Ознакомительная версия.
Участниками гражданского оборота, как субъектов гражданского права, являются граждане и юридические лица, в том числе лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью, Российская Федерация субъекты Российской Федерации и муниципальные образования, иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица, если иное не предусмотрено Федеральным законом.
Основания возникновения и порядок осуществления гражданских прав и обязанностей предусматриваются в п. 1 ст. 2 ГК РФ в контексте основных сфер имущественных и личных неимущественных отношений, регулируемых гражданским законодательством: правом собственности и другими вещными правами, правом на интеллектуальную собственность, договорными и иными обязательствами. Детальный перечень оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, осуществления и защиты гражданских прав содержится в ст. 8 и других статьях главы 2 ГК РФ. Наконец, о третьем компоненте генеральной правовой нормы, предусмотренной в п. 1 ст. 2 ГК РФ. Не греша против истины, можно с уверенностью отметить, что данный компонент, определяющий понятие и сферу применения гражданского законодательства на основе указанных в ст. 2 критериев, является в ГК РФ решающим фактором в понимании того, что вообще по своей юридической сущности и целевому назначению представляет собой гражданское право в общей системе российского права.
Имущественные и личные неимущественные отношения, составляющие предмет гражданского права, должны удовлетворять следующим трем критериям (условиям): социальному, духовно-мыслительному и экономическому В качестве социального критерия называется равенство участников, вступающих в данные отношения, духовно-мыслительного – автономия воли, экономического – имущественная самостоятельность участников.
Важно при этом иметь ввиду, что действие указанных критериев на имущественные и личные неимущественные отношения, подпадающие под гражданско-правовое регулирование, начинается с момента совершения участником (участниками) совершаемого действия или появления события (юридического факта), ведущего к возникновению гражданского правоотношения. Это означает, что участники правоотношения на данный момент должны находиться в состоянии юридического равенства друг к другу (не быть в подчинении один к другому), действовать в правоотношении по собственной сформировавшейся воле на основе ее автономии, иметь достаточное имущество для участия в правоотношении.
Центральное положение в системе названных в ст. 2 ГК РФ критериев возникновения гражданских правоотношений в плане определения сферы возможности применения гражданского законодательства, безусловно, занимает автономия воли, характеризуемая духовно-мыслительными свойствами влияния на процесс, связанный с ее формированием.
Проблема состоит в том, что гражданское законодательство, как только что говорилось выше, применяет данный критерий на стадии уже сформировавшейся воли участников с обязательным сочетанием двух других критериев – равенства и имущественной самостоятельности.
В процессе же формирования воли внутри субъекта гражданского права указанная сочетаемость полностью отсутствует по вполне объективной причине невозможности ее использования.
Во внутрикорпоративных отношениях используется совершенно иной по сравнению с гражданскими правоотношениями механизм принятия решений, формирующий волю юридического лица, основанный не на равенстве и имущественной самостоятельности лиц, участвующих в формировании воли.
Данный механизм действует на основе строго заданной законами и учредительными документами юридического лица координационной основе. Все составные части (звенья) его функционально взаимосвязаны между собой. Деятельность каждого звена по осуществлению присущей ему функции органически связана с деятельностью других звеньев механизма, совместно обеспечивающих достижение общего результата в интересах самого юридического лица в целом.
В каждом виде юридических лиц структурная основа механизма в зависимости от их организационно-правовой формы строго индивидуальна. К примеру, одна структура существует в акционерном обществе, основанная на неравном количестве голосующих акций у акционеров, другая – в потребительском кооперативе, применяемом при вынесении решений систему «один член кооператива – один голос». Изложенная система формирования воли юридического лица, действующая во внутрикорпоративных отношений, не может основываться на началах равенства и имущественной самостоятельности участников, как бы этого не желал и предусматривал законодатель в принимаемом им законе. Даже в их виртуальном измерении они не в состоянии регулироваться гражданским законодательством. Да этого и не следует делать, ибо тем самым произойдет обеднение самих же гражданско-правовых отношений, в которые вступают юридические лица с третьими лицами. «Каждому фрукту свое время». К тому же нельзя забывать, что субъектами права во внутрикорпоративных отношениях являются не просто граждане и юридические лица, другие субъекты гражданского права, действующие в режиме их общегражданской правоспособности, а те же самые субъекты гражданского права, добровольно создавшие или вступившие в организацию, являющуюся юридическим лицом, в которой действуют свои правила поведения, устанавливаемые их учредительными документами. Как справедливо отмечается, «в чужой монастырь со своим уставом не входят».
Именно эти правила поведения, формулируемые в юридических лицах на основе автономии воли, и составляют квинт-эссенцию того права, выходящего за рамки гражданского законодательства, которое должно регулировать внутрикорпоративные отношения. В унитарных предприятиях – это трудовое право, в кооперативных организациях – корпоративное право, в хозяйственных товариществах и обществах – корпоративное право. Ошибка законодателя, иначе это назвать нельзя, касающаяся автономии воли, допущенная при принятии Федерального закона от 31.12.2012 г. № 53 (ч. 1) ст. 7627, состоит не только в том, что в п. 1 ст. 2 ГК РФ к числу отношений, регулируемых гражданским законодательством, были отнесены корпоративные отношения, а, главное, условие об автономии воли было распространено на отношения, связанные с процессом ее формирования.
Об этом достаточно ясно свидетельствует и общеупотребительное смысловое значение понятия автономия воли как «право самостоятельно решать дела внутреннего законодательства и управления», «самоуправление».
В действительности, гражданское законодательство не вмешивается в процесс функционирования мозга человека как субъекта гражданского права, по формированию воли, связанной с участием в гражданских правоотношениях. Спрашивается, почему же наш законодатель разрешает себе делать это применительно к юридическим лицам, в которых такого рода решения в подавляющем большинстве случаев принимаются не одним человеком, а коллективом людей.
Требование об автономии воли как одном из обязательных условий гражданско-правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений непосредственно базируется на Конституции Российской Федерации. Оно основано конкретно на ст. 29 (каждому гарантируется свобода мысли и слова) и ст. 30 (каждый имеет право на объединение).
В самом деле разве вправе законодатель обязывать ОАО «Роснефть» решать все вопросы, связанные с добычей нефти на шельфе в северных морях, исключительно в рамках гражданско-правовых договоров с зарубежными фирмами, как того требует ст. 2 ГК РФ в новой редакции, а не решать наиболее важные из них самостоятельно на основе имеющейся у нее автономии воли.
Подобного рода примеров можно привести неизмеримое множество. Рассматривая проблему законодательного запрета автономии воли участников гражданских правоотношений, нельзя обойти молчанием другие дополнения, вносимые в ГК РФ в связи с данным запретом. Прежде всего, речь идет о ст. 1811 проекта закона о внесении изменений в ГК РФ, внесенного в Государственную Думу Российской Федерации, посвященной понятию решения собраний. По меньшей мере, представляется удивительным, если не сказать юридически непрофессиональным, положения, относящиеся к самому понятию решения собраний.
«Решение собрания, – предусматривается в ней, – с которыми закон связывает гражданско-правовые последствия, порождает правовые последствия, на которые решение направлено для всех лиц, имеющих право участвовать в данном собрании, – участников юридического лица, сособственников, кредитора при банкротстве и т. п. (участников гражданско-правового сообщества), а также для иных лиц, когда это установлено законом или вытекает из существа отношений».
Из текста приведенной статьи видно, что в нем идет речь исключительно о решении собрания, принимаемого участниками внутрикорпоративных правоотношений, не являющегося юридическим лицом. Ибо существуют решения, принимаемые самим юридическим лицом в процессе совершения и исполнения сделки. Рассматриваемое решение собрания в своей сущности и по своему содержанию направляется исполнительному органу юридического лица для оформления его в виде определенного акта, выражающего волю самого юридического лица на совершение сделки или иных юридических действий по отношению к третьим лицам. При этом стоит сказать, что в ст. 8 ГК РФ, посвященной основаниям возникновения гражданских прав и обязанностей, как, впрочем, и во всем ГК РФ в целом вообще не говорится о том, чтобы гражданско-правовые последствия возникали непосредственно из решения собрания, что представляется абсолютно правильным. Согласно п. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.
Ознакомительная версия.
