аспекты указанного соотношения можно выявить прежде всего на основе использования системного подхода. Его применение предопределено в первую очередь признанием права и государства системными явлениями. В то же время любому социальному явлению присущи причинность и взаимообусловленность. Все это в целом указывает на наличие другой, кроме функциональной, связи между государством и правом, а именно системной связи, которая обусловливает определенное расположение системных явлений по отношению друг к другу в системе более высокого порядка, а также проявление системных свойств при определении соотношения государства и права.
В постановочном плане эта проблема была обозначена А. А. Рубановым, который отмечал, что в западной литературе существует «доктрина творения государства»[152]. «Ее сторонники полагают, что существо правовой нормы состоит в том, что она является одним из видов такого “творения”»[153]. И далее: «Прежде всего в основе утверждения, что правовая система определенной страны является эманацией ее государством, лежит неверное представление о соотношении государства и права. Государство и право, будучи двумя элементами политической и правовой надстройки общества, в этом качестве имеют самостоятельное существование. То, что государство играет ведущую роль по отношению к праву, отнюдь не означает, что право является эманацией или «творением» государства. Оно – надстройка не над государством, а над существующей в обществе системой общественных отношений». Таким образом, А. А. Рубанов подчеркивает, что государство по отношению к праву играет ведущую роль. Но чем обусловлена эта роль? Ведь не просто какой-то объективной данностью. Должна существовать закономерность, предопределяющая именно такое соотношение государства и права. Впрочем, это не было целью теоретического исследования А. А. Рубанова. Для него основным методологическим принципом являлось рассмотрение национальной правовой системы как целостности, обладающей по отношению к другим системам объективностью и, следовательно, независимостью. Но в теоретическом плане принципиально важно определить соотношение государства и права как системных социальных явлений, находящихся в определенных взаимоотношениях, взаимообусловленности и в системной диспозиции. А. А. Рубанов не задает вопроса: каким образом социально-экономические отношения общества могут породить существование над ним надстройки? Ответ на него позволит определить соотношение государства и национальной правовой системы.
Ознакомительная версия.
