Уголовное законодательство – это система норм, устанавливающих запреты совершать наиболее опасные для общества деяния и меры ответственности за их нарушения. Понятие преступления выражает общее свойство всего массива преступлений: убийства и кражи, покушения на грабеж и организации террористического акта и т. п. Социальным свойством преступления, определяющим его природу, является общественная опасность. Нарушение запрета означает и противоправность преступления. Преступление – деяние, опасное по содержанию и противоправное по форме.
Социальная природа преступления проявляется в исторической изменчивости его содержания. Преступления возникают на определенном этапе развития этноса и изменяются вслед за переменами, происходящими в обществе. Эти изменения могут происходить эволюционно, откликаясь на текущие потребности жизни, либо взрывообразно, путем смены общественно-экономических формаций. Разумеется, запреты убивать и красть, например, с библейских времен переходят из одного судебника или кодекса в другой, но не было и нет уголовного закона с его центральным понятием – преступлением, единым для всех времен и народов.
Вопрос о социальной природе преступления производен от социальной природы общества. Ответ на него означает определение того, где лежит граница между дозволенным и запрещенным, чьи потребности и интересы защищает закон. В обществе, разделенном на классы, понятие преступления было и остается классовым. В литературе недавнего прошлого положение о классовой природе понятия преступления не вызывало сомнения.[38] В рабовладельческом и феодальном уголовном законодательстве открыто устанавливалась система классового неравенства. Закон устанавливал, что запрещено, а что можно совершать, выступая как средство насильственного подавления угнетенных, как прямое орудие власти. Буржуазные революции уничтожили феодализм. Новое уголовное право провозгласило принципы равенства всех граждан перед законом. Преступлением стало признаваться лишь деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания, а уголовный кодекс – хартией свободы.
Означают ли ликвидация системы открытого классового неравенства, установление капиталистических общественных отношений утрату классовой природы уголовного права и его центрального понятия – преступления? В литературе последних лет предприняты попытки ответить на этот вопрос. Сложилось мнение, что приход к власти буржуазии и реализация принципа равенства всех перед уголовным законом «не сразу устранили классовый подход», что произошло это событие в середине ХХ в. и что «современное российское уголовное право отказалось от классовых оценок преступления».[39] Однако ни формальное провозглашение равенства, ни отказ от классовых оценок, ни дальнейшее развитие демократических институтов в современном мире, ни тем более курс на развитие капитализма в России ничего не изменили в определении природы преступления. Ушло в прошлое открытое неравенство людей перед законом, осталась и останется объективная необходимость охранять такие социальные ценности, регулировать такие общественные отношения, которые органически свойственны обществу на определенном этапе его развития. Отказ от социалистических принципов организации общественной жизни, переход на «рыночные отношения» неизбежно привели к исключению из числа общественно опасных таких, например, деяний, как скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы – спекуляции, частнопредпринимательской деятельности и коммерческого посредничества и ряда других преступлений. Столь же естественно в новом уголовном законодательстве в числе преступлений появились уклонение от уплаты налогов, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, незаконная банковская деятельность и другие преступления, свойственные капиталистическому обществу. Разумеется, современное уголовное право охраняет общечеловеческие ценности, но столь же бесспорно, что современный мир еще далек от желаемого единства в понимании того, что к ним относится.
Уголовное законодательство многих государств, давая определение понятия преступления, обычно ограничивается указанием на его нормативный признак – запрещенность деяния законом. «Преступным признается деяние, – говорилось, например, в русском Уголовном уложении 1903 г., – воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания» (ст. 1 Уложения). Подобные определения в теории уголовного права называются формальными. В современном уголовном законодательстве также часто используется указанный способ определения понятия преступления. Например, УК ФРГ устанавливает, что «преступлениями являются противоправные деяния, за которые предусмотрено лишение свободы на срок не менее одного года или более строгое наказание»,[40] УК штата Колорадо (США) гласит: «Преступление означает нарушение любого закона штата или описанное таким законом поведение, за которые могут быть назначены штраф или тюремное заключение».[41] Если законодатель, определяя понятие преступления, не ограничивается указанием на его противоправность, но так или иначе объясняет, почему он запрещает те или иные деяния, то определение приобретает материальный характер. В науке уголовного права в отличие от законодательства, напротив, чаще утверждается, говоря словами известного русского криминалиста В. Д. Спасовича, что формальное определение преступления, «достаточное для гражданина и для юриста-практика, недостаточно для науки».[42] Материализация понятия преступления осуществляется путем указания на те или иные социальные последствия его совершения, т. е. на причиненный вред. Под вредом разные авторы понимали ущерб разнообразным ценностям: справедливости и общественному благу, правопорядку, общественной морали и т. п. В отечественной науке уголовного права конца XIX – начала ХХ в. явно преобладало стремление раскрыть материальное содержание понятия преступления. «Если мы будем в преступлении видеть только посягательство на норму, на веления правопроизводящей авторитетной воли, создающей для одной стороны право требовать подчинения этим велениям, а для другой – обязанность такого подчинения, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрение эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виновный делал, одинаково не страшася царского гнева».[43] Автор пришел к выводу о том, что «преступным признается деяние, посягающее на юридическую норму в ее реальном бытии; или выдвигая более содержание посягательства: деяние, посягающее на охраненный нормой интерес жизни».[44]
В законодательных актах послеоктябрьского периода определение преступления всегда было подчинено стремлению показать его материальное содержание. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. говорили о преступлении как о действии или бездействии, опасном для данной системы общественных отношений (ст. 6). УК РСФСР 1922 г. устанавливал, что «преступлением признается всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени». Это было первое развернутое определение понятия преступления. В нем указывался только один признак преступления – его общественная опасность. Кодекс разрешал применение аналогии, т. е. по существу предоставлял в виде исключения суду нормотворческие функции. В ст. 10 УК говорилось: «В случае отсутствия в уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказание или мера социальной защиты применяется согласно статье уголовного кодекса, предусматривающей наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил общей части сего кодекса». УК РСФСР 1926 г. содержал определение преступления, указывающее лишь на материальный признак преступления, и сохранил аналогию. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. впервые дали определение преступления с использованием двух основных признаков: общественной опасности и уголовной противоправности. УК РСФСР 1960 г. воспроизвел содержание формулировки Основ: «Преступлением признается предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса».
