Ознакомительная версия.
Итак, признание НПП начальным элементом системы права неизбежно приводит к принижению теоретического значения категории ПН (в ее классическом понимании), так как ПН либо приравнивается к другим правовым велениям, выполняющим вспомогательные функции в системе права, либо перестает восприниматься как первооснова права.
Поэтому хотелось бы отдать предпочтение противоположному научному направлению, в рамках которого НПП исследуется как начальный элемент системы законодательства. В рамках этого направления также существует несколько подходов.
Согласно одной точке зрения, представленной П. Б. Евграфовым, С. В. Полениной, Н. В. Сильченко, НПП представляет собой минимальный элемент отраслевой системы законодательства. В соответствие с другой позицией – элемент всех структур законодательства и системы законодательства в целом. Этот взгляд наиболее подробно обоснован в работах А. П. Заеца[50].
Сторонники первого подхода исходят из того, что система законодательства в отечественной науке рассматривается в трех аспектах: как иерархическая, федеративная и отраслевая системы[51]. По мнению этих ученых, необходимо проводить четкое различие между внутренними структурами этих систем. В основе первых двух систем должен лежать нормативно-правовой акт. Именно нормативные акты (а не отдельные НПП) создаются правотворческими органами и образуют в своей совокупности систему. Именно они придают содержащимся в них НПП ту или иную юридическую силу, определяют сферу их действия в зависимости от того, какое место данный акт занимает в иерархической и федеративной системах законодательства. Что касается НПП, то оно не является здесь «единицей измерения», как не являются самостоятельными элементами системы права гипотеза или санкция ПН[52]. И по аналогии со структурными частями ПН, НПП в данном случае выступает как самостоятельная единица структуры нормативного акта, но не системы законодательства в целом[53].
В отличие от иерархической и федеративной, отраслевая система законодательства не представляет собой простой совокупности нормативных актов. Отрасли ее формируются на основе общности содержания входящих в данную отрасль велений. И именно здесь на первый план выходит понятие НПП. При взгляде на систему законодательства с точки зрения формальных признаков нормативных актов (юридическая сила, сфера действия, правотворческий орган) говорить о нем не было смысла, так как для всех НПП, входящих в один правовой акт, эти признаки общие. Когда же речь заходит о содержании законодательства, нормативный акт неизбежно распадается на части, разделы, главы и составляющие их НПП[54]. При этом не главы или разделы, а именно НПП как минимальная, логически неделимая часть правового текста должно считаться начальным элементом системы законодательства.
Критикуя данную позицию, А. П. Заец указывает, что деление системы законодательства на иерархическую, федеративную и отраслевую должно отражать тот факт, что в реальной действительности существует и функционирует лишь одна система законодательства, поэтому и минимальный элемент у этой системы должен быть только один[55].
Думается, оба подхода имеют под собой определенные основания. Концептуальный вопрос, возникающий при определении места НПП в правовой системе: право или законодательство – однозначно решается в пользу законодательства (что было доказано нами методом “от противного”). Учитывая это, вряд ли правильно разрывать внутренне единую, целостную систему законодательства, проводить настолько резкую границу между различными ее пластами, как это делают П. Б. Евграфов и др. Продемонстрировать единство, целостность, внутреннюю согласованность системы законодательства можно, только основываясь на представлении о едином, общем для всех ее подструктур начальном элементе.
Очевидно, что и в методических целях удобнее рассматривать НПП как основу всей системы законодательства. НПП – категория, более соотносимая с ПН[56], чем нормативно-правовой акт, поэтому студентам легче будет осмыслить такие сложные категории, как система права и система законодательства, оценить их соотношение как формы и содержания, в том числе и на уровне первичных элементов.
Но в строго научном плане нельзя не признать этот подход определенной уступкой, сознательным упрощением проблемы. Возвращаясь к началу нашего рассуждения, повторим, что, исходя из представления о НПП как неделимом минимальном элементе права, символизирующем единство содержания и формы, мы не можем однозначно отнести его ни к системе законодательства, ни к системе права.
А следовательно, возникает два варианта решения проблемы: либо признать, что НПП лежит в основе обеих систем, либо рассматривать его в качестве «атома», «строительного материала», не относящегося непосредственно ни к одной системе.
Характерно, что обе эти идеи так или иначе высказывались в научной литературе. К первому выводу пришел в своих исследованиях В. Г. Тяжкий, оговорившись, что в качестве элемента системы права НПП следует рассматривать как логически завершенное государственно-властное веление, а в качестве элемента системы законодательства – как подразделение внешней структуры нормативного акта (статья, пункт, абзац и т. д.)[57].
Недостатки такого взгляда, в принципе, уже перечислялись выше. НПП, помещаемое в систему права, неизбежно «вытесняет» ПН, либо приравнивает ее к другим велениям законодателя, выполняющим разнообразные вспомогательные функции в системе права и поэтому занимающим в ней совершенно неравное положение. Относительно равный статус они могут иметь только как веления, выраженные в нормативном акте. Общей, объединяющей их чертой является именно то, что все они помещены законодателем в правовой акт, т. е. все они являются НПП. Признать НПП основой системы права означает нивелировать те содержательные и, главное, функциональные различия, которые существуют между отдельными их видами, поставить на один уровень явления разной степени сложности и разного функционального назначения.
Обратимся теперь к рассмотрению тех исследовательских возможностей, которые дает подход С. В. Полениной и П. Б. Евграфова, так как именно он логически приводит ко второму варианту разрешения проблемы сущности НПП.
Итак, если между иерархическим и федеративным срезами системы законодательства может быть проведена достаточно устойчивая аналогия, то отраслевая структура законодательства, действительно, очень отличается от остальных, и игнорировать эти отличия нельзя.
Тот факт, что в основе выделения отраслей законодательства лежит не формальный, а содержательный критерий[58], сближает их с отраслями права. Не случайно проблема их соотношения вызывает дискуссии в науке[59]. Вероятно, в решении данной проблемы нужно исходить из следующего:
1) Право неразрывно связано с законодательством. «В государстве функционирует одна и единая социально-политическая регулятивно-охранительная правовая система, а не обособленные друг от друга системы права и законодательства одновременно»[60].
2) «Законодательство – это форма самого существования ПН, средство их организации, придания им определенности, объективности»[61]. Оно существует в виде нормативных актов.
3) Право материализуется в законодательстве. Вне этого носителя ПН находят свое отражение в правосознании людей, в научно-теоретических исследованиях. Именно на этом, теоретическом, уровне и происходит деление системы права на отрасли.
4) Деление законодательства на отрасли также нормативно не определено[62] и часто не зависит от принадлежности велений к тому или иному правовому акту, т. е. это теоретико-практическая группировка нормативного материала по признаку общности содержания.
Следовательно, группировка эта не может происходить вне связи с теоретическими исследованиями и представлениями об аналогичном делении в рамках системы права. «Ни о какой научно обоснованной системе (структуре) законодательства не может идти речь, если не выявлена система (структура) права и если она без серьезных оснований не учитывается при построении структуры законодательства»[63].
Итак, выделение отраслей законодательства происходит на основе существующих отраслей права[64], а значит, посредством этого деления законодательство как система нормативных актов как бы привязывается к объективно существующей структуре права.
Таким образом, отраслевая система законодательства выступает как некое промежуточное, переходное явление между системами права и законодательства, между содержанием и формой права. С одной стороны, она, безусловно, состоит из конкретных законодательно оформленных положений, с другой стороны, положения эти теоретически вырваны из контекста и сгруппированы в зависимости от их содержания. Признавая НПП начальным элементом этой системы, мы тем самым получаем возможность исследовать совершенно особую специфическую природу этого правового явления.
Ознакомительная версия.
